Стая - Алексей Ядрышников

       Все ее думы сводились, конечно, к размышлениям о единственном ставшим для нее близким человеке, который, как обычно бывало, даже ни на миг не позаботился поставить ее в известность о совершении какого-то экстренного маневра в Город, или еще куда-нибудь, куда уж там ему действительно заблагорассудится. Естественно отпускать Людмиле того не хотелось, и даже, что скорее всего бы случилось, он вовсе не был бы допущен к такой рискованной операции, какая проводилась явно без ее ведома. Ведь Людмила определенно испытывала в его направлении намного большие чувства, чем простую симпатию. Она понимала всеми свойствами своей души, что делает, может быть что-то не так, как нужно и требуется, да и навряд ли такие отношения будут продолжаться вечно. Но все равно Людмила ничего не могла с собой поделать, хотя, конечно, бывало, она очень старалась, по крайней мере, вначале такого знакомства, некоторое время, когда искренне поняла, что это заходит для нее очень далеко и не на шутку серьезно. Она наслаждалась такими моментами, подаренными ей судьбой, пусть даже вполне осознавая, что данные мгновения недолги и мимолетны. Но ничего не бывает постоянного, даже если считать это так, и искренне надеяться на взаимность.

       Однако время летело незаметно, как для самой Людмилы, так и для собравшихся людей возле нее. Вот уже и солнце начало свой завершающий путь по небосводу, склонилось к самому краю горизонта, изображая знакомую петлю в воздухе и унося за собой последние теплые лучи ультрафиолета, спасительный свет, крайне необходимый для поддержания всей существующей дневной жизни. Оно буквально открывало тем самым, именно этим своим уходом, большое поле для деятельности уже другой, неведомой, непонятной жизни, параллельно проходящей прямо тут, на той же самой земле, какая была всегда, везде и повсеместно присутствовала. Описываемые доселе ужасы не могли существовать по какой-то простой и явной причине в дневное время суток, иначе все совершенно не имело бы нужного правильного смысла и последовательности. Они свершались только ночью, разве что в исключительно-особых случаях - днем, когда частично, местами сбивалась нужная предназначенная для этого программа разделения всех особей на конкретно отведенное для них место деятельности и сферу допущенных возможностей. Днем грызуны могли возникнуть лишь поодиночке, однако никогда и многочисленными группами, объединяясь в стаи, как бывало практически всегда в темное время суток. То же самое наблюдалось с летучими мышами и прочими, так сказать, наименее обидными тварями, бурно населяющими эту непростую планету. Сейчас наступало время именно для их царствования, и нужно было серьезно подготовиться к самым страшным неприятностям, довольно агрессивному поведению оных существ, хотя и предыдущая ночь определенно показала обратное. Нельзя доверять только одному случаю из многих, который тоже, по сему, вероятно, являлся лишь неким проявлением несовершенства существующего мира. Никто, конечно, подобное не разумел ни толики, да и если бы понял, то не смог бы объяснить все достоверно точно остальным. Данные проходящие свершения принимались окружающими людьми как само собой разумеющиеся явления, нечто неизбежное и правильное.

       Естественно было ожидать, что течение таких мыслей окажется прерванным каким-нибудь резким душераздирающим воплем одного из оставшихся, подбежавших ближе солдат, что непременно так и случилось. Выкрик, казалось, был произведен настолько громко, что будто ведро холодной воды выливалось незамедлительно прямо на голову слушательницы, эдаким ошеломительным и пугающим моментом отразившись в мозгу гласно и явственно, хотя и на самом деле такие слова произносились совершенно вполголоса и совсем слабо, но показались очень внятными и впечатляющими, почему-то продолжительно оставаясь звенеть у нее в ушах.

       - Грызуны идут! По крайней мере, я заметил одного вон там, на склоне холма, - и он протянул руку в направлении небольшой просеки между деревьями. - Нужно немедленно занимать оборонительные позиции, а то и глазом не успеем моргнуть, как те уже будут здесь.

       - Сейчас их громадное множество тут нарисуется, - проговорил Василий, хватаясь за свою седую голову. - Чует мое сердце, что зря мы с вами эдакое мероприятие затеяли.

       - Ничего, прорвемся. Костер должен несколько поумерить крутой нрав нападающих, - высказался все тот же солдат, подготавливая свой арбалет к бою. - И не с таким приходилось сталкиваться нам по ходу службы.

       Действительно, огонь должен был очень хорошо отпугнуть хищников, и бойцы заняли заранее подготовленную позицию возле костра по всему текущему периметру обороны вокруг, тем самым скрывая внутри всех четверых наших героев, включая конечно и отца Игоря. Тот же довольно стойко и мужественно принял этот довольно предсказуемый удар судьбы, торжествующе привстал со своего сидения, вытянул руки вверх, будто вымаливая у неба проявление некоторого сострадания и милосердия к и без того немногочисленным обитателям земного мира. После он достал свой крест и начал усиленно им махать в воздухе направо и налево, словно изображая тем самым какой-то странный неведомый ритуал. Грандиозная машина Василия также, каким-то чудесным образом переместилась в кольцо данного образования под неустанный контроль всего людского сообщества.

       - Эх, пулемета нам только не хватает для полноты ощущений, - пошутил в исступлении Василий Николаевич, махая от напряжения обеими руками. - Такая крупнокалиберная пушка против них совершенно никуда не годиться. Ощущение будет, будто мух из рогатки расстреливаешь.

       - Может грызунов гусеницами попытаться давить? - предположил импульсивно Антон, в то же время, улыбаясь во весь рот.

       - Еще чего скажешь? - возмутилась, уже окончательно отошедшая от своих сокровенных мыслей Людмила. - Хоть пистолет, какой иметь, и на том можно было бы спасибо сказать. Не доехали до Города, вот и получайте. Черт вас всех дернул соваться прямо к пришельцам в логово. Не имели бы проблем таких, как сейчас.

       Тем не менее, ночь уже вступала в свои законные права, и полномасштабное нападение, неизменно ожидаемое всеми, началось, порождая на свет мерзких вездесущих созданий, таких как грызуны, которых, раз за разом, атака за атакой становилось все больше и многочисленней. Порою, они даже прорывали оцепление солдат, попадая одиночками или небольшими группами прямо к центру периметра, совершенно ослепленные и обезумевшие от яркого света огромного костра. Очумевшие и дезориентированные, они тут же безжалостно уничтожались Антоном при помощи острого меча или простейшего кинжала, что для него уже не составляло какого-то сверхъестественного труда. Только их гнусные головы летели прочь, отсекаемые от не менее безобразных и уродливых тел этих тварей так, что Людмиле приходилось буквально подскакивать вверх, дабы такие прыгающие части не угодили ей прямо в ноги. Стрелы, выпускаемые из арбалетов, со свистом рассекая воздух, отражались в ночной тишине тупыми хлесткими ударами в завершающем своем движении, вонзаясь грызунам то в тело, то в голову, лишая вышеупомянутых созданий возможности передвигаться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});