Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

года, когда этот элемент был встроен в «легендарную биографию» Жоржа, кто-то в Сью-Сити должен был быть готовым подтвердить это, рискуя головой, поскольку, в случае провала Жоржа, такой свидетель мог стать соучастником преступления, юридически трактуемого как «государственная измена». К счастью, в период пребывания Жоржа в США (до октября 1948 года) необходимости в совершении такого рискованного поступка не возникло.

ФБР начало проверку этого заявления Жоржа только через семь лет после его отъезда из США! Когда 10 марта 1955 года ФБР решило проверить на месте, в самом Сью-Сити, чем действительно занималась эта компания (т. е. и вправду ли «честной» была «торговля одеждой» ☺), и действительно ли в ней работал Жорж, выяснилось следующее.

«Макс Дервин, владелец магазина… сообщил, что ДЖОРДЖ КОВАЛЬ был племянником Гарри Гурштеля, бывшего владельца компании по производству одежды, расположенной на 928, 4-й улице, Сью-Сити, Айова. Г-н ДЕРВИН сообщил, что был знаком с Жоржем и другими членами семьи КОВАЛЯ, и он не знал, что Жорж когда-либо работал в этой компании, и совершенно уверен, что он не работал там в период 1933–1936».[945]

Бен Каплан (Ben Kaplan), владелец магазина, расположенного рядом с «офисом» компании «Square Deal Company»,

«утверждает, что Гарри Гурштель владел компанией до 1948 года, но что Жорж там никогда не работал».[946]

Из этих фактов очевидно, что именно Гарри Гурштель и был «прикрытием» Жоржа в Сью-Сити в случае, если бы ФБР (или, позже, служба безопасности манхэттенского проекта) решили проверить сообщённые Жоржем данные о своём местонахождении до 1936 года.

Учитывая специфику оперативной ситуации – проверка легенды Жоржа со стороны ФБР или полиции могла произойти «в любое время дня и ночи» и вопросы могли возникнуть к любому члену «ковалевского клана» – роль Гарри Гурштеля была сложной: он должен был провести «разъяснительную работу» среди всех членов этого клана для согласования их ответов на вопросы о Жорже и всей семье Абрама Коваля.

Главную задачу – объяснения по компании «Честная торговля одеждой» – он брал на себя, но разумно согласующуюся информацию должны были давать и все остальные. А их было немало – в Сью-Сити жили три тёти Жоржа по линии отца со своими семьями, включающими двоюродных братьев и сестёр, их жён и мужей и многочисленных детей, а также тётя по линии матери с дочерью и внучкой. А ещё был родственный клан Силверов, также многочисленный и разнородный.

Кто-то мог быть посвящён в ситуацию глубже (прежде всего, Голда, жена Гарри, и Пол Силвер), кто-то мог отсылать вопрошающего за подробностями к самому Гарри, но все должны были говорить, что общались с Жоржем в 1933–1936 годах и ни в коем случае по своей инициативе не говорить о его отъезде в СССР.

Какую «внутреннюю легенду» мог сообщать Гарри своим родственникам, мы обсуждали с внучатой племянницей Жоржа Абрамовича (внучкой Шаи Абрамовича) Людмилой Славовной Соловьёвой, семейным историком современной московской «диаспоры Ковалей» и коммуны ИКОР.[947]

Людмила Славовна предложила версию, которую я считаю весьма вероятной и соответствующей как историческим реалиям 30–40-х годов прошлого века, так и «психологическому строю» сью-ситинцев того времени.

Дело в том, что процесс миграции евреев между США и СССР в эти годы был обратимым. Часть эмигрантов, столкнувшись с реальностями жизни «обетованной земли» Биробиджана, возвращалась обратно в США. Об этом открыто говорили как в СССР, так и в США.

В Биробиджане 5–6 февраля 1933 года состоялась конференция иностранных переселенцев. И,

«по большому счёту, вся конференция свелась к одному вопросу: почему уезжают? Ответ был простым: испугались трудностей и встали на позиции классовых врагов…».[948]

А за океаном

«26 марта 1933 года на пленуме национального исполнительного комитета ICOR, проходившего в Нью-Йорке, национальный секретарь Шлойме Алмазов признал, что некоторые американцы, которые эмигрировали в Биробиджан, оказались неподготовленными к пионерской работе и возвратились домой».[949]

Поэтому Гарри мог рассказывать своим родственникам с разной степенью подробностей (благо сам Гарри ездил в СССР в 1936 году), что Жорж, «хлебнув горячего» в коммуне ИКОР, попытался устроиться в Москве, но и там его очернили завистники (можно было ссылаться, например, на комсомольские выговоры) и он решил вернуться в США.

И сейчас он поступил добровольцем в армию, но, чтобы его не уволили в связи с работой «Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности» (он ведь не мог доказать, что, будучи в СССР, не стал коммунистом!), он просит родственников не сообщать никому ни о своей эмиграции, ни о своём возвращении, а говорить, что он просто в 1936 году уехал в Нью-Йорк и с тех пор о нём ничего неизвестно.

Такого рода легенда (с разными её деталями для разных слушателей) должна была быть понятна большинству родственников в Сью-Сити, и позволяла и Гарри, и другим членам «ковалевской диаспоры», оправдываться перед ФБР в случае провала Жоржа.

К счастью, проверять эффективность такой «отмазки» никому не пришлось, а кто и насколько ей верил в 40-е годы в Сью-Сити – бог весть! Но важно то, что никто не струсил и не предал, рассказав по своей инициативе об этих «байках» Гарри агентам ФБР или полиции.

А в 1956 году, когда агенты ФБР добрались до Калифорнии, все опрошенные члены «ковалевского клана» после предъявления им фотографии Жоржа 1948 года, уже дружно говорили правду – да, знаем, конечно, Жоржа! Но он уехал вместе с родителями в СССР в 1932 году и никаких контактов с ним с тех пор не было.

Американский «ковалевский клан» в 1941–1948 годах продемонстрировал твёрдую приверженность принципу семейной солидарности в моральных коллизиях, возникающих при социальных катаклизмах типа Великой депрессии.

И ещё ясно – второй этап легализации Жоржа в 1941 году был осуществлён весьма основательно, что свидетельствует о высокой ценности агента Дельмара для ГРУ в это время.

Гарри Гурштель оставался в Сью-Сити как раз до 1948 года, когда Жорж покинул Соединённые Штаты. После этого прикрытие перестало быть нужным, и уже в целях безопасности самого Гарри ему лучше было сменить место жительства. Что он и сделал, переехав в Лос-Анджелес и забрав с собой почти весь «ковалевский клан».

В деле ФБР я нашел пять ссылок на доносы 1940–1951 гг. (т. е. в период деятельности «Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности» и законов о «запретах на профессии»), в которых утверждалось, что Гарри Гурштель был коммунистом. Но быть коммунистом в США не означает быть уголовным преступником. Хотя доступ к государственной службе для Гарри был закрыт, но возможность иметь собственный бизнес никак не ограничивалась. И,