13 диалогов о психологии - Соколова Е.Е.

А.: Да, категория “действие” занимает центральное место в психологической концепции Жане, правда, второго этапа его творчества. Вначале, когда Жане работал в психиатрической клинике и занимался главным образом патопсихологией, он находился под влиянием спиритуалистических, то есть идеалистических направлений в философии. Во второй же период своего творчества он обнаруживает склонность к явно материалистическому решению вопроса о природе психического и создает свою оригинальную концепцию “образа действия”. Известный французский психолог-материалист Анри Валлон скажет про психологию Жане второго периода его творчества, что это не психология функций, а “психология деятельностей, в которых различные функции участвуют в различных соотношениях и различным образом в зависимости от обстоятельств” (Цит. по [7, с. 137]). И действительно, единицей анализа в психологии Жане является действие, в которое психическое включено в качестве необходимой составляющей. Во-первых, психические явления есть “подготавливающая” часть действия. Например, желание есть уже “начало действия, которое осуществляется не полностью” (Цит. по [7, с. 135]); мышление же есть “способ подготовки

Акт запоминания как социальное действие (П. Жане)

действия. Это не полное действие, но проба действия, совершаемая специфическим образом” [Там же]. Восприятие тоже представляет собой акт, задержанный целиком на своих первых фазах. Здесь чувствуется явная перекличка с сеченовской концепцией психического. Во-вторых, чувства суть регуляторы действия, обусловливающие темп протекания действия и способ его выполнения. В-третьих, само зарождение психики связано с появлением активных движений живого организма. Здесь уже явная перекличка с последующими работами Алексея Николаевича Леонтьева по проблеме возникновения психики. В-четвертых, умственная деятельность понимается Жане как производная от практических действий человека, результат их интериоризации. Эта идея также связывает Жане с отечественными концепциями интериоризации, о которых мы еще будем говорить. Наконец, в-пятых, Жане не ограничивается общими рассуждениями о происхождении психических процессов человека из социально значимых действий, а детально анализирует это применительно к человеческой памяти в известном своем исследовании 1928 года “Эволюция памяти и понятия времени”.

П. Жане: Память представляется нам своеобразным действием, изобретенным людьми в ходе их исторического развития, а главное — действием, совершенно отличным от обычного, автоматического повторения, которое составляет основу привычек и навыков [8, с. 85]. А,: Таким образом, Жане отличает произвольную память, социальную по своему происхождению, и простые привычки или навыки, которые образуются непроизвольно в ходе жизни. Вот основная мысль Жане. В том тексте, который я сейчас цитирую, он произвольную память часто называет просто “памятью”, считая, что это-то и есть настоящая память.

П. Жане: Память — это акт социальный. Здесь мы встречаемся с небольшой трудностью. Мы не привыкли считать память социальным актом. Прежние психологи описывали память непосредственно после ощущения и восприятия. Память считалась индивидуальным актом. Бергсон допускает, что отдельный человек обладает памятью. Я так не считаю. Один человек не обладает памятью и в ней не нуждается… Для изолированного человека воспоминание бесполезно, и Робинзону совсем ни к чему вести дневник на своем острове [8, с. 91].

412 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

С: Ты говорил, что Жане не ограничивается “общими рассуждениями”. А я только их и

слышу. Где доказательства его тезисов?

А.: Сейчас Жане приведет их. Приготовься услышать довольно печальный рассказ об одном случае из клинической практики Жане, который он избрал в качестве иллюстрации для доказательства своего “общего положения”.

П. Жане: Речь пойдет о девушке 23-х лет, которую я буду здесь называть Ирен, с явными признаками психопатии. У нее было ярко выраженное патогенное прошлое. Ее отец, омерзительный алкоголик, кончил тем, что умер от белой горячки. Мать, больная туберкулезом, страдала фобиями и навязчивыми идеями. Она умерла как раз в начале нашего наблюдения, и не что иное, как ее смерть, вызвала расстройства, о которых я собираюсь вам рассказать…

Мать была очень больна уже в течение долгого времени, и дочь ухаживала за ней с безумным рвением и усердием… Смерть матери наступила ночью при самых печальных обстоятельствах. Отец, как всегда, был совершенно пьян, он храпел где-то в углу. Его рвало. Девушка была возле умирающей матери одна.

Когда смерть наступила, она не захотела это понять и принять. До утра пыталась оживить труп… Девушка пыталась говорить со своей мертвой матерью, заставить ее отвечать. Так как мать молчала, девушка бранила ее. Ей хотелось, во что бы то ни стало, заставить мать пить, глотать лекарства; она пыталась вытереть ей рот, а он был полон крови и слизи. Она хотела его закрыть, а он открывался и оставался открытым, — и она начинала сердиться. Ей показалось, что ноги у матери лежат плохо, и она взобралась на кровать, чтобы поправить их. В результате всех этих маневров труп упал на пол, и ей не удалось его поднять. Она позвала пьяного вдребезги отца — он ничего не смог сделать. Наконец, с огромным трудом, ей удалось поднять тело, и она продолжала возиться с ним до утра.

Утром, отчаявшись, она пошла к своей тетке, на которую можно было положиться и которую ей следовало позвать с самого начала. Девушка не смогла сказать ей, что мать умерла. Тетка поняла, что произошло, только придя домой к этой девушке. Она попыталась привести все в порядок и стала готовить похороны. Девушка ничего не понимала в происходящем. Во время похорон она отказалась дальше идти и все время исступленно смеялась… [8, с. 86].

С:Нуи ужасную историю рассказал он! Что же последовало дальше? А.: А дальше было вот что.

П. Жане: Прошло несколько недель. Девушка не приходила в себя, и тетке пришлось отвести ее в больницу… Самым непонятным … симптомом было то, что эта смышленая девушка … совершенно ничего не помнила о смерти своей матери и не хотела поверить, что мать умерла. …Когда с ней заговаривали о ее матери, она терялась и отвечала: “Если вы очень настаиваете, я скажу вам. Моя мать умерла. Мне это повторяют целыми днями, и я это говорю сейчас, чтобы не было никаких разговоров и расспросов. Но если хотите знать мое мнение, то я не могу этому поверить. На это есть серьезные причины. Если бы моя мать действительно умерла, то это произошло бы где-то в ее комнате, в определенный день, я бы обязательно это увидела — ведь я не отходила от нее и прилежно за ней ухаживала. Если бы она умерла, ее бы похоронили, и, наконец, меня тоже повели бы на похороны. А похорон никаких не было. С чего же вы взяли, что она умерла?” [Там же, с. 87]. А.: А вот еще одно ее “доказательство”.

П. Жане: Она говорила: “Есть неопровержимое доказательство того, что моя мать не умерла. Я любила мою мать, я ее обожала и никогда с ней не расставалась. Если бы она умерла, мне было бы очень грустно, я была бы в отчаянии, я чувствовала бы себя одинокой и покинутой. А я ведь ничего такого не чувствую; мне нисколько не грустно, я ее не оплакиваю. Значит, она не умерла” [Там же, с. 87].

А.: Лишь через полгода, после долгих бесед, отдыха и лечения больная, наконец, вспомнила о смерти своей матери, и одновременно с этим воспоминанием вернулось и чувство — больная плакала при рассказе о смерти матери.

С:Яне понимаю, при чем здесь вся эта история и рассуждения о социальной памяти.

А.: А дело в том, что я тебе не рассказал еще об одном симптоме болезни этой славной

девушки, который Жане называет реминисценцией.

С: Что-то знакомое слово. Кажется, оно тоже как-то связано с памятью?

А.: Самым непосредственным образом. Это, по Жане, совершенно иной тип памяти, об

особенностях которого можно судить по его дальнейшему рассказу.

414 ДиалогЯ. ЧеловекестьпотозосіаІізипотоІесЬпісш

П. Жане: Время от времени, много раз за неделю, можно было наблюдать следующую сцену: оказавшись в определенной ситуации — стоя возле какой-нибудь кровати лицом к ней, в особенности же если эта кровать была пуста, — больная начинала вести себя странным образом. Она пристально, не отрывая глаз, смотрела на кровать, никого не слышала, не чувствовала прикосновений и начинала ухаживать за кем-то, кто находился в кровати… Воспроизведение трагических событий длилось три-четыре часа. Все это кончалось, как правило, более или менее странным бредом о самоубийстве, судорогами и сном [Там же].

А.: Итак, больная обнаружила два вида памяти: “настоящую память”, по Жане, которая во время болезни отсутствовала, и так называемую реминисценцию, проявившуюся в действиях “сомнамбулического характера”, как говорят психиатры… Последняя не есть собственно воспоминание. Она есть автоматическое повторение ранее совершенных действий, которое происходит при появлении какого-то обстоятельства, наличествовавшего в прошлом при совершении подобных действий. Реминисценция длится очень долго, совершенно не нужна, как пишет Жане, никому, беспокоит всех и мешает спать самой Ирен. При этом повторяется она каждый раз с точностью до малейшей детали. Она ни к кому не обращена, так как больная никого не слышала и никому не отвечала. Таким образом, Жане делает вывод, что это точное, автоматическое повторение действий, совершавшихся в ту ночь, не есть настоящая память как воспоминание о событиях. Это результат работы примитивного, глубоко лежащего механизма, который отвечает за совершение всех привычных действий в повседневной жизни. Итак, это непроизвольное повторение произведенных ранее действий, а не собственно явление памяти, которая есть произвольное оперирование фактами прошлой жизни, необходимое для ощущения непрерывного течения жизни, при этом “сокращенное”, возникающее и воспроизводящееся как социальный акт.