Деяние XII - Павел Виноградов

Но в любом случае её время ушло, и сидела она в этом тропическом раю не потому, что ей это нравилось. По правде говоря, она скучала тут так, что периодически приходила в бешенство и смертным боем лупила визжащего мальчика. Дело в том, что Вдова тоже пребывала в ситуации третьей гексаграммы и тоже следовала рекомендации тридцать шестой стратагемы. Проще говоря, её обложили со всех сторон. Организованное морское пиратство пребывало в глубоком кризисе после того, как крупные перевозчики объединились и всерьёз взялись наводить порядок на морях. Вечная война в Индокитае, в кровавых потоках который так удобно было ловить золотую рыбку, затихла. Советские, китайские и американские военные корабли в сердечном согласии пускали ко дну любую пиратскую джонку, какую встречали. Из правительств региона постепенно исчезали прикормленные друзья Вдовы и приходили жёсткие молодые прагматики, абсолютно равнодушные к её былому авторитету. Для капитанов пиратов, постепенно переходивших от морского разбоя к обслуживанию наркотрафика из Золотого треугольника, в новых обстоятельствах сохранять верность Вдове становилось всё труднее. Более того, они по большей части не видели в этом никакого смысла. Но, поскольку Вдова олицетворяла собой власть в триаде, от неё необходимо было избавиться.

Разумеется, на мятеж она отреагировала с молодой живостью – три капитана прошли нечеловеческий ритуал линчи, приняв «смерть от тысячи порезов», пару десятков рядовых просто четвертовали, и в триаде вновь воцарилось спокойствие. Но лишь на поверхности. Следующий заговор Вдова проглядела, результатом чего было то, что она под охраной горсти преданных людей бежала на этот остров. И когда Цзи обратился к ней за помощью, смогла предложить ему только своё последнее убежище.

Отказать она не смела – он был партнёром ещё её мужа и не раз использовал свои громадные связи на благо триады. А о том, что Клаб, когда ему было нужно, ею манипулировал, Вдова понятия не имела. Цзи она считала всего лишь главой другой триады, настолько тайной, что никто ничего про неё не знает.

Цзи бросился к ней от безысходности. Находиться в Гонконге не было больше никакой возможности – агенты Артели буквально осаждали его в собственном доме, методично истребляя при этом людей Цзи. Несколько раз ему удавалось отбить атаки противника, но он сильно подозревал, что всё это была разведка боем, а по-настоящему за него ещё не взялись. Ясно было и то, что в других местах, куда он мог бежать, его не оставят в покое. Ни континентальный Китай, ни Тайвань, ни США не могли быть убежищем. Оставалось два пути: Вдова, которая сама находилась в тяжёлом положении, и одна малоизвестная, но могущественная банда-борёкудан с острова Хоккайдо. Несмотря на въевшееся в ханьское сознание презрение к японцам, Цзи немало и плодотворно сотрудничал с якудзой. Особенно с этим странным кланом, ведущим своё начало от знаменитого купца и шпиона Такадая, осваивавшего дикий север, искусно лавируя между интересами сёгуна и русского императора. Во-первых, старинные связи этой борёкудан с российским побережьем делали её весьма полезной в Игре. А во-вторых, клан до сей поры хранил традиции искусства ниндзюцу. Опасные умения береглись в сугубой тайне и использовались крайне редко. Сам Цзи узнал об этом совершенно случайно. Но сейчас это могло спасти ему жизнь: клан располагал сетью таких убежищ, где до него никто не доберётся. Однако деловые связи – почва ненадёжная, противник всегда может применить к такому партнёру двадцать пятую цзи – «Выкрасть балку и заменить гнилыми подпорками», и тогда бывший союзник применит тридцатую цзи – «Пересадить гостя на место хозяина». Поэтому Цзи рискнул отдаться под покровительство Вдове, хотя та сама явно нуждалась в надёжной опоре.

– В котле с кипящей водой нет холодного места, – раздался вдруг исчезающее тихий голос старой пиратки.

Она не переменила положения, не открыла глаза и словно бы ни к кому не обращалась, но Цзи вдруг понял, что снаружи давным-давно нет никаких звуков, кроме шелеста листьев, да долетающего из-за холмов мерного рокота моря. Но это было неправильно: здесь всегда слышались шаги бойцов, перекличка караульных, смех женщин. А теперь лишь луч прожектора с вышки продолжал свой обычный обход.

Чувство опасности подбросило старого китайца с места.

– Лю! – тревожно позвал он мальчика Вдовы, но ответа не услышал. Заглянув в соседнюю комнату, убедился, что там пусто. Очевидно, Лю выскользнул через чёрный ход.

Вдова продолжала сидеть неподвижно, казалось, с полным равнодушием относясь к текущему мимо неё бренному миру. Но Цзи знал: женщина так же остро, как и он чувствует разлившуюся в воздухе беду.

В его руках уже был пистолет-пулемёт Штайер. Он бесшумно выскользнул на улицу. Там царила тишина, лишь тревожно покрикивали ночные птицы, да не утихал вечный рокот моря. Цзи постарался уравновесить свой дух, но тревогу подавить не смог, она всё усиливалась, переходя в ужас.

В деревне не было никого!

Эта мысль едва не сбила его с ног. Он попытался понять, почему ему такое примстилось, и тут понял, что луч прожектора движется с механической монотонностью. Взглянув на вышку, похолодел: она была пуста, а прожектор поставлен на автоматическое движение, что Вдова всегда строго-настрого запрещала, считая, что это провоцирует сон на посту.

Пригнувшись, Цзи бросился к ближайшей хижине, где жил капитан охраны вместе с парой женщин. Там всё было в полном порядке, но – пусто! На столе стояла чашка риса с ветчиной и креветками, одна палочка торчала из неё, вторая лежала рядом. Цзи дотронулся до чашки. Она была тёплой.

Повернувшись к порогу, он испытал ужас, не шедший ни в какое сравнение с предыдущим страхом. На полу было несколько красных пятнышек. Цзи опустился на корточки и попробовал одно из них пальцем. Липкая краснота осталась на коже.

Его паника немедленно улеглась. Теперь он с холодной ясностью понимал, что рядом ходит смерть. «Бегство – лучший приём», – вновь возникло в нём. Он был уверен, что тропу через холмы контролирует противник, и нигде не видел ялика, на котором можно было добраться до тоннеля, соединяющего внутреннее озеро с морем. Значит, оставался единственный путь. За хижиной Вдовы начинался замаскированный подземный ход, через несколько сот метров выходивший на поверхность в маленькой скрытой бухточке, где всегда ждала полностью оснащённая маленькая джонка, управлять которой легко мог один человек.

Даже не подумав предупредить свою хозяйку, Цзи бросился ко входу в подземелье. Его участь решали секунды, и он знал это. Но, добежав туда, остановился, словно с размаху налетел на препятствие, и как-то нелепо хрюкнул от ужаса.

Перед ним во весь рост неподвижно возвышался демон – синелицый, со страшными выпученными глазами под нависшими бровями и сверкающими клыками, торчащими из-за кроваво-красных губ. В одной руке чудовище сжимало жуткого вида меч, в другой – свёрнутую верёвку. В сумеречном пространстве вокруг распространялось призрачное адское сияние.

«Фудо Мёо», – словно издалека возникло в голове Цзи, а палец его уже давил на гашетку. Оглушительный скрежет очереди разбил замогильную тишину, птицы с холмов ответили пронзительными криками. Вырвавшаяся из ствола огненная струя упёрлась в страшное существо, но, кажется, не произвела на него особого впечатления. Оно лишь уронило меч и как-то скособочилось, но продолжало стоять, сверкая глазами.

Очередь оборвалась внезапно. Цзи одним прыжком подскочил к демону. Цветными стёклышками глаз на него нагло пялилась искусно расписанная маска. Рывком Цзи сорвал её и жалобно всхлипнул, когда ему открылось мёртвое лицо Лю, мальчика Вдовы. Тело поддерживало несколько искусно скрытых подпорок, одну из которых выбила пуля. Расширенным зрачками Цзи посмотрел на свои пальцы, испачканные в жирной мази, которой были покрыты и маска, и сам мертвец. Пальцы распространяли интенсивное сияние.

Смерть стала неминуемой. Но Цзи был ещё жив. За секунды преодолев расстояние до домика Вдовы, он ворвался туда с криком:

– Здесь ниндзя!

Вдова безучастно глядела на него с кресла. Из теней позади него бесшумно проявилась чёрная фигура со сверкающими угольками глаз. Цзи вскинул автомат, но тот был выбит страшным ударом, а другим китаец был отправлен в нокаут. Вторая чёрная фигура возникла над ним. Цзи попытался достать её с пола выпадом ноги, но та была перехвачена и безжалостно сломана. Старик закричал от боли и страха.

Второй ниндзя одним движением сбросил капюшон и маску. Цзи посмотрел в яростное лицо, попытался что-то сказать, но был перебит:

– За отца. И за Княжну, – бросил Палыч по-русски.

Одна его рука приподняла Цзи за шиворот, а в другой возник прямой клинок, сразу же соприкоснувшийся с горлом китайца. Палыч отпрянул, а тело Цзи свалилось на бок, исходя потоками крови.