Кровавый круиз - Матс Страндберг

кокса. Это пройдет, нужно просто переждать. Запастись терпением и держать голову в холоде.

Женщина с темными волосами стоит в автокемпере и смотрит на фотографии в своем медальоне. Многие годы эти образы были с ней, выжженные в голове и вырезанные в сердце. Ей нужно только зажмуриться, чтобы снова видеть дорогих людей. И все же ей трудно заставить себя закрыть медальон. Ее захлестывает волна воспоминаний, и в этот раз – в этот последний раз! – она не пытается их сдерживать или прогонять. Ее сын. Ее муж. Время до… До того, как сын заболел. До того, как она опросила всех своих знакомых, связанных со спиритизмом. Нашла отступников теософского общества, которые привели ее к двум Старейшинам. Тем, кто не может считаться людьми и поэтому не может обойтись без помощников. В то время она была уверена, что за деньги можно купить все что угодно. И не ошиблась. Старейшины сначала протестовали, но потом все же согласились исполнить ее просьбу в обмен на все ее состояние. Потом они с мужем забрали сына домой в квартиру в Стокгольме. Им казалось, что они предприняли все возможные меры предосторожности. Они по очереди резали себя бритвами, чтобы получить кровь для ребенка. От тех дней, в результате ставших неделями, вместо воспоминаний у нее остался какой-то туман. У нее все время кружилась голова от кровопотери, печали, страха, ужаса и надежды. Мальчик просил все больше и больше. И он стал сильным. И здоровым. Жил тем, что могло ему дать ее тело, как несколько лет назад, когда она кормила его грудью. Когда сын возрождался к жизни и становился самим собой, ей это казалось чудом. В результате отец смягчился. И ослабил ремни кровати. Женщина потом убеждала себя, что в том, что последовало за этим, не было вины ребенка. Она простила его. С тех пор она всегда прощала его и обвиняла вместо этого себя. Сын никогда не просил о превращении. Она сделала этот выбор за него. И он так и не простил ей этого. Она тоскует по мужчине на фотографии. Перед тем как отделить его голову от тела, она закрыла любимое лицо простыней. В один прекрасный день запах в квартире стал совершенно невыносимым, и его стало невозможно скрывать. Тогда она оттащила обескровленное тело в ванну. Начала расчленять труп. Отрезала руки и ноги, затем разделала их на куски поменьше. В то время она еще верила в Бога и очень боялась за душу супруга после того, что они сделали. Но именно тогда в ванной она поняла, что ад – это не какое-то определенное место, отдельное от земли и жизни. Несколько ночей подряд она носила части тела в мешках на набережную, привязывала к ним камни и бросала в воду. И конечно же в конце концов она тоже заразилась. Случайно ли она позволила этому произойти? Теперь это неважно. Мальчик заботился о ней во время превращения, добывал ей еду. Мужчины и женщины охотно провожали ребенка домой и звонили в дверь с уверенностью, что помогают заблудившемуся малышу. Сын приводил больше людей, чем им было нужно. Уже тогда ему очень нравилась охота. Для него это была только игра, от которой он никогда не уставал. Произошло именно то, от чего женщину предостерегали Старейшины. Она же быстро научилась контролировать свои инстинкты, чтобы заботиться о сыне.

Женщина захлопывает медальон. Подходит к столу, окруженному диванами. Поднимает одну из подушек и достает из хранилища ледоруб. Взвешивает его в руке. Они с сыном обманывали смерть больше ста лет, вплоть до сегодняшнего дня, но теперь этому настает конец. Она вспоминает о том, что думала о вампирах раньше, в другой жизни. Все мифы и сказания оказались не более чем старинными наивными предрассудками. Все было бы намного проще, если бы солнце, которое скоро взойдет, действительно могло помочь с ними справиться. Но огонь может их погубить. Огонь очищающий и всепоглощающий. А потом вода. Она способна спрятать следы. Именно это и должно теперь случиться. Женщина выходит из автокемпера, не оглядываясь. Ее воспоминания живут не здесь. Новорожденные провожают ее глазами. Несколько сотен пар глаз следят за тем, как она идет между рядами автомобилей. Она вдыхает запах бензина, наблюдает следы жизни за окнами. Недопитые пластиковые бутылки с лимонадом. Пледы. Фантики от конфет. Наконец останавливается у синего «ниссана» с наклеенными цветочками на заднем стекле. Сжимает двумя руками ледоруб. Видит, как один из новорожденных заглядывает в серебристую машину. Смотрит, тупо уставившись, на детское автокресло на пассажирском сиденье. Наверное, он начал вспоминать что-то из прежней жизни. Может быть, это его автомобиль. Его ребенок. Женщина думает о мальчике и девочке, которых она попыталась спасти в столовой для персонала. Видимо, это будет ее последним добрым делом – и совершенно бесполезным. Ей придется вызвать катастрофу, чтобы предотвратить другую, намного более масштабную. То, что она должна сделать, непостижимо. Но ей хотя бы не придется с этим жить. Если ее план сработает, то все закончится за считаные секунды. Женщина примеривается ледорубом к бензобаку в нижней части одного из автомобилей. Рубит, пока оттуда не начинает течь на пол бензин. Пища для машин, выливаясь, булькает внутри бака. Женщина переходит к следующему.

Этажом выше на тесной лестнице, ведущей к автомобильной палубе, Винсент разматывает шарф, которым перевязано его запястье. Зубами отрывает от конца полоску ткани. Протягивает ее Мадде, которая, сделав предварительно хороший глоток, сворачивает полоску вдвое и начать проталкивать ее в бутылку.

– Это так делается? – спрашивает она.

– Думаю, да, – отвечает Винсент, протягивая ей зажигалку.

В это время Марианна помогает ему снова перевязать запястье остатком шарфа.

Дан Аппельгрен выключает воду и выходит из душа. Вытирает запотевшее зеркало. Сразу чувствует себя лучше, когда видит, что лицо и мускулы уже не такие опухшие. «Скоро я стану похож на себя прежнего. И я буду так выглядеть долго. Больше не нужно ходить в тренажерный зал. Это та форма, в которой я законсервируюсь, как и Адам навсегда останется детсадовцем с комплексом Наполеона». Дан надевает на себя одежду, которую нашел в чемодане в номере: джинсы и темно-синий свитер, сильно пахнущий ополаскивателем для белья.

Он укладывает волосы. Выходит из ванной и идет к окну. На горизонте он видит другой паром, вышедший из порта Турку.

«Балтик Харизма» всего в каком-то часе хода от финских шхер.

Альбин

Альбин дрожит всем телом. Он просунул язык между верхними и нижними