Жизнь не сможет навредить мне - David Goggins

акров в хребте Сан-Хуан Скалистых гор Колорадо, превратилось в рекордное чудовище площадью 55 000 акров. Я повесил трубку, сел на самолет до Гранд-Джанкшена, загрузился в грузовик Лесной службы США и проехал три часа до окраины Дуранго, штат Колорадо, где облачился в зеленые штаны из номекса и желтую пуговицу с длинными рукавами, надел каску, полевой бинокль и перчатки и взял в руки свой суперпуласки - самое надежное оружие борца с пожарами в дикой природе. С этой штукой я могу копать часами, и именно так мы и поступаем. Мы не распыляем воду. Мы специализируемся на локализации, а это значит, что нужно копать линии и расчищать кустарник, чтобы на пути инферно не было топлива. Мы копаем и бегаем, бегаем и копаем, пока не выработаем все силы. Затем мы делаем это снова и снова.

В первый день и ночь мы прорывали противопожарные полосы вокруг уязвимых домов, когда стены пламени надвигались на них с расстояния менее мили. Мы видели огонь сквозь деревья и чувствовали жар в лесу, страдающем от засухи. Оттуда нас перебросили на высоту 10 000 футов, и мы работали на сорокапятиградусном склоне, копая как можно глубже, пытаясь добраться до минеральной почвы, которая не горит. В какой-то момент упало дерево и не задело одного из моих товарищей на восемь дюймов. Это могло бы убить его. Мы чувствовали запах дыма в воздухе. Наши пильщики - специалисты по бензопилам - продолжали рубить мертвые и умирающие деревья. Мы оттащили хворост за русло ручья. Кучи были разбросаны через каждые пятьдесят футов на протяжении более трех миль. Высота каждой составляла примерно семь-восемь футов.

Мы работали так целую неделю по восемнадцать часов за 12 долларов в час до вычета налогов. Днем было восемьдесят градусов, ночью - тридцать шесть. Когда смена заканчивалась, мы расстилали свои коврики и спали под открытым небом, где бы мы ни находились. Затем просыпались и снова принимались за дело. Я не менял одежду в течение шести дней. Большинство людей в моей команде были по меньшей мере на пятнадцать лет моложе меня. Все они были крепкими, как гвозди, и одними из самых трудолюбивых людей, которых я когда-либо встречал. В том числе и особенно женщины. Никто из них никогда не жаловался. Когда мы закончили, то расчистили линию длиной 3,2 мили, достаточно широкую, чтобы остановить монстра, сжигающего горы.

В сорок три года моя карьера пожарного в дикой природе только начинается. Мне нравится быть частью команды таких же трудолюбивых людей, как они, и моя ультракарьера тоже вот-вот родится заново. Я еще достаточно молод, чтобы продолжать заниматься спортом. Сейчас я бегу быстрее, чем когда-либо, и мне не нужны никакие ленты или подпорки для ног. Когда мне было тридцать три, я бегал со скоростью 8:35 на милю. Сейчас я бегаю по 7:15 за милю с большим комфортом. Я все еще привыкаю к этому новому, гибкому, полностью функционирующему телу и привыкаю к своему новому "я".

Моя страсть все еще пылает, но, честно говоря, мне требуется немного больше времени, чтобы направить свою ярость в нужное русло. Он больше не висит на моем главном экране, не является единственным бессознательным движением, способным захлестнуть мое сердце и голову. Теперь мне приходится обращаться к ней сознательно. Но когда я это делаю, я все еще чувствую все трудности и препятствия, душевные терзания и тяжелую работу, как будто это случилось вчера. Вот почему вы можете почувствовать мою страсть в подкастах и видео. Все это все еще там, впечатано в мой мозг, как рубцовая ткань. Преследует меня, как тень, которая пытается догнать и проглотить меня целиком, но всегда гонит меня вперед.

Какими бы ни были неудачи и достижения в ближайшие годы, а их, я уверен, будет немало, я знаю, что буду продолжать выкладываться на полную и ставить перед собой цели, которые большинству кажутся невыполнимыми. И когда скептики скажут, что это так, я посмотрю им прямо в глаза и отвечу одним простым вопросом.

А что, если?