Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер

– Люди должны пугаться, в этом твоя задача, – ворчал он на юношу. – Цветочки и ангелочков предоставь рисовать церкви.

– Но мы же занимаемся простым надувательством! – возмущался Карл. – Мы бы могли использовать латерну магику ради более высоких целей. К примеру, в университетах, чтобы показывать анатомические…

– Рисуй, что я тебе скажу, и точка! – нетерпеливо обрывал его Иоганн. – Вместо того чтобы малевать мускулистые торсы и прелестных юнцов, лучше бы поднатаскался в шахматы, до сих пор толком играть не умеешь. И подмети в повозке, развел грязь, как в свинарнике.

В такие моменты Карл подумывал сбежать, хоть и понимал, что окажется вне закона. У Фауста хранились те проклятые письма, которые выставляли его в самом жутком свете. Если они окажутся не в тех руках, ему будет закрыт путь не только в Лейпциг, но, вероятно, и во многие другие университетские города. Карл не знал, как далеко простиралось влияние ученого; казалось, он побывал уже всюду. И потому эти скитания виделись юноше лишенными какой-либо цели. Вся жизнь Фауста представлялась ему долгим, бесконечным странствием. Все свои знания, весь свой ум он растрачивал на глупых крестьян и падких на диковины горожан, словно метал бисер перед свиньями.

При этом Фауст был словно живой библиотекой. В сундуке он хранил книги, каждая из которых стоила несколько золотых дукатов. Карл тайком уже кое-что полистал. Среди них была и книга по шахматам ненавистного Лусены, а также «Margarita Philosophica» Грегора Рейша, ценная энциклопедия в двенадцати томах, в которых содержались все знания человечества. Кроме того, Карл обнаружил «Speculum Astronomiae» Альберта Великого, который в Лейпциге считался чернокнижником и был под запретом. Так, может, Фауст все-таки маг?

Карл тяжко вздохнул и разложил по местам мячи, пестрые шутовские наряды и пахнущие дешевой настойкой флаконы с териаком, после чего принялся подметать, пока Фауст вновь на него не накинулся. Доктор был как загнанный зверь; он постоянно бежал, хоть Карл и не понимал, от чего.

Пройдет еще не один месяц, прежде чем он это выяснит.

* * *

В Эрфурте, одном из самых крупных немецких городов, расположенном в самом сердце Германии, они остановились на зиму.

У городских ворот Иоганн пронзительным свистом подозвал к себе Сатану. Стражники в плотных шерстяных плащах с недоверием оглядели странного путника в усыпанной звездами мантии. Но когда Иоганн назвался и велел Вагнеру раздать несколько бутылочек с териаком, стражники охотно их пропустили. Будучи известным ученым, Фауст нередко бывал в этом городе. Университет Эрфурта считался одним из лучших в Германии, и ректор всякий раз позволял ему прочесть несколько лекций, за которые щедро платил. Студенты набивались в зал и с превеликим удовольствием слушали его остроумные замечания и теологические рассуждения, в которых Иоганн неизменно балансировал на грани ереси. Еще пару лет назад Эрфурт был процветающим городом, но охранительные пошлины, которые горожанам приходилось выплачивать саксонскому курфюрсту и епархии Майнца, довели его до нищеты. И в прошлом году, когда подняли налоги, люди взбунтовались и повесили кого-то из членов совета.

Эрфурт был не единственным городом, где простой люд поднимался против властей. В своих странствиях Иоганн уже на раз бывал свидетелем восстаний. Пару лет назад в епископстве Шпейер за оружие взялись тысячи крестьян. Их предводитель, некий Йос Фриц, сумел сбежать и теперь подбивал народ в других селениях. По всей стране шло брожение, и не хватало лишь искры, которая и воспламенила бы порох в этой бочке.

Но ждать оставалось недолго.

Зима обрушилась на Эрфурт промозглым холодом и снежными бурями. На улицах лежали сугробы по колено, нищие замерзали насмерть под мостами и беднякам едва хватало дров. Прославленный доктор Фаустус и его ассистент Карл Вагнер жили на одном из лучших постоялых дворов, что на Михаэльсгассе, недалеко от университета. Вечерами, когда принимались играть музыканты и потаскухи в вызывающих нарядах с улыбками расхаживали между столов, Иоганн сидел где-нибудь в дальнем углу и с неодобрением наблюдал, как Вагнер кутит с молодыми парнями.

После представления или лекции доктор предпочитал уединиться, пустая болтовня вызывала у него омерзение. И его вполне устраивало, что люди хоть и смотрели на него с почтением, но при этом побаивались его и старались держаться подальше. Разумеется, свою лепту вносил и черный пес размером с теленка, который лежал под столом и рычал на всякого, кто к ним приближался.

На протяжении всех этих лет то и дело находились женщины, пытавшиеся сблизиться с Иоганном Фаустом, этим загадочным человеком с черными волосами и черными же глазами. Но Иоганн всех отвергал. Несколько раз, когда желание становилось неодолимым, он путался с продажными девками. Однако ему быстро опротивела эта возня голых тел, стоны и хрипы. Когда Иоганн закрывал глаза, он видел перед собой Маргариту – и ему становилось дурно. Так что скоро он бросил и это дело. Он жил, как неутомимый монах, и появление Вагнера ничего не изменило. Тот всякий раз призывал его хоть немного развеяться, но все тщетно. В Эрфурте Иоганн решил, что стоит быть к нему добрее. Вагнер неплохо себя проявил. И хоть Фаусту порой досаждали эти бесконечные расспросы, он по крайней мере чувствовал себя не так одиноко.

Однажды, после особенно удачного представления, они сидели за отдельным столом, угощаясь вином и мясом, и местные не сводили с них любопытных взглядов. Иоганн поднял стакан.

– За твои последние рисунки, – сказал он Вагнеру с улыбкой. – Думаю, змей тебе особенно удался. Сегодня сразу три женщины хлопнулись в обморок. Ты делаешь успехи!

Он бросил Сатане кость. Пес поймал ее на лету и разгрыз в мгновение ока. Иоганн ласково потрепал его за ухом, после чего вновь взглянул на Вагнера.

– Вот только над ролью слепого ландскнехта надо еще поработать. Люди, может, и глупы, но не настолько же… – Он покачал головой. – Для слепого ты слишком уж легко взбегаешь на сцену, никто тебе не поверит.

– Не забывайте, я студент медицинского факультета, а не какой-то там артист, – проворчал Вагнер.

– Не смей говорить в таком тоне об артистах! – В голосе Иоганна вдруг зазвучали ледяные нотки. – Они зачаровывают людей так же, как и мы.

Он одним глотком осушил стакан и грохнул им по столу, так что люди принялись перешептываться. Замечание Вагнера пробудило в нем воспоминания о Венеции, о Саломе, об Эмилио и Петере. Тогда он предугадал скорую смерть скрипача, и с тех пор эта способность проявляла себя еще не раз, но Иоганн научился с ней уживаться. Лишь в случае с молодыми людьми или детьми ему бывало тяжело, и он никогда не говорил им правду.

Быть может, он увидел бы и смерть Маргариты?

– Можно задать вам вопрос? – промолвил нерешительно Вагнер.

Иоганн встряхнул головой и кивнул. Студент прокашлялся. Было очевидно, что этот вопрос уже долгое время не давал ему покоя.

– Почему вы это делаете? Вы едва ли не самый образованный из людей. Я слышал ваши рассуждения о Платоне и Плутархе. Вы разбираетесь в философии, равно как и в механике. Вам известны все формулы Архимеда и Пифагора, и даже в медицине для вас нет тайн. Вы могли бы устроиться почетным доктором или даже ректором в каком-нибудь университете. А вместо этого… – Вагнер замялся.

– Что вместо этого? – негромко повторил Иоганн и налил себе еще вина.

– Вместо этого вы ездите в хлипкой повозке, дурачите людей этими… картинками, волшебными снадобьями и лживыми гороскопами. Вас называют чернокнижником и шарлатаном. Да, вы знамениты, но вас никто не превозносит… – Вагнер вздохнул. – Говоря по чести, мне кажется, что скоро ваше имя, а заодно и мое, предадут забвению. Так зачем же вы это делаете?

Иоганн глотнул вина и долго молчал, глядя на рубиновую жидкость в стакане. Его так и подмывало вновь выпить все залпом, а потом швырнуть стакан в стену, но Иоганн совладал с собой. Он откинулся на спинку стула и насмешливо поглядел на Вагнера.