Отныне и вовек - Джеймс Джонс

— Да, — возбужденно сказал Хомс. — Я понимаю. Я давно это понял.

— Тогда вы один из немногих в нашей стране. — Слейтер печально улыбнулся. — Немцы уже начали это понимать и схватывают всё на удивление быстро. Японцы всегда это понимали и применяли на деле, но они не в состоянии приспособить эту концепцию к современной механизированной технологии, и сомневаюсь, что когда-нибудь смогут. Что до нас, то война покажет. Либо мы придем к идее консолидации и контроля и в результате выиграем войну, либо наша песенка спета. Так же, как спета песенка Англии, Франции и остальных стран, исповедующих патернализм. И первенствовать будут другие. Но если мы к этому придем, то с нашей производительной мощью и индустриальной механизированной технологией мы станем неуязвимы даже для России, когда пробьет час.

Хомс чувствовал, как по спине у него бегут мурашки. Он посмотрел на Сэма Слейтера, огромное личное обаяние генерала снова хлынуло на него, словно теплый свет маяка, и в эту минуту он понял трагедию человека, которого сама жизнь вынудила взвалить на себя такую ответственность.

— Значит, мы должны к этому прийти. — Хомс чувствовал, что Джейк Делберт искоса поглядывает на него чуть ли не с ужасом. Но ему сейчас было не до Джейка Делберта. У Хомса было такое ощущение, будто он все это давно знал, но знание пылилось где-то в заброшенном чулане его разума, а теперь он вдруг открыл дверь и увидел. — Мы обязаны к этому прийти, у нас нет другого выбора.

— Лично я, — твердо сказал Слейтер, — лично я верю, что нам это суждено судьбой. Но когда наступит тот день, мы должны полностью держать страну под контролем. Пока что ею правят крупные корпорации вроде «Форда», «Дженерал Моторе», «Ю. С. Стил» и «Стандард Ойл». И, обратите внимание, они достигают своей цели очень умело, они прикрываются знаменем все того же патернализма. Они добились феноменальной власти, и за очень короткий срок. Но сейчас главный девиз — консолидация. А корпорации не настолько сильны, чтобы эту консолидацию осуществить, даже если бы они действительно к ней стремились, а они и не стремятся. Только военные могут сплотить страну под единым централизованным контролем.

В сознании Хомса неожиданно возникла картина страны в паутине шестирядных автомагистралей.

— Война все поставит на свои места, — сказал он.

— Надеюсь, — кивнул Слейтер. — Корпорации — анахронизм. Они выполнили свою историческую миссию. Кроме того, они страдают одним опасным недугом, и, если его не излечить, он может стать смертельным.

— Что вы имеете в виду?

— То, что они сами боятся попасть под чью-то власть, хотя над ними никто не стоит. Они уже столько лет разводят свою патерналистскую пропаганду, что поверили в нее сами. Они верят в свою собственную версию сказки о Золушке, в ими же сочиненный наивный миф о нищем мальчике, который становится богачом. И конечно, это налагает на них некоторые моральные обязательства сентиментального толка — они теперь должны играть роль доброго папочки, которую сами себе придумали.

— Постойте, — сказал Хомс. — Я что-то не совсем понимаю.

Слейтер поставил пустой стакан на пол и грустно улыбнулся Хомсу.

— С ними происходит то же самое, что со многими, слишком многими, старшими офицерами, про которых я уже говорил. Они все — анахронизм, остатки прежнего поколения, воспитанного в викторианскую эпоху.

Люди, контролирующие корпорации, и наши старшие офицеры, в сущности, очень похожи, понимаете? И те и другие пускают в ход новое оружие общества — страх, который они же сами помогли воспитать, но и те и другие по моральным соображениям не склонны применять его в полную силу. Это своего рода пережиток викторианской морали и дышащей на ладан британской школы патерналистского империализма, той самой школы, которая запрещала истязать туземцев в колониях до смерти, если рядом не было миссионера и некому было дать им последнее причастие.

Плечи Хомса заходили от смеха.

— Но это же глупо!

Джейк Делберт кашлянул и поставил свой стакан на стол.

— Конечно, глупо, — кивнул Слейтер. — Логически это абсурд. Но все наши крупные промышленники и большинство наших нынешних офицеров по-прежнему играют эту роль. Все ту же роль заботливого папочки в духе британского империализма. И вы сами видите, как это ослабляет их власть и контроль над подчиненными.

Страх перед обществом — самый действенный залог власти из всех существующих. По сути, единственный ее залог, так как машины уничтожили потенциально положительный кодекс. И тем не менее они безалаберно растрачивают мощь этого оружия, направляя его на самые идиотские мелочи, например пламенно доказывают нежелательность потери девственности до брака, хотя эта проблема давным-давно никого не волнует. Ведь это все равно, что тушить окурок из брандспойта.

Хомс просто зашелся от смеха, это было похоже на припадок. Потом он вдруг снова подумал о своей жене, и смех его тотчас оборвался, не оставив после себя ничего, кроме ошеломляющего изумления перед неоспоримостью рассуждений Сэма Слейтера.

— Это не смешно, — улыбнулся Слейтер. — Их лживая абсурдная мораль наносит гораздо больший ущерб в других областях. Когда они направляют свое оружие на действительно важные проблемы, требующие немедленного решения, как, например, вступать нам в войну или нет, то из-за противоборствующих сантиментов общественного мнения (скажем, патриотизм, с одной стороны, и желание сохранить мир — с другой) проблема теряет реальные очертания, расплывается, сама себя нейтрализует, и в результате мы со всей нашей индустриальной мощью должны сидеть и ждать у моря погоды (когда все знают, что война неизбежна), пока кто-нибудь на нас не нападет и не заставит воевать, и в конечном счете мы же останемся в дураках.

— Это хуже, чем абсурд, — гневно сказал Хомс. — Это… — Он не мог найти слово.

Слейтер пожал плечами.

— Меня от этого просто трясет! — сказал Хомс.

Джейк Делберт снова кашлянул.

— Господа… господа. — Он рывком поднялся на ноги. — Э… У вас пустые стаканы, господа. Вам не кажется, что пора снова выпить? Джеф еще не вернулся. Я… э-э… буду за хозяина. Вы не против?

Никто не засмеялся.

— Мы собрались повеселиться, господа, — настойчиво улыбался Джейк, — это же не дебаты, знаете ли. А? Вам не кажется, что, пожалуй, нам… может быть… стоит… э-э… — Оба смотрели на него пустыми глазами, и Джейк, постепенно умолкнув, как патефон, у которого кончился завод, замер в напряженном молчании.

— Я хочу выпить, — после паузы безнадежно сказал Джейк.

В улыбке Слейтера сквозило откровенное презрение, и Джейк почувствовал, что у него свело горло от непонятного страха.

— Конечно, Джейк, — сочувственно сказал Слейтер. — Давайте выпьем еще по одной. Давайте все выпьем.

— Я одного только не понимаю, — неожиданно заговорил Хомс. — Отчего они все так боятся? Я, например, не боюсь. По крайней мере правды. — И он был сейчас искренен. Он хорошенько покопался в себе и не нашел страха.

Слейтер пожал плечами:

— Влияние среды, вероятно. Психологически это своего рода субъективная ассоциация, отождествление себя с конкретным внешним объектом. Некоторые не могут стрелять в птиц, потому что мысленно ставят себя на их место. Это то же самое.

— Но это же глупо, — возмутился Хомс.

— Господа, — упрямо вмешался Джейк Делберт. — Господа, я вам уже налил.

— Спасибо, Джейк, — сочувственно поблагодарил Слейтер. В его сочувствии всегда есть что-то зловещее, подумалось Джейку. — Конечно, глупо. — Слейтер повернулся к Хомсу, — Никто не говорит, что это умно. И тем не менее они боятся.

— Да, кстати, — громко вмешался Джейк Делберт. А пошли они к черту! Кто они такие в конце концов? — Скажите-ка, Динамит, как у вас дела с тем новеньким? Как его… Пруит, кажется? Вы уже убедили его, что он должен выступать?

— Кто? — Хомс удивленно поднял глаза. Его сбросили с заоблачных вершин чистой абстракции вниз, в мутное болото конкретного. — А-а, Пруит? Нет, пока нет. Но мои ребята сейчас им занимаются.

— Проводят профилактику? — поинтересовался Слейтер.

— Да, — неохотно ответил Хомс.

— Это прекрасное подтверждение моей теории. Как долго, по-вашему, мы смогли бы держать армию в узде, если бы у нас не было сержантов, которые так боятся нашей касты, что готовы тиранить свою собственную?

— Наверно, не очень долго, — согласился Хомс.

— Секрет в том, чтобы заставить каждую касту бояться стоящих на ступеньку выше и презирать стоящих на ступеньку ниже. Вы очень разумно поступили, что заставили этим заниматься сержантов, а не взялись сами. Потому что так даже сержанты будут яснее себе представлять, какая пропасть отделяет рядовых от офицеров.

— Но это что-нибудь дало? — Джейк настойчиво возвращал разговор к конкретному, уводил его прочь от сатанинской теории молодого Слейтера. — В этом году товарищеские ротные не в августе, а в июне. Вы должны успеть уломать его, а времени у вас меньше, чем в прошлом году. Он ведь, кажется, до сих пор упрямится?