Отныне и вовек - Джеймс Джонс

Чем есть стряпню горничной-гаваянки, капитан Хомс поужинал, и очень прилично, в полковой «холостяцкой» столовой вместе с другими женатыми офицерами, которым жены тоже не готовили ужин, и сейчас, надежно набив желудок, безрадостно сидел в пустующем по случаю дня получки баре клубного пивного зала, смотрел, как солдат-бармен усердно протирает стаканы, и ждал, когда появится подполковник Делберт.

В последнее время, после проигрыша чемпионата, у капитана Хомса были с подполковником далеко не лучшие отношения. И если подумать, в последнее время у него почти со всеми были далеко не лучшие отношения. Подполковник — раз, жена — два, впрочем, с женой всегда было так. Дальше: первый сержант и начальник столовой — оба явно недолюбливали капитана Хомса. Половина солдат в роте терпеть его не могла, другая половина, те, для кого он, без сомнения, много сделал, казалось, даже не сознают, скольким они ему обязаны. Иногда у него возникало подозрение, что они ненавидят его даже больше, чем остальные. И он не понимал, почему все так. Вероятно, он еще не нашел свое настоящее место в жизни. По логике вещей у него со всеми должны были быть прекрасные отношения, потому что по той же логике вещей свое место в жизни он выбрал себе сам, исключительно по своему желанию, и ему хотелось быть в прекрасных отношениях со всеми.

Куда же все делось? — недоумевал он, чувствуя, как под ногами разверзается всегда пугавшая его бездна. Где идеалы молодого командира, который бодрым маршем двинулся вперед из Пойнта? Где радостный, счастливый брак, спокойная жизнь и добросовестная командирская служба? Где лихой, бравый кавалерист? Вроде бы он нигде ничего не растерял, ничего никому не раздал. Тогда что же со всем этим случилось?

Конечно, какой-нибудь гражданский, подумал он. Она слишком осторожна, чтобы завести роман с офицером, и слишком хорошо воспитана, чтобы взять в любовники солдата, это дурной вкус. Следовательно, гражданский и, скорее всего, богатый. Капитан Хомс был убежденным приверженцем логики силлогизмов.

Он должен этому только радоваться, сказал он себе. Потому что, если все так, он совершенно не обязан ночевать сегодня дома, да и вообще не обязан ночевать дома, разве что сам того захочет. Он освобожден от необходимости поддерживать видимость семейных отношений со своей мнимой женой. Кстати, хорошо сказано: «мнимая жена» — помню, так называлась какая-то книжонка. Одна из тех, что я прятал от матери на сеновале. Кто же ее написал? Мак-Клэй. Берта Мак-Клэй. Ах, милая Берта! Что ж, приятно узнать, что у твоей жены такие же половые инстинкты, как у всех здоровых людей. Теперь и у него есть что ей предъявить. Это уже солидная предпосылка для взаимовыгодного союза. По логике вещей, он действительно должен радоваться. Он ведь всегда верил в логику, не так ли? Дедуктивный метод мышления совершенно необходим военному, ты согласен? Тебе же это внушали, вспомни! Да, но попробуй примени его на деле. Увы, это куда труднее.

Чтобы не думать о пугающей бездне, капитан Хомс взял еще виски с содовой, побеседовал о превратностях жизни с услужливым солдатом-барменом — тому было скучно, но он усердно слушал — и даже позволил себе в душе цинично полюбопытствовать, где черти носят старикашку Делберта.

Подполковник Делберт действительно немного запоздал и к тому же привез с собой гостя — бригадного генерала. Генерал был кем-то вроде исполняющего обязанности начальника штаба бригады, хотя официально бригадой командовал генерал-майор. Как ни странно, появление генерала ничуть не смутило капитана Хомса, хотя вообще-то Делберт — свинья, мог бы предупредить. Когда подполковник представлял их друг другу — без уставных формальностей, — его усики встопорщились с некоторым самодовольством. Но даже это не вызвало у капитана тревоги: Хомса по-прежнему занимала мысль, что его жене все же не следовало бы так опускаться.

Сказав, что остальные (два майора из его полка) присоединятся к ним позже, Делберт повел их за собой по выложенной каменными плитами тропинке через дворик, за которым начиналась узкая ложбина, отделявшая офицерский клуб от ярко освещенного гарнизонного госпиталя. Сквозь пустой банкетный павильон, предназначенный для больших приемов, он провел их к лестнице, ведущей в пустую сейчас гостиную, где обычно полковые дамы играли в бридж. Свои чаепития дамы устраивали на газоне во дворе. Уроки гавайских танцев дамы проводили в павильоне. Бывая в клубе, дамы редко поднимались на второй этаж. Но сегодня был день получки, и дам в клубе не было вовсе.

— Льщу себя надеждой, — сказал подполковник Делберт генералу, — что я проявил должную смекалку, выбрав на этот раз день получки.

— Без сомнения, подполковник. — Генерал, который был намного моложе подполковника, сказал это с легкой иронией. И сразу же понравился Хомсу.

Хомс, конечно, встречался с ним и раньше. Он знал, кто это такой. Но встречался с ним только по службе. Оказаться в одной компании с генералом на дружеской вечеринке, как сегодня, — совсем другое дело. А этот генерал был в гарнизоне большим человеком. Он недавно прибыл из Штатов, считался блестящим тактиком, и ему прочили головокружительную карьеру. Осведомленные люди говорили, что его нынешнее неопределенное положение лишь временная необходимость, пока не удастся выпереть чудаковатого генерал-майора на пенсию, отправить старика разводить цветочки и освободить место более молодому. Капитану Хомсу было приятно, что генерал еще молод и видит Делберта насквозь.

— Нас будет пятеро, — пропыхтел подполковник, когда они поднимались по лестнице. — А женщин — шесть. Так, знаете ли, веселее. А? И все смугленькие, сэр. Две японочки, одна китаянка, две метиски — китайско-гавайская смесь — и одна чистокровная негритянка, вернее, почти чистокровная. Говорят, чистокровных на Гавайях уже не осталось.

— Подполковник Делберт считает, что всегда следует пользоваться преимуществами местности, на которой дислоцируешься в данный момент, — сказал Хомс.

Генерал засмеялся и поглядел на него с хитрецой. Он ответил ему довольной циничной усмешкой.

— Чистая правда, — пропыхтел подполковник. — Не всю же жизнь мне служить на Гавайях, надеюсь. Чистокровные гаваянки, я вам скажу, птички редкие, их поймать не просто.

Делберт, как обычно, снял все три квартиры, приказал открыть разъединявшие их двери, и получилась анфилада из шести комнат. Квартиры эти вначале были построены как временное жилье для новых офицеров и командировочных, но давно не использовались по назначению, и начальнику клуба пришла мысль сдавать их небольшим компаниям для вечеринок, чтобы клуб по возможности себя окупал. С тех пор как эту идею начали претворять в жизнь, клуб не только полностью окупал себя, но и приносил доход.

— Ну как, сэр? — гордо спросил Делберт. — Что скажете?

На журнальных столиках были со знанием дела расставлены несколько пузатых бутылок дорогого виски «Хэйг» и две-три бутылки дешевого «Олд Форестер», все нераспечатанные. Еще там стояло три подноса, на них сифоны с содовой и высокие массивные стаканы с цветными картинками.

— О-о, — генерал распрямился во весь рост, а он был высокий мужчина, и потянул носом спертый воздух, еще не успевший выветриться, хотя окна были открыты. — Напоминает старые подпольные пирушки в Пойнте.

Подполковник услужливо засмеялся.

— Насчет бифштексов я уже распорядился. Ими займется Джеф, мой ординарец. А все это я велел ему принести из дома. Мой принцип — полная боевая оснащенность и на войне, и в постели. От этого зависит все. А? Джеф сейчас на кухне, договаривается с поваром. Заодно принесет нам лед.

Генерал рассматривал этикетку на бутылке и молчал.

Делберт широким жестом обвел комнату и шутливо провозгласил: Генерал Слейтер, мы, представители… надцатого полка, приветствуем вас в этой райской обители порабощенных мужчин!

Хомс с удовольствием наблюдал, как его непосредственный начальник нервничает.

Худой, стройный генерал небрежно развалился в мягком, обитом ситцем кресле.

— Сэм Слейтер, — поправил он подполковника. — Сэм Слейтер из Шебойгана. Бросьте вы эту дурацкую субординацию, Джейк. Поймите, я верю в необходимость званий и различий, как никто другой, это мой хлеб насущный, но всему свое время и место. Сейчас это ни к чему.

— О’кей, Сэм, — Джейк Делберт неловко улыбнулся. — Принято к сведению. Я…

— И вы, — Сэм Слейтер повернулся к Хомсу, — вы тоже можете называть меня Сэм. Но если попробуете хоть раз назвать меня так в гарнизоне, я вас тут же разжалую во вторые лейтенанты. Понятно?

— Договорились. — Хомс улыбнулся. Генерал нравился ему все больше. — Я никогда не был силен по части шантажа.

Слейтер на секунду задержал на нем взгляд. Потом рассмеялся.

— Знаете, Джейк, а мне нравится ваш протеже, — сказал он.