Темная комната - Майнет Уолтерс

— Понимаю, — кивнула женщина, пожимая руку старшего детектива. — Если бы Саймон позаботился о том, чтобы авария действительно была похожа на обыкновенный несчастный случай, то я действительно бы волновалась значительно больше. Понимаете, я и сама не исключала того, что могла убить Лео и Мег. Они вели себя по отношению ко мне как самые настоящие негодяи. Но вот самоубийства я никак не могла совершить, это уж точно.

Чивер беспомощно заморгал:

— Значит, вы все же не были так безразличны к разрыву с Лео, как пытались доказать нам?

— У меня имеется кое-какая гордость, мистер Чивер, — неожиданно улыбнулась Джинкс. — Как-никак, а я все же дочь Адама Кингсли.

* * *

Фрейзер вырулил на главное шоссе:

— Ну, и каков окончательный приговор, сэр? — поинтересовался он. — Вы до сих пор полагаете, что она привлекла отца, чтобы тот убрал Харриса?

— Да, — почти равнодушно произнес Фрэнк. — Она боялась, что именно ей придется выдать Саймона. Джинкс не могла даже подумать о том, что мы поверим ей, поэтому и обратилась к отцу, чтобы тот нашел какой-то выход.

— Ну а я так не считаю. Меня поразила ее открытость и прямота, сэр.

— Но ведь она с гордостью заявила и о том, Шон, что является дочерью Адама Кингсли.

— Не понимаю, сэр, что в этом странного и почему вы обратили на ее слова такое внимание.

— Ты бы так не говорил, если бы тебе приходилось почаще встречаться с людьми такого сорта. — Фрэнк выглянул в окошко на залитый солнечным светом деревенский пейзаж. — Такие нигде не пропадут и всегда найдут выход из любой, казалось бы, безнадежной ситуации.

— Однако я бы не сказал, что им это удалось, когда произошло убийство Лэнди.

— Ну, тогда им пришлось трудновато. Надо было решать сразу несколько перекрестных проблем.

— Как это?

— Подозреваю, что дело происходило так. Она была уверена в том, что это отец убил Рассела, а он подумал, что это как раз ее рук дело. Если они оба потом узнали о существовании любовного романа, то поняли, что у каждого имелся мотив убить Рассела. По отдельности они проигрывали, а объединяясь — побеждали.

— А не кажется ли вам странным, что мисс Кингсли так ничего и не рассказала полиции? Ведь она, в конце концов, хотела, чтобы убийца ее мужа был наказан, да и к тому же до сих пор не слишком хорошего мнения о собственном отце.

— Это ты так решил, да?

— Ну, как-то не слишком положительно она о нем отзывается. Что-то я не почувствовал в ней дочерней любви и привязанности.

Чивер только улыбнулся, предпочитая держать свои мысли при себе.

— Итак, вы не собираетесь обвинять Адама Кингсли в убийстве Саймона, сэр?

Старший детектив закрыл глаза, подставляя лицо под теплые солнечные лучи:

— Мне показалось, что я неправильно вас понял, сержант. Вы что-то говорили про убийство?

— А разве вы не считаете, что… — Сержант запнулся.

— Что-что?

— Ничего особенного, сэр. Неважно.

Клиника Найтингейл, Солсбери.

12 часов 45 минут дня.

Мэтью Корнелл разлегся на скамейке в больничном саду. Открыв глаза, он увидел над собой внимательные глаза Алана Протероу:

— Привет, док. — Он прищурился от солнечных лучей, свесил ноги и, принимая сидячее положение, закурил.

Алан устроился рядом с ним.

— Приезжала полиция с какой-то дикой историей о том, что Саймон Харрис совершил самоубийство, — как бы между прочим заметил он. — Похоже, они рассчитывали на то, что Джинкс назовет имя своего отца, чтобы они смогли разделаться с ним раз и навсегда. — Он осмотрелся по сторонам. — Однако ей удалось убедить их в том, что она ничего не помнила до вчерашнего дня. А это означает, что ни она, ни кто-либо из ее друзей не могли ничего рассказать самому Адаму Кингсли.

Мэтью смотрел вперед:

— А зачем вы все это мне рассказываете?

— Из-за того, что я знаю, как вы любите все узнавать первым.

Молодой человек повернулся к доктору и ухмыльнулся:

— И, кроме того, как истинный экзистенциалист, вы хотите быть уверенным, что я действую добропорядочно. Угадал?

— Я бы сам лучше не смог выразиться, Мэтью.

— Ну что ж, я считаю, что честность и добропорядочность должна соответствовать справедливости. — Он повертел сигарету между пальцами. — Вы никогда не думали над тем, что бы потребовали жертвы убийц, если бы могли высказаться? Как самое малое, они настояли бы на том, чтобы их услышали так же, как их убийц.

— Между справедливостью и отмщением существует разница, Мэтью.

— Неужели? Единственное отличие состоит в том, как я это понимаю, что справедливость очень дорого обходится. Если бы это было не так, мой отец не мог бы себе позволить лечить меня в этой клинике.

* * *

Уже через полчаса Алан стоял рядом с Джинкс у эркера в ее палате, наблюдая, как высокий крепко сложенный мужчина в безупречном дорогом костюме поднимается с заднего сиденья «роллс-ройса» и не спеша выходит из машины.

— Это ваш отец?

— Да.

— Вы так и не объяснили мне, почему предпочитаете называть его просто Адамом.

— А почему вы думаете, что здесь должно существовать какое-то объяснение?

Доктор улыбнулся:

— Я же вижу выражение вашего лица, когда речь заходит об этом.

Джинкс проводила отца взглядом, когда он завернул за угол здания, подходя к главным дверям корпуса:

— Мне хотелось наказать его. Поэтому я поступила так же, как поступил сам Господь, и прокляла Адама за то, что он позволил своей жене соблазнить его. — Она повернулась к Алану. — Мне тогда было всего семь лет, и с тех пор я называю его только «Адам».

— Вы ревновали его к Бетти?

— Конечно. Я не собиралась делить отца ни с кем. Я просто обожала его.

Алан понимающе кивнул:

— Несмотря ни на что, у меня есть подозрения, что вы продолжаете относиться к нему точно так же до сих пор.

— Нет, — нахмурилась Джинкс. — Детское обожание давно прошло. Но я продолжаю восхищаться им. Он многого добивается, в то время как большинство все же остается ни с чем.

— Ну, а теперь, я полагаю, вы сознаете тот факт, что первый шаг все-таки сделал он, — как бы между прочим заметил Протероу. — Надеюсь, вы не будете слишком жестоки к нему и подтвердите благородство своего характера?

— Если нет, то клинике никто не заплатит. — Она улыбнулась, заметив удивление на лице врача. — Не будьте столь сентиментальны, доктор Протероу. В одном вы можете быть твердо уверены: мой отец никогда не изменится. Если бы он подумал, что вы умышлено настраиваете меня против него, он бы подал на вас в суд.

— Так что же сейчас должно произойти?

— Я выписываюсь из больницы. Больше я уже не ваша пациентка. По-моему, нам нужно попрощаться.

— И куда вы поедете?

— Назад в Ричмонд.

— А ваш отец знает, что вы приютили братьев?

— Если только они сами не рассказали ему об этом.

— Если им потребуется адвокат, не забудьте порекомендовать отца Мэтью. Мне говорили, что он превосходный защитник.

Джинкс улыбнулась и похлопала себя по карману:

— Мэтью оставил мне его визитку. Я подумала о том, что смогу потратить часть доходов, полученных от акций «Франчайз Холдингз» на оплату его услуг. Мэтью говорит, что сумма может быть невероятной. — Она пожала плечами. — Ну, а позже, если повезет, то с помощью небольшого эмоционального шантажа, я сумею убедить Адама в том, чтобы он снова признал и Бетти, и мальчиков, как только вся эта история немного позабудется.

— А вам не кажется, что Майлз и Фергус должны сами постоять за себя?

— Возможно.

— Почему же вы не оставите их одних?

— Потому что они все же мои братья, а их мать — единственная, которую я знала. Мне кажется, что стоит попробовать начать сначала. Вы так не считаете?

— Все зависит от того, верите ли вы в то, что надежда может восторжествовать над жизненным опытом.

— Верю. Посмотрите на меня. Или на Мэтью.

Доктор кивнул:

— Вы очень нравитесь Мэтью, Джинкс.

— Я знаю. — Она прислушалась к шагам, приближающимся к палате. — Но только потому, что у меня такие же черные глаза, как у его умирающей лисы. Кстати, когда он отсюда выпишется, то собирается пойти учиться на ветеринара. Он вам об этом уже говорил?

Алан отрицательно покачал головой.

— Он очень сочувствует страдающим животным. А вот к людям относится почти равнодушно, — сообщила Джинкс.

— Значит, вы не сильно отличаетесь друг от друга.

На лестнице послышались шаги Адама.

— В целом, — быстро произнесла женщина, — мне теперь стало труднее прощаться с людьми, чем прежде. Наверное, мое суждение о них изменилось в лучшую сторону.

— Это хорошо, — улыбнулся Алан. — Значит, Найтингейл все же чего-то добивается.

— Но я думаю, что Найтингейл тут как раз не при чем. — Она подошла к двери и встала к ней спиной. — Я не всегда выгляжу так плохо, док. Вы удивитесь, когда увидите меня с отросшими волосами. — Женщина замялась. — Я… то есть… я хотела сказать, не смогли бы вы еще раз осмотреть меня, скажем, через пару месяцев, когда я буду иметь более презентабельный вид?