Альманах бедного Чарли. Остроумие и мудрость Чарльза Т. Мангера - Charles T. Munger

игнорировать последствия второго и третьего порядка. Лучший ответ на эту тему - с трех попыток - я получил от Джорджа Шульца. Он сказал: "Чарли, я считаю, что если мы прекратим торговать с Китаем, то другие развитые страны все равно это сделают, и мы не остановим рост Китая по сравнению с нами, и мы потеряем преимущества торговли, диагностированные Рикардо". Что, безусловно, верно. И я сказал: "We11, Джордж, ты только что изобрел новую форму трагедии общин. Вы заперты в этой системе, и вы не можете ее исправить. Вы отправитесь в трагический ад в ручной корзине, если попадание в ад подразумевает, что когда-то вы были великим лидером мира, а в итоге оказались на мелководье с точки зрения лидерства". И он сказал: "Чарли, я не хочу об этом думать". Я думаю, он мудр. Он даже старше меня, и, возможно, мне стоит у него поучиться.

 

8) Недостаточное внимание к понятию растраты

 

Итак, я перехожу к восьмому возражению: в экономике слишком мало внимания уделяется самому простому и фундаментальному принципу алгебры. Звучит возмутительно, что экономика не занимается алгеброй, верно? Что ж, я хочу привести пример - возможно, я ошибаюсь. Я стар и иконоборчески настроен, но я все равно это выкину. Я говорю, что экономика не уделяет достаточного внимания концепции фэбээсбэшности. И это я исхожу из идеи Гэлбрейта. Идея Гэлбрейта заключалась в том, что если у вас есть нераскрытое хищение, то оно оказывает прекрасный кейнсианский стимулирующий эффект на экономику, потому что тот, у кого украли деньги, думает, что он так же богат, как и всегда, и тратит их соответственно, а тот, кто украл деньги, получает всю эту новую покупательную способность. Я думаю, что это правильный анализ со стороны Гэлбрейта. Проблема с его концепцией заключается в том, что он описал незначительное явление. Потому что, когда растрата обнаружится, а это почти наверняка произойдет, эффект быстро обратится вспять. Таким образом, эффект быстро сойдет на нет.

 

Но предположим, что вы уделяли много внимания алгебре, чего, полагаю, Гэлбрейт не делал, и вы думаете: "Ну, фундаментальный принцип алгебры гласит: "Если A равно B и B равно C, то A равно C". Тогда вы получаете фундаментальный принцип, который требует, чтобы вы искали функциональные эквиваленты, все, что вы можете найти. Итак, предположим, вы зададите вопрос: "Существует ли в экономике такая вещь, как фэбээс?" Кстати, Гэлбрейт придумал слово "фэбэзл" для обозначения суммы нераскрытого хищения, поэтому я придумал слово "фэбэзл": функциональный эквивалент хищения.

 

Это произошло после того, как я задал вопрос: "Существует ли функциональный эквивалент растраты?" Я получил множество замечательных утвердительных ответов. Некоторые из них относились к управлению инвестициями. В конце концов, я близок к управлению инвестициями. Я подумал о миллиардах долларов, полностью растраченных впустую в ходе инвестирования портфелей обыкновенных акций для американских владельцев. Пока рынок продолжает расти, тот, кто тратит все эти деньги, не чувствует этого, потому что смотрит на эти неуклонно растущие ценности. А для того, кто получает деньги за инвестиционный совет, эти деньги выглядят как хорошо заработанный доход, в то время как на самом деле он продает ущерб за деньги, что, безусловно, является функциональным эквивалентом нескрываемой растраты. Теперь вы понимаете, почему меня не часто приглашают на лекции.

 

Поэтому я говорю, что если вы поищете в экономике фэбээсники, функциональный эквивалент растрат, то обнаружите несколько чрезвычайно мощных факторов. Они создают некий "эффект богатства", который на стероидах по сравнению со старым "эффектом богатства". Но практически никто не думает так, как я, и я уступаю свою идею любому голодному аспиранту, обладающему независимыми средствами, которые понадобятся ему до утверждения темы диссертации.

 

9) Недостаточное внимание к эффектам добродетели и порока

 

Итак, мое девятое возражение: недостаточное внимание к эффектам добродетели и порока в экономике. Мне с ранних лет было ясно, что в экономике есть огромные эффекты добродетели и также огромные эффекты порока. Но экономисты чувствуют себя очень неуютно, когда вы говорите о добродетели и пороке. Это не поддается большому количеству столбцов с цифрами. Но я бы утверждал, что в экономике есть большие эффекты добродетели. Я бы сказал, что распространение двойной бухгалтерии монахом Фра Лука де Пачоли было большим эффектом добродетели в экономике. Это сделало бизнес более контролируемым и более честным. Затем - кассовый аппарат. Кассовый аппарат сделал для человеческой морали больше, чем Конгрегационная церковь. Это был действительно мощный феномен, заставляющий экономическую систему работать лучше, так же как, наоборот, система, которую можно легко обмануть, разрушает цивилизацию. Система, которую очень трудно обмануть, например система, основанная на кассовом аппарате, помогает экономическим показателям цивилизации за счет сокращения порока, но очень немногие люди в экономике говорят об этом в таких терминах.

 

Я пойду дальше: Я утверждаю, что экономические системы работают лучше, когда в них присутствует этос надежности. А традиционным способом формирования этоса надежности, по крайней мере в прошлых поколениях в Америке, была религия. Религии внушали чувство вины. У нас по соседству живет очаровательный ирландский католический священник, и он любит говорить: "Может, те старые евреи и придумали чувство вины, но мы его усовершенствовали". И это чувство вины, полученное из религии, стало огромным стимулом для формирования этики надежности, которая очень помогла человеку добиться экономических результатов.

 

Но экономисты чувствуют себя очень неуютно, когда вы говорите о добродетели и пороке. Это не поддается большому количеству столбцов с цифрами.

 

Многие плохие последствия порока очевидны. Безумные бумы и мошеннические рекламные акции - достаточно почитать газеты за последние полгода. Порока достаточно, чтобы мы все задохнулись. И, кстати, все возмущены несправедливыми компенсациями на вершине американских корпораций, и люди должны быть возмущены. Сейчас мы сталкиваемся с различными безумными ноздрями управления, придуманными юристами и профессорами, которые не помогут нам решить проблему несправедливых компенсаций, однако хорошее частичное решение очевидно: если бы директора были значительными акционерами, получающими нулевую зарплату, вы бы удивились, что произошло бы с несправедливыми компенсациями руководителей корпораций, когда мы ослабили бы эффект от тенденции к взаимности.

 

Примерно такой же эквивалент этой системы неоплаты был опробован в необычном месте. В Англии,

Мировые судьи обслуживают низшие уголовные суды, которые могут отправить вас в тюрьму на год или оштрафовать на значительную сумму. У вас там заседают три судьи, и все они получают нулевую зарплату. Их расходы компенсируются, но не слишком либерально. И они работают около сорока полудней в году, как добровольцы. Это прекрасно работает уже около семисот лет.