Запах медовых трав - Буй Хиен

работает давно, значит, ее лейтенант служит где-то неподалеку, в Западном крае. Как знать, может, они познакомились, когда лейтенант, направляясь по делам службы, сделал такую же вынужденную остановку, как и мы сегодня…

Фук шел рядом со мной и поминутно оглядывался — как будто тоже кого-то искал.

Перед участком, на котором вот-вот должны были взорвать мину, мы свернули к обочине, у которой стояло ведро с питьевой водой.

Несколько молодых рабочих и работниц уже стояли здесь, пережидая взрыв. И вдруг я увидел ту девушку, она улыбалась и смотрела куда-то в сторону, хотя видно было, что она тоже заметила нас.

— Вот она! — тихонько сказал я Фуку.

Мы, не сговариваясь, направились к ней. Она оглянулась и, повернувшись к нам, спросила первой:

— Наверно, вы совсем заждались? Но зато теперь дорога будет намного лучше, чем раньше.

— Нет, я не тороплюсь. Я вспомнил, как два года назад мы с вами встретились вот в такие же предпраздничные дни.

Девушка удивленно взглянула на меня и вдруг зарделась, совсем как провинившийся ребенок, который хотел было спрятаться, но его нашли. Видимо, она тоже вспомнила ту встречу и сразу же узнала меня, хотя тогда, во время визита молодоженов, я в разговоре не участвовал.

— Да, теперь я вспомнила, мы встречались с вами в комитете… — обрадованно сказала она.

— А я вот долго вспоминал… Вы давно сюда приехали?

— Нет, недавно. После того, как комсомол призвал столичную молодежь поднимать экономику горных районов. Мы здесь все такие!

Девушка глазами показала на своих подружек, стоявших рядом.

— А где же ваш муж? — спросил я с любопытством.

Девушка молчала. И тут вмешалась ее подруга-толстушка.

— Военная тайна!

— Я подумал тогда, что он служит в Ханое… — смущенно пояснил я.

— Да, тогда он был в Ханое, — тихо сказала девушка, — но вскоре попросил, чтоб его перевели в отдаленный район. Тогда-то я и поехала сюда.

Я молчал, не зная, что полагается говорить в таких случаях. Всякие шутки здесь были бы неуместны. Может, как-то подбодрить девушку? Да нет, она в этом не нуждается!

Фук выручил меня и поддержал беседу:

— Вы не собираетесь на праздники в Ханой?

— Мне разрешили поехать, но я решила остаться здесь.

— У вас, наверно, соревнование с мужем? — вырвался вдруг у него нелепый вопрос.

Глаза девушки сердито сверкнули, лицо ее стало строгим, и она коротко ответила:

— Да, соревнование.

Грохот взрывов прервал наш разговор. Как только он прекратился, рабочие, стоявшие вокруг, заторопились, схватились за лопаты, кирки. Девушка тоже торопливо сказала:

— Ну, прощайте! Нам пора идти работать!

Они ушли. Из лозунгов, намалеванных на скалистом склоне над дорогой, мы узнали, что стройка участвует во всенародном соревновании.

В два часа дежурный убрал бамбуковое деревце перед караульной будкой. Поглядев на наши задумчивые лица, водитель включил мотор и, повернувшись к нам, сказал:

— Если вам непременно нужно вернуться в Ханой этой ночью, то в Хоабине мы только быстро перекусим и поедем дальше без остановок. Там дорога хорошая, можно ехать и ночью.

Фук подумал и решительно ответил:

— Не стоит, никаких важных дел нет. Переночуем в Хоабине.

Наша машина шла через стройку. Дорога, еще недавно заваленная грудами камня и земли, была уже расчищена и утрамбована. Фук долго сидел молча, сосредоточенно думал о чем-то. Военному, сидевшему сзади, пришлось несколько раз дернуть его за рукав, прежде чем он очнулся и увидел, что наступил ногой на свою сетку с апельсинами.

Мне тоже не хотелось думать о предстоящих приготовлениях к Тету. Я думал о молодых людях, которые, едва начав создавать свое гнездо, разделили принесенные им дары счастья с далекими друзьями. Сейчас судьба раскидала их по разным дорогам — искать дары счастья, еще более ценные, и отдавать их своей стране.

Перевод И. Зимониной.

ЧАСОВОЙ МАСТЕР С ЛИНИИ № 1

Прямо передо мной ущелье. Несколько часов прошлепав по грязи вдоль длинного рва, я пересек пустующее, заброшенное поле. Здесь, чтобы спрятаться от неожиданных налетов и артобстрела, всегда приходится идти по этому рву.

Ров оказался очень глубоким. Я выбрался из него и решил, что успею до обстрела кратчайшим путем, наперерез, добежать до ущелья. Картина, открывшаяся мне, поражала. Передо мной было точно бурное, со вздымающимися волнами море. Там, где была моя часть, тоже случались сильные обстрелы, но такого я еще не видал. Здесь вся земля была сплошь вспахана воронками от снарядов — так бывает изрыто оспой лицо. Но больше всего это и в самом деле напоминало море, вздыбленное шквальным ветром. Повсюду виднелись воронки от бомб, такие большие, что каждая из них могла бы служить прудом. Враг как будто решил нарочно сбросить все бомбы именно в этом месте.

Посреди этого штормового моря я увидел несколько зениток с задранными вверх стволами. У себя на позициях мы еще толком не знали о том, что тут происходит. Оказалось, что несколько дней именно здесь были сосредоточены удары вражеской авиации, и наши зенитчики дали им достойный отпор.

Зенитки стояли на совершенно открытом месте. Это была просто ровная, абсолютно ничем не защищенная площадка.

Видно было, что за последние дни наши понесли большие потери. Земля была сплошь изрыта, истерзана снарядами. У меня было такое ощущение, будто я шагаю по песку. Я медленно пересек площадку, где были орудия. Несколько бойцов в железных касках, голые по пояс, стояли возле зениток. Никто даже не поглядел в мою сторону. Все внимание было сосредоточено на самолетах, которые могли в любой момент вынырнуть из-за скалистых гор и внезапно атаковать батарею. Бойцы и зенитки казались сейчас маленькими лодками, затерянными среди штормового моря. Волны как будто только и ждали того, чтобы взметнуться ввысь и поглотить их.

Скоро предстояло наступление на Дьенбьенфу. Мы знали про новое вооружение, появившееся у нас во время последних боев. Рассказывали, что зенитки отлично отгоняют самолеты. Целых восемь лет нам досаждали «дневные разбойники», и еще ни разу не удавалось разбить их наголову. Ну что ж, зато теперь «зеленые мухи» узнают, каковы наши ребята.

Впервые, кажется, люди не прятались от самолетов. С начала наступления их было сбито уже немало. Каждый раз, когда у меня над головой появлялся самолет, слыша разрывы снарядов и видя, как стремительно самолет пикирует вниз, я всегда думал, что опаснее всего быть в пехоте, а зенитчики в безопасности. Но сейчас я своими глазами убедился, что это не так.

По обеим сторонам ущелья виднелись землянки и окопы. Взглянув на молодых бойцов в новеньком, с иголочки, обмундировании, в круглых железных касках, я сразу же