Деяние XII - Павел Виноградов

3. Приступить к активной разработке операции «Красная Корсика».

Дополнительный фактор представляет собой неожиданное появление считавшегося погибшим батыря Гардемарина (ныне сменившего артельное имя на Ак Дервиш). Он пояснил, что прервал своё добровольное отшельничество из-за Российской катастрофы и нестроений в Совете Артели. Он единогласно назначен Батырем батырей. В состав Совета также введён артельный Евраз Востоков, с присвоением IV ранга и звания батыря. Мастеру, передумавшему свои мнения и осудившему их, приказом Совета запрещено самоубийство. Он выведен из Совета на двадцать лет и назначен Старшим наставником Казанской обители.

Когда все умрут, тогда только кончится Большая игра.

Подписано членами Совета Артели:

Ак Дервиш, Сергий, митрополит, Тавр, Кавалергард Суоми, Чёрный Барон, Евраз Востоков.

Приложение

Памятная записка батыря Мастера.

Господа Совет Артели!

Позвольте выразить Вам признательность за проявленную снисходительность. При всей беспримерности моей вины перед Артелью, Вы сочли возможным оставить меня в Игре, которая является смыслом моей жизни. Должен ещё раз удостоверить, что не имел злого умысла и искренне считал свои действия правильными, до тех пор, пока Небесный Батырь не явил мне свой гнев.

Что касается Отрока XI, я хорошо знаю этого юношу и у меня есть некоторые соображения, могущие сделать более понятным его поведение. Юрий Николаевич – честный и искренний молодой человек, наделённый многими талантами. По моему мнению, богатство его личности значительно больше, чем у его отца. Но его потенциал не может быть реализован из-за непомерной любви, которую он питает к своим родителям. Отец и мать для него богоподобны, и он никогда не посмеет выйти из их тени, всегда оставаясь их подручным.

Однако, будучи Отроком, он интуитивно ощущает огромную ответственность, лежащую на нём. Как известно, действия Отроков в Деянии не обсуждаются и не оспариваются. Принято считать, что их ведёт внутреннее чувство правды. Идея помещения Артефакта в Шамбалу этому чувству не соответствует, отчего в личности Отрока происходит расщепление. Он не смеет и помыслить, что отец, воплощающий в его сознании спасителя мира, недостоин владеть Крестом истинного Спасителя. Но его сущность Отрока упорно толкает его к этому выводу.

У него лишь один выход: отказаться от Деяния, тем более что очень скоро годы его Отрочества завершатся. Потому – и я глубоко убеждён в этом – Отрок, прекрасно понимая, что поиски отцом Шамбалы являются ложным путём, отказался от похода к месту сокрытия Артефакта и объявил родителям, что в юности был очарован ложным видением. При их потусторонних настроениях и полной убеждённости в своей правоте, они легко поверили в это.

Таким образом, Деянием Отрока XI стал отказ от него.

Глубоко убеждён, что моё видение ситуации достоверно.

Когда все умрут, тогда только кончится Большая игра.

Ваш верный соработник

батырь Мастер.

Исламская Республика Пакистан, Пешаварский район, горы близ кишлака Бадабер, 27 апреля 1984

Взрыв всё ещё гулом отдавался в ушах Мастера, но он уже бесшумно, как призрак, спускался в долину. Его обычные способы маскировки были почти не нужны: везде хаотически бегали полуослепшие и оглохшие люди, бессмысленно крича, ничего не замечая вокруг. Никто не ожидал, что взрыв будет настолько силён – многих моджахедов накрыло разлетевшимися обломками. А на месте крепости осталась лишь испускающая облака дыма и пыли воронка.

Боеприпасы продолжали рваться, увеличивая неразбериху и заглушая прочие звуки. По всей долине валялись раненые и умирающие. Но ещё больше было трупов, и среди них не было ни одного целого, в основном, фрагменты. Мастер на секунду впал в отчаяние, но тут же одёрнул себя, вновь став холодным и внимательным. На него никто не обращал внимания – моджахеды помогали своим раненым – поэтому он беспрепятственно сновал везде, всматриваясь в изуродованные тела. Надежды у него почти не было, но он не был бы Мастером, если бы не исчерпал все возможности.

И чуть было не пропустил того, кого тскал. В неверном мерцании испачканного дымом рассвета он казался просто присыпанным землёй валуном, каких множество валялось рядом. Но краем зрения Мастер уловил… даже не движение, а какое-то почти незаметное колыхание, и, поверив интуиции, рванулся туда.

Поначалу он понятия не имел, кого выкапывает из-под песка и гальки. Вытащив тело, перевернул, сбросил грязь с лица и сразу узнал Руслана. На первый взгляд, тот был цел, но пульс и дыхание отсутствовали. Мастер решил, что Отрок мёртв, но это ничего не меняло – его тело тоже следовало спасти.

Легко, как пушинку, подняв юношу, Мастер быстрым шагом пошёл в сторону, бормоча афганские ругательства и тихонько подвывая. Моджахеды, уверенные, что товарищ по оружию несёт убитого друга, расступались перед ним. Лишь когда он начал взбираться на холм, тёмная фигура с автоматом, возникшая перед ним, предостерегающе подняла руку.

– Дрешт!

Не ответив, Мастер сделал шаг в сторону и зашагал дальше верх по склону, а на мгновение застывший «чёрный аист» остался ошарашено озираться в поисках вдруг исчезнувшего из поля его зрения человека.

…Сахиб созерцал творящийся в долине хаос. Йо-йо нервно металось в его руках. Блёклые глаза, казалось, способные пронизать дым и сумрак, методично обшаривали поле боя. На противоположном холме мелькнула и тут же исчезла обременённая ношей фигура. Президент Клаба кивнул, словно ему пришёл какой-то ответ и быстро пошёл в ту сторону, жестом приказав молча ожидающим поодаль «аистам» следовать за ним…

– Отпусти, я сам.

Хриплый голос над ухом изумил Мастера. Он был уверен, что несёт мёртвое тело. Остановившись, осторожно поставил Руслана на ноги. Тот пошатнулся, но устоял. Он был весь перемазан грязью, одежда висела лохмотьями, но, кажется, ранен не был.

– Как ты? – спросил Мастер.

Вместо ответа юноша с утробным мычанием помотал головой. Его неудержимо вырвало. Ещё и ещё раз. Батырь ждал, когда пароксизм минует.

– Откуда вы здесь?

На Мастера глянули болезненные багровые глаза.

– И где мы? – продолжал юноша, не дожидаясь ответа.

– Что ты помнишь? – быстро спросил Мастер, одновременно вслушиваясь в звуки из долины.

– Мы перешли речку, – с трудом произнёс юноша, – шли по горам… Потом… Не помню! Где группа?!

– Пошли, – кивнул Мастер, – позже всё расскажу. Сам можешь?

Руслан сделал несколько неуверенных шагов.

– Кажется, да.

– Тогда быстрее. За нами погоня.

Он легко зашагал по тропе. Руслан с трудом поспевал за ним. Мастер с тревогой отметил, что юноша хромает.

Совсем рассвело. Они уходили всё дальше в горы. Руслан не спрашивал куда, а Мастер не говорил, что они идут к месту недалеко от афганской границы, где будут ждать артельного вертолёта. Состояние юноши беспокоило старика. Тот шагал быстро, но как-то механически, отрешённо глядя перед собой. Его хромота не усиливалась, но и не проходила, и Мастер понял, что это последствие старой раны. Он не знал, через что довелось пройти мальчику, но этого, скорее всего, не помнил и сам Руслан. Оставалось надеяться, что амнезия от контузии скоро пройдёт.

Но Мастера беспокоило не только это. Он знал, что за ними идут, и идут быстро. Несколько раз он прикладывал ухо к камням, установив по еле слышным звукам, что отряд преследователей насчитывает несколько десятков опытных солдат, прекрасно чувствующих себя в горах. У беглецов же была не очень большая фора, а Руслан брёл всё медленнее. До условленного места, между тем, оставалось немало. Мастер понял, что скоро их нагонят.

– Стой, – приказал он Руслану.

Юноша остановился. Дыхание его было тяжким, он пошатывался, но, судя по всему, ещё был вполне способен двигаться.

– Азимут 135, 29, – отрывисто сказал Мастер, суя ему в руки компас, карту и пистолет. – Я задержусь. Пошёл!

Руслан поглядел вопросительно.

– Нас преследуют, – пояснил старый воин.

– Я останусь с вами, – юноша упрямо мотнул головой.

– Посмотри на себя, – резко бросил Мастер. – Ты мне только обуза. Я тебя догоню скоро. Если нет, то площадка под чёрной скалой. Маскируешься там и ждешь вертолёта. Пошёл!

Он подтолкнул Руслана вперёд. Тот угрюмо сунул пистолет за пояс, карту с компасом в карман и зашагал в заданном направлении.

Мастер поворотился к пройденному пути. Звуки погони приближались быстро. Батырь сделал шаг в сторону и – словно бы растворился среди камней.

…Это были предгорья, поросшие невысоким кустарником, потому «аисты» развернулись в шеренгу, сохраняя интервал видимости. Было их не меньше тридцати, беглецы неминуемо должны были попасть в этот «частый гребень». Сахиб держался несколько поодаль. Уже несколько минут ему что-то очень не нравилось. Он и сам не понимал, что именно. Что-то не так было в шеренге. Как будто, все на месте и никто не подавал тревожного сигнала, но… Краем зрения Сахиб заметил, что в нескольких метрах от него боец резко дёрнулся и, вроде бы, упал, но повернувшись в ту сторону, увидел, что тот шагает всё так же. Несколько мгновений Сахиб с недоумением глядел ему в спину, затем бешено заорал: