Анимация от Алекса до Я, или Всё включено - Александр Новгородцев

Я стал кричать не своим голосом, добавив гнусавости и низкую тональность, чтобы ненароком не вышла Даша.

— Колян, Колян — я пришёл. Тут со мной один очкозавр, хочет чтобы ему втащили. Выходи Колян.

Колян, как я и предполагал, не появился, только какая-то бабулька, приоткрыв дверь, с одесским говором, велела молодому человеку не орать в столь поздний час, когда приличные люди изволят отдыхать.

Я пожал плечами, сказав, что должно быть семейство уже спит.

Единственный способ немного насолить мне в такой ситуации, был — замылить яблоки как вещ доки, что Омар и предпринял.

— Ладно, чмо навозное, на пляж без охраны не приходи — втащу. Ийги джэллэр, — пожелал я ему спокойной ночи.

Он пробурчал мне в ответ что-то тоже нелицеприятное.

Выйдя на улицу, я обдумал ситуацию. Даша может догадаться, что я не смог проникнуть по непредвиденным обстоятельствам, и сама пойдёт ко мне. Она знает, где находится пляжный дворец, поскольку уже бывала на ознакомительной экскурсии в домике. За ней могут организовать слежку, так как наверняка тёмный лесничий, восставший из ада, заподозрил, что мои намерения распространяются дальше неумелого жонглирования яблок. И тогда у него уже будут неоспоримые доказательства и повод меня уволить. Самого увольнения я уже не опасался, поскольку поднакопил деньжат. Но быть позорно изгнанным из отеля за осуществление естественных мужских потребностей и юношеских воздыханий, когда до конца сезона оставалось всего ничего — обидно.

Надо как-то предупредить Дашку не покидать комнату. Но каким образом? Кинуть камень в окно с привязанной запиской — опасно — шумно и осколками может поранить. С sms был бы наилучший вариант, но телефон вместе со мной недавно очутился в бассейне и ещё не просох. Отправить какого-нибудь знакомого туриста из большой Розы с посланием? Да, это идея. Но к этому времени, большинство приятелей либо воркуют с подружками, либо еле держатся на ногах. А ведь надо ещё доступно всё изложить, что от них требуется. За это время Дашка может покинуть здание.

Тем временем я увидел, как на пост явились два верблюжьих сына. Так, два — это плохо, значит пока один на посту, второй в резерве и вполне может пойти следить за девушкой. Кроме того, путь теперь для меня точно перекрыт, даже если сам ночник свалит. Так и есть. Из дремучих глубин своего наблюдательного пункта в кустах шиповника и жимолости, периодически подвергаясь бесчеловечной иглорефлексотерапии, я заметил, как Омар-кошмар провёл краткий инструктаж, зыркнул по сторонам, словно чувствуя что за ним следят, и ушёл в главный корпус, переговариваясь по рации.

Других вариантов у меня не оставалось, кроме как попытаться проникнуть в отель через забор с другой стороны. Сам забор был сложен из булыжников, высотой не больше чем полтора человеческих роста. Он разделял малую Розу от территории Гюль отеля второй линии. Первые метров тридцать со стороны Гюля не являлись его территорией, так как здесь же находился продуктовый магазинчик, оттесняя зону отеля внутрь. Из магазинчика меня видеть не должны. Основная проблема проникновения заключалась в гюлевском патрульном, дежурившим у калитки.

На моё везение охранник был приверженцем вечернего моциона и прохаживался туда обратно вдоль забора, а не просто стоял, опёршись о него, как это сделал бы менее энергичный тюфяк. Я, прячась за рекламным щитом с мороженым, подловил момент, когда патрульный демонстрировал спину, проворно метнулся и заправски перемахнул через забор. Приземлившись в саду на корточки, прислушался. Тихо. Прожекторы не включились, сигнализация не сработала, можно двигаться дальше. С тыльного входа пробрался в корпус, дальше уже дело техники.

На стук Даша открыла дверь и удивилась, не увидев никого на уровне глаз.

— Я здесь, — ужом вползая в номер, пробормотал я.

На следующий день я работал, поэтому мне надо было пораньше сбежать из номера, переодеться и на кормёжку. Даша ещё спала, вызывая желание остаться и подремать рядом с тёплым клубочком. Выглянув из окна, я отметил, что блок пост не пустует. Значит снова через забор.

На сей раз везение осталось по ту сторону ограды.

Не успел я перемахнуть и спокойно двинутся через дорогу, как меня перехватила женщина-охранник из Гюля. Английским она не владела, но тем не менее начала выяснять, не преступник ли я, раз таким экстравагантным способом выхожу из отеля. Выдавать знание турецкого было опасно, запястье перетягивал туристический браслет, поэтому я выдал себя за отдыхающего. Интернационально я стал объяснять, что я русский легкоатлет, этакий Тарзан, специализируюсь по прыжкам в высоту с шестом и это часть моей утренней зарядки. Но женщина стала настаивать, чтобы я перепрыгнул как Тарзан обратно и вышел уже как все нормальные люди, через ворота. Легкоатлета такой вариант ну никак не устраивал. Ровно, как и в её сопровождении идти к блокпосту. Поэтому, убедившись в бесплодности убедить тётку-янычаршу, что я не злоумышленник, применил психологический прессинг.

Сунул ей под нос браслет туриста и потребовал, чтобы она прекратила меня удерживать, иначе я сообщу о нападении и применении физической силы в туристическую полицию. Выхватил из кармана телефон и сделал вид, что собираюсь снимать на видео несправедливое задержание для канала Раша Бибиси. Оставалось надеяться, что она испугается неработающего телефона, к тому же без функции фотоаппарата, не говоря уже о камере. Но на неё произвело впечатление словосочетание «туристик полис». Она восприняла угрозу обиженного туриста и убрала хватку. Я недовольно на неё ещё побурчал, погрозил и, сделав вид, что продолжаю бесцеремонно прерванный гимнастический комплекс, направился в сторону блокпоста трусцой, зная, что она за мной продолжает с подозрением наблюдать. Но естественно в саму Розу заходить не стал, а пробежал мимо. В итоге через большой крюк пляжем добрался до анимационного дворца.

Мустафа к этому времени уже как ни странно проснулся.

— Джага-джага? — привычно спросил он, встретив меня за чисткой зубов.

— Эвет, Мус. Насыл сын?

— Астарожна, Алекс, — уж очень ему нравилось выговаривать «осторожно».

Мусти также добавил, что вчера возле наших апартаментов оттирались охранники во главе с ночником Бай Игреком. Устраивали облаву, но зверь не появился. «Чтож, теперь надо быть вдвойне осторожным. Даша уедет, и я остепенюсь. Наджага-джагился уже», — так зевающий Алекс дал себе зарок тратить больше времени на полезный сон, тем более что и запас резиновых изделий фабрики «Холостячок» приказывал долго жить.

Глава, к радости многих, завершающая

К началу которой, уважаемый читатель уже успел опосредованно познакомиться с писателем и представляет что это за фруктель-муктель. Те единицы из читающей братии, которые не смогли проникнуться явной симпатией к Алексу, получают последнюю возможность это сделать.

К концу августа Боб поправился и успел явиться в отель как раз к празднику Рамадан Байрам или, как его часто называют в Турции Шекер Байрам (дословно Сладкий Праздник) — для мусульман долгожданное и радостное событие, знаменующее окончание тридцатидневного воздержания.

Для нас распутных ловеласов и неуёмных обжор, сластён, эксбиционистов, людей зависимо-курящих или просто сверх раздражительных, вроде вернувшегося шефа, который с ненавистью смотрел на выставленные перед ним на столе новые упаковки таблеток, само слово воздержание — было пустым, ничего не обозначающим звуком, сотрясением воздуха на молекулярном уровне.

Боб вытряс все таблетки из разных флакончиков в одну кучку. Взял наугад парочку, поместил в рот, запил колой. Откашлялся, выплюнув одну обратно, брезгливо осмотрел с видом циничного натуралиста, отправил не делающим чести даже уборщику баскетбольной площадки броском мимо урны. Оставшуюся горку смахнул в ящик стола к остальному фармацевтическому богатству и обвёл подчинённых взглядом, граничащим с безумием. Он был безмерно удивлён, как мы смогли оставаться на плаву в его отсутствии. Сам он ожидал, что без патронажа мудрого наставника, нас выгонят как дармоедов и бездельников на следующий же день. Но нет, мы сидели перед ним как самые «натуральные» аниматоры и вели себя как ни в чём не бывало, поедая яблоки, ковыряясь во рту зубочисткой и рассматривая обои, на предмет построения из рисунка гипнотического многогранника, а не ползали на коленях, вымаливая взять нас обратно под милосердный контроль и вновь повести за собой в бескомпромиссную борьбу с «факин пипл» и Баем-Икс в сфере анимации.

Сам шеф выглядел неважно. К его читаемому как по нотам амбре присоединился госпитальный душок, напоминающий об утках, гнилостной микрофлоре, взвесях бария и просроченных антибиотиках. Вдобавок ещё несколько сот грамм покинули его скелет, и оставалось совсем немного до облика homo invisibles — человек невидимый. Но взгляд его оставался столь же параноидальным, светился огнём фанатизма и предвещал новые самодурские выходки.