Беспощадная истина - Майк Тайсон

– Ты, ублюдок, ну-ка отдавай деньги!

Я наносил им небольшой визит, и излишне говорить, что, даже если им приходилось одалживать у кого-нибудь, нам платили.

Мы жили как короли. Уайно наладил связи с арийскими парнями, которые работали на кухне, и некоторыми коррумпированными охранниками, которые тайком переправляли разное дерьмо для заключенных, поэтому я никогда не появлялся в общей столовой, если только там не подавали мороженое.

По вечерам мы просто расслаблялись в своей камере, и охранники доставляли нам любые блюда, которые мы заказывали: пиццу, китайские блюда, цыплят из «Кентукки фрайд», гамбургеры из «Белого замка» – все, что угодно. Иногда мы даже ели омаров и барбекю. Подозреваю, что Уайно вообще в первый раз попробовал жареные креветки с рисом, находясь в тюрьме. Как-то он читал вслух какую-то книгу о Клеопатре, и у нас возникла дискуссия на эту тему. Было полное впечатление, что мы находились в общежитии университетского колледжа, перекусывая. Когда нам хотелось настоящей домашней еды, я просил Сиддика, чтобы его жена приготовила нам вкусных стейков из красной рыбы и салата.

Мне хотелось камеру большего размера. Мы с Уайно как-то побывали у нашего приятеля Деррика, он жил в угловой камере, которая была намного больше, чем обычная. Мне требовалось больше места. Блин, одна только моя почта занимала у нас массу места.

– Уайно, я не могу больше жить в этом дерьме, нам нужна камера побольше, – сказал я. – Надо встретиться и переговорить.

Он договорился о встрече с мистером Тернером, который курировал наше отделение и подчинялся мистеру Далтону, который, в свою очередь, отвечал за все камеры. Мы сели, и Уайно приступил к изложению нашего дела относительно камеры, большей по размеру. Он умел это делать, поскольку он, как правило, представлял других заключенных на переговорах с администрацией. Он вел речь весьма дипломатично, излагая Тернеру по пунктам наши «законные нужды» и интересуясь, не сможет ли администрация «рассмотреть нашу нижайшую просьбу». Но, к моему разочарованию, все сорвалось. Нам не удалось преодолеть административные рогатки.

– Мистер Тернер, сэр, когда вы с мистером Далтоном на выходных выбираетесь поохотиться на оленей и устроить шествие с горящими крестами[181], не могли бы вы также позаботиться обо мне и о моем брате, который торчит здесь, и перевести нас в более просторную камеру?

Тернер побледнел. Он стал более бледным, чем обычно.

– Да, мистер Тайсон, мы рассмотрим этот вопрос незамедлительно.

Излишне говорить, что нам не досталась более просторная камера.

В нашей платежной ведомости числился тренер по баскетболу. Он был охранником и тайно передавал нам еду и мой любимый бриолин для волнистости волос. Я знал, что жадность является основой человеческого существа. Я знал, что всегда можно заплатить, и для тебя сделают любое дерьмо. Купить людей довольно дешево. Но я до конца этого не понимал, поэтому постоянно переплачивал.

Однажды я сказал ему: «Эй, можешь добыть мне какую-нибудь шлюху?» Он даже не вздрогнул. Он стоял, и на его лице было написано: «Сколько вы хотите?»

– Послушай, не требуется даже копать слишком глубоко, хорошо? Могу я трахнуть прямо здесь какую-нибудь охранницу? Может она прийти? Я дам ей тысячу баксов.

Он стал прикидывать свою долю.

– Майк, ты это серьезно? Я могу поговорить с одной шлюхой прямо сейчас. Я знаю эту суку по клубам, Майк. Она может с тобой перепихнуться.

И это предлагал охранник! Я ожидал, что он скажет что-то вроде: «Не беспокойтесь об этом. Отложим этот вопрос, я посмотрю, что можно будет сделать», – но он легко поверил и был готов на все. Я поэтому слегка занервничал, как бы мне не попасть в беду.

– Брат, ты ведешь себя как дикарь, – сказал мне Уайно. – Иди в камеру и умойся, брат. И веди себя как деловой человек.

И я отказался от этой идеи.

Здесь постоянно пытаются сломить твой дух. Если видят, что у тебя есть друг, который помогает тебе мотать срок, его забирают и отправляют прочь. Среди ночи так поступили и с Уайно: отправили его в Вабаш, в совершенно новое заведение четвертого, самого высокого уровня безопасности. Уайно лихорадочно записывал номера телефонов своей сестры и друзей, чтобы я мог позвонить им и сообщить, куда его перевели.

Это заставило меня ненавидеть начальника тюрьмы Тригга. Я должен был придумать, как отомстить ему. Его достаточно сильно не любили. Каждый раз, когда он выходил во двор, заключенные выкрикивали: «Ты, е… ный ниггер, смахивающий на Джорджа Джефферсона![182] Ты просто дядя Том!» Я вспомнил, что ему очень понравилась моя подруга, которая навещала меня. Это была красивая мулатка, и он позволял ей приходить, даже если ее не было в утвержденном списке. У Тригга на территории тюрьмы был дом, и я предложил ей: «Иди к нему домой и повеселись там. Пусть он позволит какие-нибудь вольности, и тогда мы можем сказать, что он приставал к тебе». Я был тогда по-настоящему ожесточен и настроен на что-нибудь весьма неприглядное, но затем настроение у меня изменилось, и мы не стали осуществлять этот план.

В то время я нормально уживался с остальными заключенными. Я чувствовал, что в тюрьме я был большим подлецом, может быть, даже бо́льшим, чем на воле. Эгоизм у меня был беспредельным. Но все знали, что в душе я был нормальным парнем, в этом плане я вполне соответствовал тюремным меркам. Белый ты, или черный, или кто-то еще, если тебе нужно что-то, что есть у Майка, он тебе это даст. Я ни перед кем не был в долгу.

К тому моменту, когда Уайно перевели, я был просто образцовым заключенным. Все это время я не пил, не курил никакой травы. Мне никто не продал бы, даже если бы я и захотел. Все хотели, чтобы я восстановил форму и, выйдя из тюрьмы, вновь начал драться.

Но я не мог отказаться от секса, поэтому я попытался получить это в рамках системы. Это случилось, когда меня заставили пойти на консультации по наркотической программе. Если ты проходишь тест, то твой срок сокращается, поэтому все, от тюремного надзирателя и Дона до заключенных, побуждали меня пройти эти курсы. Даже нарколог подошла ко мне и сказала: «Я могу помочь вам сократить свой срок на шесть месяцев». Я же не хотел всего этого, потому что я тогда, блин, и так не баловался наркотиками. Но этот шаг, действительно, мог сократить мой срок, так что я пошел на курсы, которые вела эта милая дама. Она была немного крупновата, но дареному коню в зубы не смотрят. Я был на курсах уже несколько дней, когда она подошла, чтобы проверить мою работу. Я не знаю, что на меня нашло, но я прошептал ей на ухо:

– Как дела?

Мне безумно хотелось добиться ее. Однако она обернулась ко мне и заговорила со мной совершенно по-уличному: