Догма кровоточащих душ - Михаил Савеличев

До поры, до времени они нигде не встречались, кроме как в классе и в коридорах школы. Она вышагивала среди детской суеты с какой-то математической выверенностью в своей длинной юбке унылого мышиного цвета, белой блузке, единственным украшением которой являлся ярко-красный шнурок, завязанный под горлом крошечным бантиком. Пустые, равнодушные глаза смотрели сквозь круглые очки.

Но, наверное, только Тэнри знал ее тайну - с каждым циклом она становилась все моложе и моложе. Разглаживались морщины, из черных волос исчезала седина, блузка все круче поднималась на груди, а походка становилась более мягкой, кошачьей. Они чаще и чаще встречались взглядами на уроках, и Тэнри ощущал, как в пустоте за стеклами очков начинает шевелиться нечто горячее и опасное. Но он продолжал смотреть, пока математичка не отводила взгляд.

Однажды она зашла в его комнату. Стоял жаркий день, окно распахнуто, и Тэнри сидел на подоконнике, разглядывая облака.

- Я за тобой, Тэнри, - сказала математичка.

Тэнри оторвался от созерцания неба, посмотрел на нее и застыл, пораженный. Она была юна. Если бы не дурацкое учительское одеяние, то ее легко принять за одну из старшеклассниц - этих чудесных, порхающих созданий, недостижимых в своей загадочности.

- Зачем? - удивленно спросил Тэнри.

- Я хочу пригласить тебя прогуляться, - сказала учительница и помахала желтым пропуском. - Как ты смотришь на то, если мы сходим в парк?

- Я наказан, - ответил Тэнри, и это было правдой. Очередной неудачный побег приравняли к пяти внеочередным дежурствам по школе.

Учительница звонко рассмеялась. В ее смехе не слышалось ничего обидного, скорее он походил на призывный зов таинственного и могучего существа, который знал свою власть над Тэнри, но не хотел ею пользоваться прямо и грубо, а лишь намекал, подталкивал его, поджидал под сенью леса.

- Тэнри, Тэнри, - она шагнула вперед и взяла его за руку. - Я освобождаю тебя от любых обязательств перед школой. Ты понимаешь? - ее лицо было совсем близко, достаточно сделать ответное движение и их губы могли соединиться.

- Я наказан, - еще раз возразил без особой надежды Тэнри. Он проиграл. Именно так и ощущалось - как проигрыш в странной, непонятной, но неимоверно важной игре.

- Ты свободен! Свободен! - она стащила его с подоконника, и они закружились по комнате в безумном танце.

Парк изменился. Из него что-то исчезло, незаметное, крошечное, но именно это что-то и оставляло в душе маленького Тэнри то неизбывное ощущение, которому он потом никогда не мог подобрать название. Тоска? Ностальгия? Печаль?

Они шли по дорожке как два школьника, сбежавшие с урока на романтическое свидание. Кто мог со стороны сказать, что это учительница с учеником? Тэнри оглядывался, пытаясь отыскать волшебное место, где скрытое очарование леса еще может вернуться в его душу. Но вокруг бегали дети, гуляли взрослые, играла музыка, разноцветные воздушные шары рвались с веревочек в бездонное небо, где величественно проплывали дирижабли.

- Давай сфотографируемся, Тэнри! - учительница потащила его к будке моментальной фотографии. Она бросила в щель монетки, усадила Тэнри на стул, а сама встала сзади и обняла его. Их щеки соприкасались, ее волосы щекотали ему ухо, что-то мягкое волнующе прижималось к плечу.

Вспышка!

Цветные пятна проступали на серой бумаге, очерчивая под слоем глянца двух совсем юных созданий. Мальчик и девочка смотрели с фотографии. Мальчик насторожен и напряжен, зато девочка беззаботно улыбалась, и даже круглые очки ей очень шли.

Как закончился тот день, память не сохранила. Она вообще очень расточительна эта память. Она с легкостью теряла самое ценное, важное, но скупо хранила ненужную мелочь, словно ворона, выхватывающая из потока времени стеклянные безделушки, оставляя без внимания подлинные драгоценности.

Тэнри лежал в темноте, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Что было до? Что было потом? Ничего не осталось, ничего не сохранилось.

С тех пор они часто гуляли. Их глаза на уроках продолжали встречаться, они словно примагничивались друг к другу, так фехтовальщики пристально смотрят сквозь прорези маски на противника, сжимая в руках бамбуковую палку, чтобы сделать победный выпад. "Ты свободен, - говорил ее взгляд. - Я освобождаю тебя".

А он, освобожденный ее заклятьем, всматривался в окружающий мир и видел в нем изъяны. Так весеннее тепло буравит, исчервляет почерневший снег, оставляя на последних сугробах уродливые отпечатки солнечных зубов. Так и окружающий мир таял, терял твердость, опадал и чернел. Тэнри казалось, что возымей он желание, и ему ничего не стоит покинуть ловушку повседневности, шагнуть в одну из многочисленных проплешин на черном снегу, выпасть из окружающей вселенной куда-то еще.

Но цепкая рука держала его.

О чем они говорили? Ни о чем. Они являлись заговорщиками, опасными преступниками, чьи разговоры фиксировались многочисленными соглядатаями. За масками прохожих скрывались зловещие служители тайных культов морали, безжалостные блюстители нравственности, палачи преступивших законы этики. Жажда страсти уже поселилась в малолетних преступниках, но они не имели никаких шансов утолить ее.

Тэнри и учительница (он никогда не называл ее по имени! да и было ли оно у нее?!) сворачивали на тропинки, углублялись в лес, сторонними и незамеченными свидетелями скользя между сплетенных в жестоких драках и в не менее жестокой любви тел. Их не трогали, к ним не приставали. Наверное, Тэнри незаметно для себя проходил сквозь размоченные хлопья реальности, туда, где они были лишь тенями, едва уловимыми в солнечный день.

Но не только жестокость и любовь таил парк в своем сердце. Он еще любил забирать чужие жизни. Словно бабочки-однодневки слетались сюда те, кто решил, что их земной путь завершен. Тело еще жило, но лишь по недоразумению, потому что душа рвалась в сфироты, дрожала и пульсировала от нетерпения, предвкушая свое последнее путешествие, прочь из влажной темницы.

Тогда безымянная подруга Тэнри останавливалась, ее грудь вздымалась в частом дыхании сладостного предвкушения, пустые глаза наполнялись ожиданием, легкое платье прилипало к вспотевшей коже так, что Тэнри стыдливо отворачивался.

Осуждал ли он ее?

- Посмотри, как они красивы! - учительница подходила к лежащим телам, опускалась на колени и всматривалась в мраморные лица. - Они совершенны! Они выверены и закончены! В них еще нет распада старости, но они преступили порог!

Самоубийцы.

Ее страсть.

Еще одна страсть после Тэнри.

Сам он не мог на это смотреть. Он отворачивался и замечал, что мир стал еще более ветхим, что в нем появились новые прорехи. Ему хотелось прыгнуть в открывающуюся бездну, но...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});