Пылающие сердца - Джоанна Линдсей

Богатство и сила, которые исходили от этого человека, не произвели на Ройса ни малейшего впечатления, но, к своему собственному неудовольствию, он почувствовал страх, глядя на мрачное выражение лица Гаррика. Ведь он был отцом Кристен. Одно его слово - и Кристен будет потеряна для него навсегда.

Пусть даже свадебный пир, вопреки традициям, уже был в самом разгаре, несмотря на отсутствие жениха и невесты. Он начался сразу в день поединка, так как Хью Хаардрад заявил, что им нужно будет успеть отплыть домой до наступления зимы и они не могут ждать, пока Ройс поправится. Поэтому они начали отмечать это радостное событие еще до того, как оно свершилось, так как у викингов было принято растягивать подобные празднества на много дней, не то они не будут чувствовать, что выдали Кристен замуж как следует. Так сказал Хью.

После этого Ройс решил, что их свадьба уже дело решенное. Но теперь, глядя на отца Кристен, он засомневался. Ему все еще нужно, чтобы этот человек одобрил выбор дочери, а глядя на него сейчас, можно было подумать, что он не собирается этого делать.

Но тот факт, что Кристен улыбалась, несколько успокоил Ройса. Если она не видела ничего необычного в облике своего отца, может быть, он нервничает напрасно. В конце концов, он же совсем не знал этого человека. Возможно, он всегда выглядит так устрашающе.

Бренна подошла к Гаррику сзади и подтолкнула его в комнату. Потом она приблизилась к кровати и села рядом с Кристен. Выражение ее лица также было суровым, когда она окинула взглядом распростертую перед ней фигуру.

– Я понимаю, что тебе нравится, когда моя дочь носится с тобой и балует тебя, но хорошенького понемножку, - недовольно заявила ему Бренна. - Если мой муж в состоянии встать с постели, то и тебе ничто не мешает сделать это. Я желаю, чтобы свадьба моей дочери состоялась прямо сегодня.

Зеленые глаза метнулись к викингу, опасаясь, что тот надумает опровергнуть это заявление, Когда он этого не сделал, Ройс успокоился. Более того, к нему вернулось прежнее недовольство, что отец Кристен смог первым оправиться после жестокой схватки.

Ройс умудрился сесть в постели, ни разу не поморщившись.

– Просто я это делал из вежливости, мадам.

Мне не хотелось вынуждать вашего мужа вставать с постели прежде, чем он будет способен на это.

– Ройс! - ахнула Кристен.

Бренна улыбнулась и собиралась что-то ответить, но Гаррик не дал ей возможности. Он откинул голову назад и расхохотался.

– Ах вот как обстоит дело, сакс? Если бы я знал, что это единственная причина, я не позволил бы своей жене так долго приставать ко мне с ласками.

Тут уж ахнула Бренна, а Кристен хихикнула.

– При этом оба они так бессовестно врут. Ну что нам делать с ними, мама?

– Я не знаю, что собираешься делать ты, - ответила Бренна, - но если твой отец не попридержит язык, он снова окажется в постели.

– Но мы ведь только что оттуда, любимая, - ответил Гаррик с хищной улыбкой. - Конечно, если ты опять хочешь…

Кристен заметила, как покраснела ее мать, и упрекнула Гаррика:

– Папа, пожалуйста. Ройс же не понимает, что ты шутишь. Ты его шокируешь.

– Если это действительно так, то я должен извиниться перед ним за то, что так избил его. Однако могу поклясться, меня заверили, что все это лето ты спала в его постели.

Если прежде Ройс и не был шокирован, то сейчас он просто готов был провалиться сквозь землю. Он увидел, что Кристен густо покраснела, и почувствовал, как кровь прилила к его собственным щекам. Но хорошее настроение Гаррика так же мгновенно улетучилось. Он снова стал серьезным. И теперь Ройс понял, от кого Кристен унаследовала способность к такой быстрой смене настроений.

– Ты приложил все усилия, чтобы убить меня за это, - резко напомнил ему Ройс. - Если ты все еще хочешь этого…

– Не будь дураком, - оборвал его Гаррик. - Я никогда бы не убил тебя после того, как Бренна рассказала мне о чувствах нашей дочери.

– Ты мог бы через Торольфа сообщить об этом мне! - воскликнула Кристен.

– Чтобы ты тут же предупредила сакса? - Гаррик покачал головой. - Нет, Крис, все произошло так, как должно было произойти, чтобы удовлетворить всех. Но он заслуживал, чтобы его крепко побили. - Твой отец забывает свою собственную молодость, - вздохнула Бренна. Она бросила выразительный взгляд на Гаррика, а потом улыбнулась Кристен. - Но там, где дело касается тебя, он теряет способность здраво рассуждать. - Хотя Бренна поднялась и встала возле Гаррика, взяв его за руку, она продолжала обращаться к Кристен. - Дело не в том, что ты делила с ним постель, а в том, что вы прежде не поженились. Мы возражали именно против этого, поэтому мы желаем, чтобы это упущение было немедленно исправлено.

Но Ройс все-таки хотел услышать подтверждение из уст самого Гаррика.

– Значит, ты согласен дать, нам свое благословение?

Когда тот не ответил сразу, Бренна толкнула его локтем в бок.

– Ox! - вырвалось у него.

Увидев, как боль исказила черты лица Гаррика, Ройс расхохотался, но тут же сам застонал, и на этот раз рассмеялся Гаррик.

– По крайней мере, сегодня ночью мне не придется доказывать, что я мужчина, - не удержался он. Увидев, какой мрачный взгляд бросил на него Ройс, он снова расхохотался, и Бренна опять толкнула его в бок. Потом она обернулась к дочери:

– Его кузены уже принялись за приготовления к свадебной церемонии, поэтому я увожу твоего отца, а ты тем временем приведи Ройса в надлежащий вид.

После этого она вытолкала все еще смеющегося Гаррика из комнаты.

Кристен закрыла за ними дверь и повернулась к Ройсу.

– К ним нужно привыкнуть, - сказала она. Он видел, что она с трудом удерживается от смеха. С того момента, как ее родители переехали в дом, она постоянно пребывала в великолепном расположении духа. В окружении своих родных и друзей она просто светилась от счастья, и ему не хотелось портить ей настроение жалобами на ее отца.

– Когда они уедут, тебе будет не хватать их? - спросил он нерешительно.

Она улыбнулась и, подойдя к нему, обняла его за шею.

– Да, но отец обещал навещать нас. Это не слишком длинное путешествие, и они могут приплывать сюда на лето. Ройс мысленно застонал.

– Я полагаю, это будет не часто? - с надеждой спросил он.

– Может быть, раз в два года.

Он спрятал лицо у нее на груди, чтобы она не видела его выражения. Но тут он почувствовал аромат ее кожи и сразу же забыл о ее родителях.

Он обнял ее за талию и положил подбородок ей на грудь, на то место, где заканчивался глубокий вырез ее зеленого бархатного платья. С того дня, как он признался, что любит ее, она стала носить свои собственные платья. О прежнем ее положении в этом доме даже не упоминалось. Она сбросила с себя цепи рабства с такой же легкостью, с какой носила их, и это заставило Ройса понять, что, по сути, она никогда и не была рабыней.