Предел невозможного - Алексей Фомичев

Я недоуменно посмотрел на Голыбина, переспросил:

— Для обороны? Транспортник? Что у него из вооружения? Пулеметная спарка и НУРсы. А у противника — ПЗРК. Может, и зенитные установки. Как только «вертушка» взлетит над полем боя или даже в глубине обороны, ее тут же снимут.

Голыбин пожал плечами:

— Это дело военных. Пусть сами решают.

— Да, конечно…

Начальник прав, нечего забивать голову чужими проблемами. Своих хватает. Кстати о проблемах…

— Зачем меня вызвали?

— Тут такое дело. Помнишь инженера, Бориса?

— Да.

— Он сидит у Капителова. По нашим сведениям, к ним прорвались остатки гарнизона Краменеца. Всего несколько человек, половина раненные. Теперь они вместе держат оборону поселка.

— Оборону? Их атакуют?

— Пока нет. Но как докладывает Капителов, по дороге, что проходит рядом с поселком, идут колонны противника. Три уже прошло. Машины с пехотой, техника, грузовики. Доруча — удобное место для обустройства перевалочной базы. Так что штурм не за горами.

Я кивнул. Место действительно отличное.

— Что вы хотите от меня?

— Пришел приказ вывезти инженера в город.

— От кого?

— Что от кого? — не понял начальник управления.

— От кого приказ?

— Тебе не все равно? — отмахнулся тот. — От военного командования. Из штаба южного направления. И от моего начальства из министерства строительства.

— Значит, он не простой инженер! — сделал я очевидный вывод. — За простым посылать не станут.

— Не станут. Как мне сказали, он родственник одного из чиновников центрального руководства. И представитель разведки. Что уж такое выяснял в поселках, не знаю. Но проверка телефонных линий — только предлог.

Я тоже не представлял, что такое он мог искать в пригороде Самака. Не клад же. С другой стороны, у него был целый чемодан аппаратуры. Для проверки линий это слишком много.

— Со статусом инженера ясно. От меня вы что хотите? Чтобы показал дорогу группе спасения?

— Да.

— И как вы себе это представляете? Город вот-вот атакуют, противник обкладывает со всех сторон, а какая-то группа прорывается сквозь ряды противника?!

Голыбин развел руками: мол, передаю, что приказано.

— Я говорил, что найду для тебя подработку. Вот и нашел. Отдельный контракт на конкретное задание. Оплата по факту, половинный аванс. Плюс премия за риск, скорость и результат. Выйдет больше, чем получал за месяц.

— Неплохо. Но шанс получить деньги меньше, чем шанс сложить голову. Группа не проедет и десяти километров, как влетит в засаду. Все дороги наверняка перекрыты.

Начальник управления поморщился. Умом он понимал мою правоту, но поделать ничего не мог.

— Комендант хотел выделить для этой операции вертолет. Он быстро доставит вас на место.

— Ну нет! — воскликнул я. — Его снимут на полпути! Лучше уж пешком, чем на «вертушке»!

— Я так и подумал, что ты откажешься от него. Тогда только один вариант — на машине. Обходными путями, по лесам, рощам…

— И заедем черт знает куда! По лесу можно проехать километра два, от силы — три. А потом все равно на трассу выезжать.

Я замолчал, обдумывая внезапно пришедшую идею. Это была авантюра, причем сопряженная с огромным риском. Риском не погибнуть, а засветить себя как пришельца. Но, честно говоря, другого способа выполнить задание я не видел. Машину тоже перехватят. Даже если мы дадим изрядный крюк. Каганат обкладывает город со всех сторон. Пусть не сплошняком, но заслонами точно. А уж дороги перекроет в первую очередь. Так что выбирать не из чего.

— Хорошо! — сказал я Голыбину. — За дело берусь. Но! С двумя условиями.

— Какими?

— Первое — еду один. — Я вскинул руку, останавливая открывшего было рот начальника управления. — Второе. Вы выдаете мне премию за прежнюю работу. Процент определите сами. Это по факту выполнения.

Голыбин несколько секунд молча рассматривал меня, как экспонат музея, потом согласился:

— Идет. Но один! Как ты прорвешься сквозь войска противника?

— Это моя проблема. Ваша — обеспечить финансирование. Если предложение принято, я приступаю.

Взгляд Голыбина сверлил меня, как бурав. Он понимал, что здесь скрыт какой-то подвох, но обнаружить его не мог. И причин отвергнуть предложение не было. Остается одно — дать добро.

— Добро! Начинай! О премиях и бонусах не беспокойся, я займусь этим лично. Ты мне веришь?

— Вам — да. Только вам.

Голыбин принял похвалу молча, чуть склонил голову и проводил меня пристальным взглядом.

Перед тем как приступить к работе, надо было заскочить домой. Я сделал крюк и сперва заехал в редакцию — узнать, как там Милена, и сказать ей, что уеду. А то будет еще искать.

Девчонку нашел в небольшом кабинетике на первом этаже. Она стояла у стола, на котором лежал штурмовой карабин, и набивала магазин патронами. Столь странное для девицы занятие заставило меня удивленно присвистнуть.

От неожиданности Милена вздрогнула и обернулась. Я увидел сведенные судорогой лицевые мышцы, плотно сжатые губы и полные слез глаза.

Вместо шутки по поводу оружия я выпалил:

— Что случилось? Что с тобой?

— Ничего, — ровным до невозможности голосом ответила она. — Ничего…

Последний патрон пошел в магазин. Милена подхватила левой рукой карабин и вставила в него магазин. Сняла оружие с предохранителя, резким рывком передернула затвор и снова щелкнула переключателем.

— Что это значит? Куда ты собралась?

Я решительно не узнавал ту девчонку, которую только недавно высаживал у редакции. Уволили ее, что ли? Или отец достал и здесь?

— Необходимо доставить почту и газеты на передовую. Надо навестить солдат, поддержать их морально, выяснить состояние. Нужен материал для газеты.

— И ты решила поехать сама?

Я сделал шаг вперед, вырвал карабин из ее рук и положил его на стол. Взял Милену за плечи, легонько встряхнул.

— Только не говори мне, что тебя посылает редактор.

— Нет, не он. Я сама так решила.

— Зачем?

— Затем, что я сотрудник газеты и сотрудник министерства печати и пропаганды. Это моя обязанность — работать с людьми.

— А редактор об этом знает?

Эти слова вывели девчонку из себя. Она рванулась из моих рук, отступила назад и надрывно выкрикнула:

— А редактор во всем слушает моего дорогого папочку! Тот велел держать меня в городе, редактор и держит! Велел охранять, тот и охраняет! Но оба забыли спросить — хочу ли такой опеки! Я — взрослый человек! Самостоятельный! Не папина дочка, а сама по себе!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});