Темная комната - Майнет Уолтерс

Фрэнк изобразил купидона на листке бумаги и пририсовал стрелу, пронзающую его грудь.

— Да, но не следует забывать, что идеальным временем для их бегства было четвертое июня, когда Джинкс уехала погостить к родителям. Зачем им понадобилось тянуть с отъездом до следующих выходных?

— Потому что они вовсе не разделяли ее страха. Послушайте, вы же сами знаете, что они были уверены в том, будто Рассела убил вор-взломщик. — Он бросил взгляд на Мэддокса и сразу же отметил сардоническую ухмылку инспектора. — Сейчас речь идет о двух эгоистичных личностях, причем эту черту характера обоих подтверждают и их собственные семьи. Другими словами, все себе и только себе. Лео вообще ни о чем не мог думать, кроме как о деньгах и своем состоянии. Мег немного отличалась от него: ее интересовали деньги и сексуальное удовлетворение. Неужели вы полагаете, что кто-то из них стал бы серьезно задумываться о смерти мужа мисс Кингсли? Конечно, Мег немного погоревала, но, насколько я помню, в ее дневнике записано и то, что она легла в постель с незнакомым мужчиной уже через месяц после гибели Рассела. Кроме того, у нас нет никаких сведений о том, что Лео вообще был знаком с Лэнди. Честно говоря, если они и задумывались о том происшествии, то наивно считали, будто бы вор, ворвавшийся в галерею, был вынужден разделаться с Расселом, когда тот заметил его.

— Единственным человеком, пораженным смертью Лэнди, — бойко продолжал сержант, — оказалась вдова несчастного, но и она постепенно успокоилась. Правда, она стала весьма замкнутой, предпочитая держать свое горе при себе, но, тем не менее, выглядела независимой, отказалась от всякой помощи отца, которого подозревала в убийстве, и в итоге оказалась на вершине, достойно выйдя из этой ситуации. Но вот кошмар повторяется. Она снова думает о браке, но вскоре начинает понимать, что Лео ничуть не лучше Рассела, и ее поступок представляет собой самую настоящую ошибку. — Теперь настала очередь сержанта злорадно улыбнуться, посмотрев в сторону уже трижды женатого Мэддокса. — А это, в общем-то, не является таким необычным в наши дни. Тем более, что люди, как правило, привержены одному типу партнеров. Странно лишь то, что первый брак закончился убийством вместо банального развода, и Мег была близко знакома с обоими мужчинами.

— Итак, Джинкс взбесилась и совершила убийство уже во второй раз, — вставил Мэддокс.

— Ты еще не объяснил нам, почему же они так и не уехали во Францию четвертого июня, — тихим голосом напомнил Чивер.

— Потому что до одиннадцатого они просто не могли никуда уехать, сэр. У Мег был свой бизнес, который она не могла так просто оставить, а у Лео — инвестиции, за которыми тоже следовало приглядывать. Поэтому получается так, что раньше одиннадцатого они не могли и помышлять о бегстве.

— Опять сплошные догадки!

— Пусть так, но в этом имеется некий смысл. Послушайте, в глубине души Джинкс уверена в том, что ее мужа убил Адам. Возможно, в этом ее убедил психологический портрет, который ей дали почитать в полиции. Она может подозревать и то, что отцу было известно о романе Рассела и Мег. А это уже серьезный мотив для убийства. Но когда она пытается убедить в этом Лео и Мег, то получает отпор. Они настроены скептически. Однако оба испытывают и чувство вины по отношению к своей невесте и подруге, поэтому им не до шуток. Все договариваются держать в строжайшей тайне отношения между Лео и Мег до тех пор, пока влюбленная парочка не отбудет во Францию. Очевидно, такой план устроил всех троих. Лео и Мег прекрасно понимали о непременном наказании, которое их постигнет как только роман между ними станет достоянием общественности. Тем временем Джинкс предстоит пробыть целую неделю в Гемпшире со своей семьей. Если она откажется от поездки, начнутся бесконечные вопросы. Но если она все же поедет, то надо быть все время начеку и не подавать виду, что свадьба расстроена. Поэтому она выбирает второй вариант и притворяется, будто ничего не случилось. В пятницу вечером она возвращается в Лондон, где у нее якобы происходит ссора с Лео по поводу отмены свадьбы и его женитьбы на Мег. В субботу утром они созваниваются, и Мег с Лео спокойно уезжают. — Он на секунду остановился и добавил: — По крайней мере, таков был их общий план.

— А потом Джош Хеннесси убеждает Мег в том, что она будет первостатейной стервой, если не явится в офис в понедельник для выдачи ему последних инструкций, и, таким образом, поездка откладывается, — подхватил Фрэнк, пририсовывая еще одну стрелу к груди несчастного купидона. — Джинкс волнуется и звонит им в субботу вечером. Ее интересует лишь одно: почему они до сих пор находятся в Англии.

— Сценарий достаточно правдоподобный, сэр.

— А как насчет того происшествия в гараже Джинкс в воскресенье? — хмыкнул Мэддокс. — Каким образом этот эпизод можно вписать в общую канву?

— Ну, а твоя теория способна объяснить его? — парировал Фрейзер.

— Это игра, как и вторая попытка самоубийства. Чем больше таких попыток, тем более надежной становилась защита со стороны отца.

— Только ты забыл добавить, Гэв, что все это — чушь собачья, — огрызнулся Фрейзер. — Как уже говорил полковник Клэнси, если бы она хотела, чтобы все вокруг поверили в серьезность ее поступка, то долго бы рыдала на плече миссис Клэнси. Помимо этого, она, как мне кажется, довольно убедительно доказывала нам, что не является тем человеком, который способен наложить на себя руки. В общем, тут появляется какая-то нестыковка. И вот еще что. Ты постоянно твердишь о той защите, которую Джинкс обеспечивает ее отец. Ну, и в чем же она выражается, черт возьми? Его и рядом с ней никогда не бывает. Создается такое впечатление, что он гораздо больше занимается спасением своей компании, чем судьбой собственной дочери.

— Между прочим, он платит четыреста фунтов в день какому-то шарлатану только за то, что тот поддерживает ее теорию о потере памяти. Я просто уверен в том, что если нам удастся ее разговорить, то она выдаст много интересного, прежде чем ты «мама» произнесешь.

Фрэнк недовольно прислушивался к этой перепалке.

— Я пошел домой, — неожиданно сообщил он. — Надо все хорошенько обдумать. Утро вечера мудренее. — Он принялся снимать свой пиджак со спинки стула, но так же внезапно остановился. — Почему же в Фордингбридже она сказала, что не помнит ничего, случившегося после того, как четвертого июня рассталась с Лео, если его тогда уже и в помине не было в ее доме? — Старший детектив вопросительно посмотрел на сержанта. — И не надо меня убеждать в том, что она могла манипулировать событиями еще тогда, когда находилась в полубессознательном состоянии. Даже не старайся.

— Нет, сэр, я не собираюсь этого делать. — Он бросил сердитый взгляд на ехидно улыбающегося Мэддокса. — Послушайте, в том, что у нее было сотрясение, нет никаких сомнений. Как и в том, что она действительно не помнит ничего после четвертого числа. Более того, я уверен и в реальности наличия у нее настоящей амнезии. Но я много читал по данному вопросу, и мне кажется, наша Джинкс научилась и выдумывать кое-что. Другими словами, она здорово фантазирует. Именно такую очередную сказку она и должна была рассказать отцу четвертого июня при встрече. Скорее всего, она повторяла ее на пути к Холлу, поэтому та здорово засела у нее в мозгу. С Лео все в порядке. Я с ним расцеловалась после завтрака перед самым отъездом. Он передает всем вам привет. Ну, а то, что она просто врет, никому и в голову не приходит. В ее сознании все осталось так, будто это и есть правда, поскольку она успела зазубрить свою легенду.

— Итак, получается, что убийца все же ее отец?

— Такая возможность не исключается, сэр.

Фрэнк поднялся и надел пиджак.

— В одном ты, безусловно, прав, — с кислым выражением обратился он к сержанту. — Убийства как две капли воды похожи на случай с Лэнди. И подозреваемые у нас те же самые. Как ни жаль, но мы не сможем довести дело до суда, если кто-то в самом скором времени не предоставит нам новые доказательства.

30 июня, четверг.

Поместье Хотри, Винчестер.

3 часа 30 минут ночи.

Детский крик прорвал тишину ночи. Этот ужас повторялся в доме последние две недели. На кухне тревожно залаял Рекс.

— Синди! — крикнула мать девочки и, наспех накинув халат, побежала к детской спальне. — Ну хватит, с меня достаточно! — Распахнув двери комнаты, она тут же подхватила ребенка на руки: — Или ты мне все расскажешь, или я поведу тебя к врачу. Ты меня слышишь? Слышишь?! Я больше этого не вытерплю!

Клиника Найтингейл, Солсбери.

6 часов 30 минут утра.

В ту ночь Алан Протероу спал плохо. В шесть утра он перестал сопротивляться бессоннице, поднялся с кровати, застонав, заставил себя одеться и решил побегать трусцой по территории больницы. Ночью моросил дождь, и трава под ногами была сырой. Вода промочила его кроссовки, постоянно ныла щека в местах порезов от осколков стекла, а плечо доставляло невыносимую боль при каждом шаге. Какого черта он вообще выбрался на улицу? Бег трусцой изобрели мазохисты, и заниматься им следует далеко не всем. Во всяком случае, не врачу-цинику средних лет, который твердо уверен в том, что смерть настолько же неразборчива, несправедлива и случайна, как большинство программ правительства по охране здоровья населения.