Лучший друг Бога - Филип Дик

— Я ищу дождевого червя, — смущенно ответила она.

— Какая бесстрашная девочка! — сказал он.

— С кем ты говоришь? — спросил встревоженный Билл, — кто это?

— Мистер Барнс, — объяснила она.

— Да? — обернулся мистер Барнс.

— Я говорю с моим братом, а не с вами, — сказала Эди, — он спросил, с кем я разговариваю. Это новый учитель, — объяснила она Биллу.

Ее брат сказал:

— Я узнал. Я помню его, он сейчас так близко, что я могу почувствовать его. Он знает маму.

— Нашу маму? — удивленно спросила Эди.

— Да, — сказал Билл недоумевающе, — я этого не понимаю, но он ее знает, он все время видится с ней, когда никого нет. Он и она… — Он запнулся. — Это ужасно и плохо. Эт… — Он задохнулся от волнения. — Я не могу сказать.

Эди смотрела на учителя, разинув рот.

— Вот, — сказал Билл с удовлетворением, — разве я не сделал чего-то для тебя? Я рассказал тебе тайну, ты бы никогда не узнала ее без меня. Разве не так?

— Да, — изумленно произнесла Эди, медленно кивая. — Точно.

Хэл Барнс сказал Бонни:

— Сегодня я видел твою дочь. И у меня сильное подозрение, что она знает про нас.

— О Господи, откуда? — вздохнула Бонни. — Это невозможно.

Она протянула руку и подкрутила фитиль коптилки.

Гостиная перестала казаться призрачной, когда стали видны стулья, стол и картины.

— К тому же, — продолжала Бонни, — ей все равно.

Барнс подумал: но она может рассказать Джорджу…

Мысль о муже Бонни заставила его внимательно изучить через оконный экран залитую луной дорогу. Никакого движения; дорога была пустынна, и в окне видны были только заросли, покрывающие холмы, да ровные фермерские поля внизу. Мирная пастораль, думал он. Джордж, как директор школы, участвовал в собрании Ассоциации родителей и преподавателей, его не будет дома несколько часов. Эди, конечно, уже в постели. Восемь вечера.

А Билл? — думал он. Где этот Билл, как называет его Эди? Бродит по дому, шпионя за нами? Он почувствовал себя неловко и отодвинулся от лежавшей возле него на кушетке женщины.

— В чем дело? — встревожилась Бонни. — Ты что-то услышал?

— Нет, но… — Он сделал извиняющий жест.

Бонни прикоснулась к нему, обняла и притянула к себе:

— Боже, как ты боишься. Неужели война тебя ничему не научила?

— Она научила меня, — сказал он, — ценить сам факт моего существования и не рисковать им. Она научила меня быть осторожным.

Тяжело вздохнув, Бонни села, поправила одежду и застегнула блузку. Как отличался этот человек от Эндрю Джилла! Тот занимался с нею любовью в открытую, средь бела дня, на обсаженных дубами дорогах Вест-Марина, где в любой момент их могли заметить. И всегда он заставал ее врасплох, как в первый раз — увлекая ее, не дрожа, не мямля и не бормоча… может быть, мне стоит вернуться к нему, думала она.

Может быть, я должна бросить их всех — Барнса, Джорджа и мою рехнувшуюся дочь. Мне бы надо открыто жить с Джиллом, плевать на мнение коммуны и для разнообразия попытаться быть счастливой.

— Что ж, если мы не собираемся заниматься любовью, — сказала она, — тогда давай пойдем в Форестер-холл послушаем сателлит.

— Ты это серьезно?

— Конечно. — Она подошла к шкафу, чтобы взять плащ.

— Тогда, — медленно сказал он, — все, чего ты хочешь, — это постель, и больше тебе ничего не надо.

— А ты чего хочешь? Разговоров?

Он грустно смотрел на нее, ничего не отвечая.

— Ты амеба, — сказала она, покачав головой, — ты бедная амеба. Прежде всего, почему ты приехал в Вест-Марин? Только для того, чтобы учить детишек и бродить по холмам в поисках грибов?

Ее охватило отвращение.

— Сегодняшний случай на школьном дворе… — начал он.

— Не было никакого случая, — прервала она его. — Просто у тебя рыльце в пушку, вот тебе и показалось невесть что. Пойдем. Я хочу послушать Дангерфильда. По крайней мере, когда он говорит, становится весело.

Она надела плащ, быстро подошла к двери и распахнула ее.

— А с Эди все будет в порядке? — спросил Барнс, когда они вышли из дома.

— Конечно, — отрезала Бонни, не способная в этот миг испытывать какие-нибудь материнские чувства. — Гори все синим пламенем! — сказала она себе.

Она мрачно шла по дороге, засунув руки в карманы. Барнс плелся сзади, стараясь не отставать.

Неожиданно перед ними появились из-за угла две человеческие фигуры. Бонни в панике остановилась, думая, что одна из них — Джордж. Затем она узнала в менее высоком коренастом человеке Джека Триза, а в другом — и тут ей пришлось сделать вид, что ничего особенного не происходит — доктора Стокстилла.

— Пойдемте, — спокойно обернулась она к Барнсу. Он подошел, растерянный, желая провалиться сквозь землю.

— Привет, — сказала Бонни Стокстиллу и Блутгельду, вернее, Джеку Тризу — следовало помнить, что сейчас у Бруно было другое имя. — Что происходит? Психоанализ во тьме ночной? Он эффективнее? Не удивлюсь, если это действительно так.

Задыхаясь от волнения, Триз сказал:

— Бонни, я видел его снова. Того самого негра, который сразу обо всем догадался, когда я входил в офис доктора Стокстилла. В день, когда началась война… Помните, вы уговорили меня пойти к психиатру?

Стокстилл пошутил:

— Говорят, что они все на одно лицо. И, кроме того…

— Нет, это тот самый негр, — упорствовал Триз, — он последовал за мной сюда. Догадываетесь, что это значит? — Триз переводил взгляд со Стокстилла на Бонни, а с нее — на Барнса, и его широко раскрытые воспаленные глаза были полны ужаса. — Это значит, что все готово начаться заново.

— Что начаться? — спросил Барнс.

— Война, — сказал Триз, — потому что с этого она началась в прошлый раз. Негр увидел меня и понял, что я сделал. Он узнал меня тогда и узнает сейчас. Как только он меня увидит… — Физик оборвал свою речь, задохнувшись в приступе кашля.

— Простите, — прошептал он.

Бонни сказала Стокстиллу:

— Действительно, здесь появился какой-то негр, Триз прав. Видимо, он приехал к Джиллу поговорить о продаже сигарет.

— Не может быть, чтобы это был тот же самый негр, — возразил Стокстилл. Сейчас они с Бонни шли рядом и тихо переговаривались.

— Все может быть, — сказала Бонни, — но какая разница, это ведь одна из его навязчивых идей. Я слышала, как он бормотал об этом множество раз. Какой-то негр подметал тротуар и видел его входящим в ваш офис — и как раз в этот день началась война. Бруно связал два события воедино. Вам не кажется, что сейчас он окончательно сошел с ума?

Она чувствовала некоторое облегчение; она ожидала, что в конце концов так и произойдет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});