Пылающие сердца - Джоанна Линдсей

Когда она вернулась, Ройс лежал распростершись на земле. Она чуть было не расплакалась от отчаяния, но привела его в чувство, помогла подняться на ноги и заставила его собрать последние силы, чтобы взобраться на лошадь.

– Как ты рассчитываешь…, выехать за ворота?

– Предоставь это мне, - ответила она. Кристен действительно была очень обеспокоена. Ведя обеих лошадей в поводу, она пересекла безлюдный двор. В скобы, вбитые в высокие деревянные ворота, был просунут тяжелый брус. Сбоку наверху была пристроена небольшая платформа, на которой, привалившись спиной к стене, восседал часовой. Он крепко спал. Кристен осторожно добралась до него по лестнице, убедилась, что он даже не проснулся, затем спустилась вниз и, собрав все свои силы, стала вытаскивать огромный деревянный брус.

Он был настолько тяжел, что ей не удалось бесшумно опустить его на землю, и он упал с глухим стуком. Она вся содрогнулась от этого звука.

Она огляделась по сторонам, рассчитывая увидеть целую армию вооруженных людей, спешащих к ним. Ее сердце чуть не остановилось, когда она действительно заметила одного слугу, который вышел из конюшни. Он зевнул и вернулся назад. В дверях другой постройки появился еще один и остановился, молча наблюдая за ними.

Она облегченно вздохнула, когда поняла, что они вовсе не собираются поднимать тревогу. Они были ленивы, безразличны и вовсе не собирались ударить пальцем о палец, чтобы услужить своему лорду. Им с Ройсом повезло, что слуги Элдреда не отличались фанатичной преданностью своему господину.

Кристен чуть не рассмеялась, когда открыла ворота и схватила поводья лошади, на которой сидел Ройс, прежде чем самой вскочить в седло. Очень скоро они исчезли в ночи.

Глава 41

Кристен была совершенно измучена, помимо того что сходила с ума от беспокойства. Ройс держался в седле из последних сил. Один раз ей пришлось остановиться, чтобы попытаться перевязать его плечо, но он потерял много крови, слишком много. Теперь он уже почти без сознания практически лежал на спине лошади.

Даже когда вдали показались стены Уиндхерста, ее тревога не уменьшилась. Небо уже начинало светлеть, поэтому их заметили. Ворота распахнулись, и слуги выбежали к ним навстречу. Группа верховых, выехавших из лесу, также заметила их и поспешила к ним на помощь. Скоро Ройс сможет отдохнуть, его рану обработают и перевяжут как следует. Но ее все равно не покидал страх, что все может оказаться напрасным, что он все равно умрет, потому что она не сумела как следует позаботиться о нем.

Когда он упал с лошади, Кристен закричала, тут же спрыгнула на землю и, кинувшись к нему, подняла его голову и положила к себе на колени. Его глаза были открыты, но он казался изумленным.

– Я…, должно быть…, спала. О Боже, он даже не соображает, где находится! Ее сердце обливалось кровью, когда она смотрела на него, такого слабого и беззащитного. Она даже не замечала, что слезы струились по ее щекам.

– Успокойся, Ройс. Не шевелись. Через минуту они уже будут здесь и помогут тебе.

Он с трудом сфокусировал глаза на ее лице.

– Ты признаешь наконец, что хочешь меня, Кристен? - Господи, как он может думать об этом в такую минуту, когда последние жизненные силы вытекают из него вместе с кровью? - Кристен?

– Да, я хочу тебя, клянусь.

– Может быть, ты и любишь меня - хотя бы немножко?

Она не колебалась.

– Да, и это тоже.

Одна рука поднялась, чтобы обхватить ее за шею и притянуть ближе ее лицо. Его губы были теплыми, сухими, нежными, но только вначале. Постепенно до нее начало доходить, что в руке, обнимавшей ее, было слишком много силы, и поцелуй был чересчур страстным.

Кристен отшатнулась от него, ее глаза сузились, когда она увидела, что он улыбается ей.

– Ты вовсе не умираешь!

– А ты полагала, что я уже при смерти?

– О, как это нечестно!

Она чуть было не стукнула его, особенно когда он начал смеяться. Но вместо этого она поднялась на ноги и гордой походкой направилась к дому.

***

Понадобилось бы нечто большее, нежели пустячная рана, чтобы свалить Ройса. Он провел в постели всего четыре дня, а через неделю уже приступил к своим обязанностям. Спустя две недели его рада уже почти, совсем не напоминала о себе.

Он поступил с Элдредом не так, как ему хотелось, а как требовала проводимая в тот момент королем Альфредом политика. Он просто-напросто поставил короля в известность о случившемся. Уже ближе к концу лета Ройс узнал, что Элдред запаниковал, опасаясь возмездия, и бежал на север, пытаясь найти убежище у датчан. Вскоре после этого его тело доставили его отцу.

Когда Ройс рассказал об этом Кристен, она лишь равнодушно пожала плечами, заметив, что такой презренный негодяй непременно должен был плохо кончить. В целом она отнеслась к этому без особого интереса.

Она очень рассердилась на Ройса, особенно когда осознала, что он специально не помогал ей во время их побега. Она прямо и недвусмысленно высказалась по поводу его гнусного обмана, но тем не менее он не жалел о том, что использовал эту возможность, чтобы испытать ее. Она могла бы бросить его в любую минуту на пути к дому, но вместо этого приложила все силы, чтобы спасти ему жизнь. Это значило для него больше, чем он мог выразить.

Да и Кристен недолго злилась на него. Она была веселой и ласковой с ним, не позволяя хандрить, пока он вынужден был оставаться в постели. Ему почти хотелось, чтобы его раны оказались серьезнее и многочисленнее, чтобы она подольше хлопотала вокруг него. Это чувство было прямой противоположностью тому, что он испытывал бы, если бы за ним ухаживала Дарель.

Но по мере приближения конца лета Кристен становилась все грустнее и молчаливее, и как Ройс ни пытался выяснить, в чем дело, она не желала признаваться, будто ее что-то беспокоит. Он часто возил ее купаться, катался с ней верхом, и она улыбалась ему, весело смеялась. Но когда она не знала, что он наблюдает за ней, в глазах ее появлялась тоска.

Он сократил ее работу по дому вдвое. Когда после этого она не стала веселее, он удвоил ее нагрузку. Это также не возымело действия. Он даже отдал ей ее собственную одежду, но она упорно отказывалась надевать ее, более того, казалось, что когда она увидела зеленое бархатное платье, то еще больше загрустила.

Ройс уже не знал, что и предпринять. Но когда Кристен снова спросила у него, скоро ли он женится, Ройс испугался, что нашел ответ на мучивший его вопрос. Она все еще хотела оставить его. Именно поэтому она чувствовала себя несчастной. Она считала дни до его свадьбы, когда освободится от данной клятвы. Но он не мог отпустить ее, поэтому оставалось одно-единственное решение.