Вторая гробница - Филипп Ванденберг

На праздник был приглашен весь высший свет Луксора, все археологи от Каира до Асуана, американцы и европейцы, и, конечно же, лорд Карнарвон и Говард Картер – в общей сложности двести парадно одетых гостей.

Дэвис сам инсценировал завершение своего пребывания в Египте. Когда у него уже заканчивалась лицензия на раскопки, он неожиданно для всех обнаружил значительное захоронение, пусть не усыпальницу фараона, но роскошную гробницу, где покоились родители жены Аменхотепа III с ценными дарами. Американские газеты, в том числе и «Нью-Йорк тайма», сообщали об этом в своих передовицах.

Гордая пожилая дама, одетая в платье черного бархата и с вуалью на голове, как у королевы Виктории, привлекала внимание всех гостей. Дэвис был неимоверно рад ее присутствию. Она поселилась в отеле «Уинтер пэлэс» под именем графини фон Пьерфон, но быстро распространился слух, что на самом деле это Эжени – последняя императрица Франции.

Маскарад американца понравился ей. Характерным резким тоном дама сказала по-английски с французским акцентом:

– Почему вы мне не сообщили, что нужно приходить в костюмах, мистер Дэвис? Я бы переоделась мумией.

Дэвис сдержал смех и ответил:

– Но, ваше высочество, мы бы тогда не насладились вашим видом!

Пожилая дама стукнула об пол своей черной тростью, украшенной серебряным набалдашником, и сказала:

– Мистер Дэвис, в моем возрасте слышать комплименты уже довольно неприятно. Прекратите это?

После того как американца поставили на место, он попытался сменить тему.

– Ваше высочество, – осведомился он, – вы первый раз в Луксоре?

– О нет. Когда-то, больше сорока лет назад, во время открытия Суэцкого канала я предприняла путешествие по Верхнему Египту. Вот это были времена! Тогда я путешествовала по Египту на своей яхте «Орел». Она считалась самым красивым судном на всем Средиземноморье. Сегодня я радуюсь, если заполучу билет на рейсовый пароход. Такова жизнь.

При этом ее взгляд упал на элегантного мужчину с седыми висками и очками в никелированной оправе с замшевыми вставками по бокам – для защиты от солнца. Эжени наклонилась к Теодору Дэвису и тихо спросила:

– Это не тот самый доктор Мунте, Аксель Мунте?

– О, ваше высочество, вы его знаете?

– Нет, до сего дня не представилось случая познакомиться но я много слышала о нем. Он долгое время жил в Париже, а когда человек живет в изгнании, то интересуется всем, что происходит на его родине. Он, должно быть, фантастический врач и его хорошо знают при шведском королевском дворе. Особенно женщины почитают Мунте, считая, что он, прямо как Иисус, творит чудеса.

На докторе была черная визитка. Он носил ее так, будто в ней появился на свет. Мунте привык, что его окружают женщины. То же самое было и здесь. Он словно случайно заметил взгляд бывшей императрицы и слегка поклонился в знак приветствия. Дэвис жестом пригласил его присоединиться к их обществу. Мунте не нужно было повторять дважды.

– И что же вас привело сюда, доктор Мунте? – поинтересовалась пожилая дама после того, как Дэвис представил знатного гостя.

Вопрос казался достаточно необычным, но ответ Мунте был еще более неординарным.

– Мадам, я ищу египетского сфинкса из красного гранита, – ответил доктор. – Он должен украсить собой лоджию моего будущего дома. Я выбрал клочок земли, на котором построю свой Тускул, где буду вести обычную жизнь среди простых, необразованных людей. Мне не нужно ничего, кроме одной побеленной комнаты с жесткой кроватью, сосновым столом и фортепьяно, а также пения птиц за окном и шума моря вдалеке.

– Доктор Мунте, расскажите же нам, чем вызвана такая перемена взглядов? Вы долго жили в Париже и по праву относитесь к сливкам общества. Нет ни одной герцогини или маркизы, которая не прибегала бы к вашим услугам. Разве вы не избавили нескольких русских князей и герцога Омальского от ишиаса. И сейчас вы хотите переехать в деревню? Но куда же, куда, позвольте вас спросить?

– На Капри, мадам, а если быть точным, то в Анакапри… Буду жить в горах, чтобы из окна открывался вид на Неапольский залив, И там, в ста метрах над морем, должен стоять сфинкс из красного гранита и стеречь мой покой. Мистер Дэвис, вы поможет мне? Я не покину Египет, пока не найду такого сфинкса.

Дэвис покачал головой.

– Боюсь, вы обратились не по адресу. Я бы не рекомендовал вам говорить об этом желании при посторонних Времена, когда в Египте можно было купить все, давно прошли. Даже предметы, которые выставлены в этом зале, зарегистрированы и не подлежат продаже.

Словно случайно на заднем плане появился Картер, и Дэвис сказал, повернувшись к Мунте:

– Я посоветовал бы вам обратиться к этому господину. Его имя Говард Картер, он полжизни провел в Египте и снискал себе славу выдающегося археолога. Собственно, как долго вы уже живете в Египте, мистер Картер?

Говард подошел, вежливо поздоровался со всеми и ответил:

– Двадцать лет, мистер Дэвис, но двадцать лет в Египте – это все равно что пятьдесят в Европе. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

– Это доктор Мунте, известный врач, – произнес Дэвис без предисловий, – он ищет сфинкса из красного гранита. Вероятно, вы могли бы ему помочь.

– Я? – сердито вскричал Картер. – Почему вы обращаетесь именно ко мне?

Дэвис неуверенно пожал плечами, а Говард продолжил:

– Я – археолог, мистер Дэвис, а не спекулянт, вот как! – Потом он развернулся и затерялся среди гостей.

– Он бывает резок, – заметил американец, глядя Говарду вслед. – Я могу много о нем рассказать, потому что мы долго работали вместе.

Тем временем Картер отправился на террасу. С наигранным Равнодушием он взглянул на Элизабет. Говард уже долгое время ничего о ней не слышал, но был уверен: Спинк не пропустит такой праздник, как этот. Тут кто-то схватил его за рукав.

– Мистер Картер! – Это был Артур Вейгалл. – Вам не очень Нравится Дэвис, правда?

– Правда, – коротко ответил Говард.

– Мне тоже, – сказал Вейгалл. – Работать с американцем – кара Божья, это можно сравнить только с десятью египетскими казнями из Библии.

– Чудо, что вы сумели сработаться с ним, – изумился Картер.

– Вы же сами знаете, как бывает, когда у человека есть деньги, – возразил Вейгалл. – Теперь я рад, что все закончилось Я возвращаюсь обратно в Англию. А вы? По-прежнему будете работать здесь? И как долго?

– Как долго? – раздраженно переспросил Картер. Казалось он еще никогда не задавался этим вопросом. – Как долго? – задумчиво повторил он. – Я бы сказал, пока не совершу находку всей моей жизни. Такую цель я когда-то себе поставил.

– А что вы подразумеваете под «находкой всей жизни», мистер Картер?

– Я найду гробницу Тутанхамона где-нибудь там, в каменистой пустыне! И я стану первым, кто ступит в эту гробницу после трех тысяч лет забвения!

Вейгалл задумчиво взглянул на Говарда. Казалось, он боролся с желанием что-то сообщить ему. Запинаясь после каждого слова, Вейгалл тихо произнес:

– Это тайна, но вы должны ее услышать. Дэвис взял с меня и Айртона слово молчать. Но если и есть человек, который имеет право об этом знать, так это вы, мистер Картер.

Говард оценивающе взглянул на Вейгалла: не смеется ли он над ним? Но потом увидел серьезное лицо археолога и сказал:

– Ну, говорите уже!

Вейгалл огляделся по сторонам, потер нос и произнес:

– В общем, дело обстоит так: Дэвис уже нашел гробницу Тутанхамона, по крайней мере, он в этом убежден. И это одна из причин, которая подвигла его прекратить работы и возвратиться в Америку.

У Картера появилось чувство, будто его ударил гигантский невидимый кулак. На мгновение он словно лишился чувств, ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание и упадет на пол. Но Говард тут же пришел в себя и, когда Вейгалл бросился ему на помощь, вцепился в него и закричал:

– Это неправда! Скажите, что это неправда.

– Мистер Картер! Пожалуйста, не привлекайте внимания.

Но Говард не мог успокоиться.

– Он нашел фараона или нет?

Тут Вейгалл начал объяснять:

– В начале года мы натолкнулись в Долине царей на неприметный склеп, собственно, это была всего лишь шахта без украшений и надписей. Могила находилась в восьми метрах под поверхностью земли и была полностью завалена грязью, которую просачивающаяся вода намывала в течение тысячелетий. Мы вынесли высохший ил на поверхность, чтобы неделю за неделей просеивать его, но единственное, что мы нашли, – это обломки ящичка с множеством золотых пластинок. На двух пластинках значились имена Тутанхамона и его жены Анхесенамон.

– Это еще ничего не значит! – взволнованно вскричал Картер.

– Двумя днями позже, – продолжал Вейгалл, – в нескольких шагах от этого места мы обнаружили еще один склеп с глиняными кувшинами, засохшими цветами, гирляндами и множеством мешочков с натром. В кувшинах не было ничего, кроме мусора и камней. Но один был завернут в материю, на которой значилось имя «Тутанхамон» и дата – «6 год». В этом кувшине находились драгоценные украшения из золота, кольца и браслеты, инкрустированные эмалью, полированное зеркало и сосуды из голубого фаянса для мазей. Для Дэвиса было совершенно очевидно, что этот склеп не что иное, как гробница Тутанхамона. Ее ограбили, а все, что не могли унести, бросили, в надежде забрать позже.