Клякса бифуркации (СИ) - Зеленин Сергей

Якобы покончили с собой в камере… Хм, гкхм…

Вот же какая сцука, а?!

Молодые пацаны из вновь, буквально - только что принятых. Не местные – ульяновских трогать пока опасаются. Городские ребята из Нижнего Новгорода.

Больше всего мне понравилось привычка «Гражданина начальника» являться в Управление за час-полтора до начала официального начала рабочего дня.

Вот и, сегодня нелёгкая принесла его ровно в шесть «ноль-ноль»… Правда, кабинет к его удивлению был уже занят: на кресле - перешедшим ему из-под справной еврейской задницы товарища Каца, вальяжно развалился своим тощим задом, ваш покорный слуга.

Тот, сдал было назад – но его схватили за руки стоящие по бокам двери Ганс и Франц, а подошедший сзади Фриц - ловко лишил табельного «Нагана» и весьма чувствительно подтолкнул в спину. Затем, бывший хозяин этого кабинета, почти мгновенно оказался сидячим на обшарпанном стуле напротив.

Молча, внимательно рассматриваю «пришельца»: молодой человек - лет на пять старше меня нынешнего, с хорошо заметной печатью вседозволенности на лице - уже как будто то бы въевшейся в кожу.

Можно было использовать для этой «сцены» своих вагнеровцев, но те сплошь и рядом – зелённая молодёжь и, не произвели бы нужного впечатления. То ли дело трое тёртых жизнью мужиков, один лишь вид которых - вмиг настраивал на «позитивный» лад и желание чистосердечно сотрудничать.

Оказавшись на стуле напротив, «Гражданин начальник» вдруг обрёл способность членораздельно говорить – а не просто мычать, как до этого:

- Кто Вы такой?

Хлопок ладонью по столу, прозвучал громче выстрела у расстрельной       стенки:

- Здесь вопросы задаю я!

Товарищ не понял:

- А в чём, собственно дело?

- Сейчас узнаешь!

Неуловимый знак и довольно чувствительный удар по почкам, заставивший допрашиваемого зашипеть от боли и съёжиться на стуле.

Открываю стоящий слева старинный сейф (чисто на всякий случай, дубликатом ключа я обзавёлся ещё в бытность Мишки Барона «двойным» воспитанником), что произвело должный эффект, достаю из него две уже знакомые папки и, задаю вопросы.

Сперва, довольно стандартные:

- Имя, отчество и фамилия? Год и место рождения? Происхождение? Социальное положение? Партийность…?

Ну и так далее.

Далее, перечисляю вполне достоверные факты из его биографии, опровергая ими вымышленные из его автобиографии:

- Вы указали, что происходите из семьи потомственного типографского рабочего… Это, так?

Уверенно, как на уроке – отвечая хорошо вызубренное домашнее задание:

- Да, это так.

По-моему, как и всякий без исключения успешный мошенник, эта гнида сама уверовала в подлинность придуманной им самим жизни.

Достаю из другой папочки листочек с подписью и печатью:

- А вот по ответу на запрос из вашего родного города Ейска, ваш отец был надзирателем в местной пересыльной тюрьме… Что на это скажите?

Кстати, абсолютно подлинный документ.

Краснеет наливным яблочком, но наотрез отказывается от родного папы:

- Это какая-то ошибка!

- Ошибка…?

Достаю другой листочек – весьма талантливо изготовленный в Канцелярском отделе «ОПТБ-007»:

- …Может и ошибка! Но вот по показаниям очень уважаемого ветерана революционного движения из «Общества политкаторжан» - ваш папаша был воистину зверюгой. Издевательства, избиения, лишения сна и казённой продуктовой пайки… Неоднократные изнасилования молодых женщин - в том числе и, из антисемитских соображений.

Если кто не знает, антисемитизм в то время – одно из самых тяжких преступлений. А в период Гражданской войны, это однозначно – расстрельная статья…

Вот он и кипешнул, с перепуга:

- ЛОЖЬ!!!

- Вы обвиняете Розалию Самойловну Землячку во лжи? Которую ваш папаша – предварительно зверски избив, затем в крайне извращённой форме изнасиловал - доведя до выкидыша ребёнка, предположительно от самого товарища Дзержинского? Хорошо, это будет занесено в протокол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чем чудовищней ложь – тем охотнее на неё ведутся!

Впервые вижу, как живой человек из кумачово-красного - в один момент стал белым, как только что выпавший снег в экологическо-чистой от грязных производств местности.

- НЕ НАДО!!!

Мда… Слухи о суровом нраве этой пламенной революционерки – «героине» Крыма, успели дойти даже до Сибири - откуда родом этот «лишенец».

- Что, «не надо»? Вы признаёте, что соврали в своей автобиографии насчёт происхождении?

- Признаю…

- Хорошо! Так и запишем.

Далее:

- В вашей автобиографии указано, что в период с шестнадцатого года по восемнадцатый - Вы работали на железной дороге путевым обходчиком.

Не дождавшись подтверждения или отрицания, опровергаю:

- Однако, по сделанному запросу, ни служащие, ни рабочие товарной станции города «N-ска» - человека с такой фамилией не помнят.

- Это какая-то ошибка!

Пожимаю плечами:

- Это легко проверить. Давайте вызовем с полустанка рабочего-обходчика и, он Вас проэкзаменует на знание профессии. Так, что? Вагонную сцепку от колёсной буксы, хоть отличите?

Сопит угрюмо, опустив голову:

- Не надо…

Склоняюсь над бумагами:

- Так и запишем: «К пролетариату не имеет никакого отношения».

Хорошо знакомое и широко распространенное явление: чтоб избежать призыва на военную службу в разгар Первой мировой войны, многие хитрожоппые представители чиновничевства, буржуазии и даже дворянства - за мзду фиктивно устраивались на предприятия оборонного значения, или на железную дорогу - где была «бронь». Случился Октябрьская революция, а они оказывается – пролетариат…

Как кстати, то!

Вот и, этот - из таких же.

- В вашей биографии указано участие в красном партизанском отряде с 1918-го года по 1919-й, борющемся против Колчака…

Достаю ещё один – подлинный документ, полученный по корреспондентскому запросу:

- Однако, если верить письменным свидетельствам командира и бойцов партизанского отряда - действовавшим в тот же период в той же местности, такого «партизана» как Вы - они не знают.

Тот мямлит, пытаясь выкрутиться:

- Я был связным… В подполье… Конспирация, понимаете ли…

Усмехаюсь благожелательно:

- Видно, то «подполье» было очень глубоким!

Вмиг посерьёзнев, достаю очень добротно состряпанную «липу»:

- А вот по этому документу, можно предположить, что ваше «подполье» называлось «Государственной охраной» (контрразведка у Колчака. Авт.). Вы в ней служили в звании корнета, под именем Леопольд Кудасов35…

Вижу – покрывается разноцветными пятнами, чем-то напоминая выцветший тропический камуфляж.

Чтоб преждевременно не отдал душу Кондратию, а так же из-за соображений - что врать надо дозировано, несколько разочарованно добавляю:

- …Впрочем, именно за Вами никаких особых злодеяний не числится – лишь конвоирование арестованных и охрана. Как говорится: «Яблоко от яблони…»! Избиения, вымогательства, грабёж заключённых, редкие случаи насильственного мужеложства… Увы – свидетельств об участии в массовых казнях или порках шомполами нет. Однако, сам факт утаивания - характеризует Вас по крайней мере, как неискреннего по отношению к народной власти человека.

На самом деле, конечно - этот тип перекантовался где-то, всплыв только после установления твёрдого порядка в 1921-ом году. Был бы тот «твёрдый порядок» колчаковским - был бы этот тип в данный момент - жандармом, полицейским или ещё каким-нибудь сатрапом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Бегло читаю написанное, пересказываю своими словами, комментирую:

- Единственный временной период вашей автобиографии, в котором концы с концами сходятся: после изгнания силами РККА и партизан «Омского правителя» из Сибири - Вы устроились на службу в уголовный розыск города Ейск и быстро пошли на повышение…