Люди Путина. О том, как КГБ вернулся в Россию, а затем двинулся на Запад - Кэтрин Белтон

другое понимание жизни, существования, — сказал женевский финансист. — Из-за масштабов территории у них абсолютно иное понимание собственности. Владение людьми было центральным пунктом культуры. Столетиями они принадлежали своим хозяевам, потом стали принадлежать партии. Им нужен хозяин, сильный царь.

Усмиренные после судебной расправы над Ходорковским уцелевшие олигархи эпохи Ельцина один за другим присягали на верность режиму Путина. Неуправляемые медиамагнаты Гусинский и Березовский покинули страну, их активы отошли государству. Промышленные активы консолидировались, в частности, в секторе стратегических металлов, а новые лидеры склонялись перед мощью Кремля. Но самую убедительную клятву верности первым принес Путину Роман Абрамович — миллиардер, разбогатевший на торговле нефтью, которого когда-то считали приближенным к Семье Ельцина.

Глава 11

Лондонград

В первый год президентства Путина Роман Абрамович готовился занять кресло губернатора Чукотки — дальневосточного региона, протянувшегося от Берингова пролива до Аляски. Абрамович направлялся в это богом забытое место, на край земли, за бооо километров от Москвы. Чукотка всегда была малонаселенным регионом, после распада Советского Союза почти все ее жители уехали. К моменту приезда Абрамовича численность населения упала со 153 тысяч до 56. Оставшиеся обитатели с трудом выживали в нищете и алкоголизме. В одном из немногих интервью Абрамович признался, что поехал на Чукотку, потому что «устал от зарабатывания денег». Он всегда утверждал, что это было его собственным решением, что он хотел возглавить «революцию и перейти к цивилизованной жизни». Пообещав изменить регион к лучшему, в декабре 2000 года он победил на губернаторских выборах с 92 % голосов.

Чукотка обожала Абрамовича. Небритый, с застенчивой улыбкой, он вырос в нищем холодном северном городке России, который держался только на добыче нефти. Абрамович был сиротой — его вырастили дедушка и бабушка. Он собрал команду менеджеров, и те занялись улучшением жизни: открыли новый телеканал и радиостанцию, построили кегельбан, крытый каток и кинотеатр. Абрамович потратил десятки миллионов из личного состояния. Выглядело так, словно он первым принес клятву вассальной верности, услышав призыв Путина к большому бизнесу: брать на себя больше социальной ответственности, чтобы справиться с последствиями эксцессов девяностых годов.

Некоторые утверждали, что выбора у Абрамовича не было. По словам приближенного магната, на Чукотку его отправили по приказу Путина, так как он сам хотел распоряжаться долями Абрамовича в компании «Сибнефть» и в алюминиевом гиганте «Русал», на который приходилось более 90 % национальной выработки. Благотворительный фонд Абрамовича «Полюс надежды» уже готов был передать 203 миллиона долларов «Петромеду», связанному с банком «Россия» и поставляющему медицинское оборудование, но выяснилось, что этого недостаточно. Путин хотел получить доступ ко всем активам Абрамовича, прекрасно понимая, что, по законам того времени, лучше иметь подконтрольного чиновника, чем бизнесмена, так как первого легче посадить.

Абрамович инвестировал в Чукотку огромные суммы из собственных денег, ему казалось, что это поможет снизить риски. Однако угроза получить иски о неуплате налогов по примеру ЮКОСа висела над «Сибнефтью» дамокловым мечом. Личные вложения Абрамовича в Чукотку выглядели как двусторонний договор, позволивший Кремлю посадить Абрамовича на крючок. Вскоре после того, как Абрамович занял кресло губернатора, «Сибнефть» передала право на продажу большей части своей нефти зарегистрированным в Дальневосточном регионе торговым компаниям, которые сразу получили налоговые льготы на сотни миллионов долларов. Представитель Абрамовича отрицал корыстную заинтересованность босса. Подобные налоговые схемы удивительным образом были похожи на те, за которые Ходорковский угодил в тюрьму. Теперь благодаря им «Сибнефть» платила даже меньше налогов, чем ЮКОС.

Отсидев несколько месяцев в губернаторском кресле, Абрамович был вызван на допрос в московскую прокуратуру. Это уже выглядело как предупреждение. Ему попытались вменить небольшое налоговое мошенничество — всего 350 тысяч долларов недоплаты. Однако через три года, в марте 2004-го, сразу после того, как налоговая служба задним числом предъявила ЮКОСу первые иски, сумма долга Абрамовича резко возросла. Теперь «Сибнефть» должна была государству более миллиарда долларов неуплаты налогов за 2001 год.

Следствие закончилось ничем, а в самой «Сибнефти» всегда утверждали, что подобные схемы не противоречили законам. Однако вечная угроза обвинения в мошенничестве с налогами стала одним из инструментов системного давления на олигархов эпохи Ельцина. Их нужно было сделать слугами режима. Некоторым казалось, что Абрамович сдался первым. Ходили слухи, что Путин пригрозил Абрамовичу через восемь лет губернаторства на Чукотке отправить его в другой нищий регион на Дальнем Востоке.

— Он молодой, так что пусть работает, — сказал тогда Путин.

— Он должен был поехать на Камчатку и вложить туда еще больше своих денег, — заявил близкий к Абрамовичу человек.

В конце концов после долгого торга Абрамович сорвался с крючка.

После суда над Ходорковским российские бизнесмены наконец поняли, что в любой момент могут стать фигурантами уголовного дела независимо от того, совершали они преступления или нет. Возрождалась феодальная система, и владельцы крупнейших компаний, особенно в секторе стратегических ресурсов, становились похожи на нанятых государством менеджеров. Они были лишь хранителями и управляли бизнесом с позволения Кремля. Такой образ мышления уходит корнями в царизм, в представления, которые разделяли люди типа Жана Гучкова и Сержа де Палена. Люди Путина стали новыми империалистическими правителями страны, полноправными владельцами ее ресурсов, а активы должны были распределяться между фаворитами Кремля, обязанными работать на государство и платить дань хозяевам.

— К 2003 году Россия завершила первый этап олигархического капитализма и перешла ко второму — дружественному капитализму, — сказал Евгений Ясин, влиятельный экономист, стоявший за этим трансформационным процессом. — Пришедшие к власти люди из КГБ верили, что спасают страну от тотального развала. Но на самом деле они удерживали власть и управляли страной, чтобы сохранить ее для правящей элиты.

Это были тревожные знаки. Однако довольно долго казалось, что Запад не понимает глубину изменений в России. Люди Путина из КГБ получили контроль над стратегическим энергетическим сектором страны, заняли места в советах директоров крупнейших государственных компаний, и триумфальное возвращение спецслужб было очевидно. Но Запад считал, что национальный бизнес остается независимым. Олигархи эпохи Ельцина, подобные Абрамовичу, символизировали прозападные силы модернизации экономики, и казалось, что экономический рост обусловит и другие перемены, а зарождающийся средний класс однажды решит вмешаться и в политические процессы.

С тех пор, как Путина назначили преемником Ельцина, цена на нефть продолжала расти, а к 2005 году утроилась. Это способствовало восстановлению экономики. Теперь и чудовищный долг России по дефолту в 40 миллиардов долларов, и девальвация рубля 1998 года казались далеким прошлым. К этому моменту страна накопила 150 миллиардов долларов валютных резервов, поднявшись на пятое место в мире. Под руководством либерального министра финансов Алексея Кудрина правительство, используя огромные нефтяные доходы, создало стабилизационный фонд. После внесения поправок