Игра без правил - Василий Веденеев

Поднялись наверх, вошли в комнату, еще хранившую запахи ушедшего навсегда Михаила Павловича.

Саттар нагнулся и вытащил из-под дивана дипломат, подал его консультанту, предварительно обтерев несуществующую пыль рукавом светлого пиджака, и этот, почти такой же, как в российских деревнях, жест как-то умилил Виктора Ивановича и заставил на минутку пожалеть старика.

— Присядь, — кивнул он на стул, — в ногах правды нет.

Взяв ключи, он начал возиться с замком дипломата, но хитрый цифровой набор не поддавался. Обозлившись, Полозов плюнул и приказал:

— Кислоту давай, в замок капнем.

— Не надо, не надо, — замахал на него сухими ладошками хозяин. — Я инструмент принесу, откроем.

Он ушел и вернулся с ящичком инструментов, скинул пиджак и с полчаса возился с дипломатом. Полозов, напряженно сопя, курил у него за спиной, заглядывая через плечо и горя нетерпением взглянуть на добычу. Да, теперь придется поделиться с Саттаром, но это уже мелочи.

Наконец замочки открылись. Увидев содержимое дипломата, Виктор Иванович быстро опустил его крышку.

— Получишь свой процент, — буркнул он Саттару, собиравшему инструменты…

Вечером, отдыхая в своей комнате, Полозов раздумывал. Доллары, золото, камни — все собирал покойный Котенев. Виктор Иванович зябко передернул плечами, представив себе, как еще живого, но находящегося без сознания Михаила Павловича замуровали в бетонный раствор.

Наследником покойного стали Куров и его команда. Хомчик ничего о них не сможет рассказать, впрочем, как и Лушин, — все проверено, и осечки не произойдет. Оставшихся после провала дела Котенева предпринимателей возьмет под свою руку Сергей Владимирович. Конечно, милиционеры там порезвятся, разломают отлаженный механизм бизнеса, разорвут связи предпринимателей с поставщиками и сбытчиками, многих посадят на скамью подсудимых. А все из-за чего — из-за глупости, из-за вшивого придурка, сколотившего банду и решившего взять свой банчок в игре сильных. Как же он не к месту вылез со своими инициативами, уголовник проклятый! Спутал карты, поломал планы, а как было бы славно оставить дело в руках Мишки и постоянно сосать с него деньги, вкладывая новые средства и имея приличные дивиденды. Ладно, хоть касса Котенева покрывает расходы.

Теперь фирма Михаила больше не существует — уцелевшие обломки поглотят другие, а ценности пойдут в кассу сильного. Таковы правила игры — переспи ночь с бедой и встречай новый день!

Сняв трубку телефона, Виктор Иванович набрал местный номер.

— Джума Юнусович? Это я, привет.

— Салам, — ответил ему знакомый гортанный голос «пришельца из будущего».

— Хочу завтра улететь, дела закончены. Осталось немногое. Поможешь?

— Обязательно, — заверил Джума. — Как тебе у нас?

— Нормально. Проследи, чтобы завтра не задержались с отправкой.

— Хоп! — И короткие гудки в трубке…

Ближе к полудню следующего дня в ворота усадьбы Саттара втиснулся грузовик с краном. Сам хозяин, стоя на дворе, отсчитал водителю деньги и, прицокивая языком, попросил:

— Сбрось, дорогой, где-нибудь эти блоки. — Сухая рука Саттара показала на громоздившиеся в углу бетонные параллелепипеды. — Одни расходы, слушай! Хотел строиться, да не пригодились, а теперь мешают. Лучше отвези туда, где дорожная стройка. Пусть пригодятся людям. Неудобно, понимаешь, — понизив голос, он взял водителя под руку и заглянул ему в глаза, — я старый человек, за деньги их мне достали, а если все увидят, скажут: Саттар совести лишился и ума, то покупает, то выбрасывает, а? Когда сделаешь, я добавлю, клянусь Аллахом!

— Сделаем, — успокоил его водитель и, забравшись в кабину, развернул стрелу крана.

Двое мужчин в грязных тренировочных костюмах помогли зацепить крюк крана за толстую стальную скобу, вмурованную в бетон, и первый блок, покачиваясь в воздухе, поплыл к кузову. За ним последовал второй, третий, четвертый… Теперь уже никто не мог бы с точностью сказать — даже сам хозяин и его верные слуги, — в каком из блоков лежит Лука, а в каком Котенев.

— Спасибо тебе, спасибо, — провожая выезжавшую со двора машину, кланялся и благодарил Саттар.

Водитель вырулил на дорогу и погнал по ней к окраине. Сзади наглухо закрылись ворота усадьбы.

Через полчаса пути машина притормозила у заброшенной стройки. Надев рукавицы, водитель развернул стрелу крана и зацепил крюк за скобу первого блока. Заскрипели тросы лебедки, блок опять закачался в воздухе и рухнул в бурьян. За ним последовали остальные, упав друг на друга, как сваленные в кучу огромные тупые карандаши.

Здесь, никому не видимые под слоем бетона, нашли свой последний приют Михаил Котенев и Лука Александриди, бывшие еще совсем недавно частичками воспетой Полозовым системы, но отторгнутые ею за ненадобностью и уничтоженные ею, чтобы сохранить саму себя, — поскольку, став известными «чужим», они сами стали для нее чужими…

— Скоро придет машина, — укладывая вещи, сказал Саттару собравшийся уезжать Виктор Иванович.

— Добрый путь, — поклонился хозяин, открывая перед гостем дверь. — Не надо беспокоиться, чемодан отнесут.

— Ты всем доволен? — спускаясь по лестнице, приостановился Полозов. — Может быть, что-нибудь не так? Ты скажи, мы все-таки старые друзья.

— Все хорошо, все, — заулыбался Саттар.

— Тогда по рюмочке на прощание, — вытянул из заднего кармана брюк плоскую фляжку Виктор Иванович. — Так сказать, посошок на дорожку, по нашему обычаю.

— Я сейчас принесу приборы, — сделал движение хозяин, но гость удержал его:

— Не надо, выпьем из колпачка, по-походному. Ну!

Налив в колпачок фляжки коньяк, он протянул его Саттару. Тот принял и выпил, полез за сигаретами. Виктор Иванович запрокинул горлышко фляжки над широко открытым ртом. Обтерев губы ладонью, усмехнулся:

— Прости, иногда хочется нервы успокоить.

Хозяин понимающе кивнул и щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету. Спустились во двор, где уже ждала белая «Волга». Один из неразговорчивых мужчин уложил чемодан Полозова в багажник. Шофер открыл дверцу.

— Прощай, Саттар, — прижал старика к груди Виктор Иванович.

— Счастливого пути.

Усевшись на заднее сиденье и положив на колени дипломат Котенева, Полозов помахал рукой, и машина выехала за ворота.

Вернувшись к себе, Саттар достал новую сигарету, вставил ее в мундштук и, прикурив, открыл окно. Когда он повернулся, чтобы направиться к сундуку и еще раз полюбоваться полученными от гостя ценностями — так и манил жемчуг, стояли перед глазами желто-красноватые кругляшки золотых монет царской чеканки, — его желудок вдруг пронзила острая боль. Старик согнулся, выронив мундштук и прижав ладони к животу. Боль не проходила, внутри словно жгло каленым железом и резало бритвами, отдавая иглами в сердце, печень, позвоночник.

— Шакал! — просипел Саттар, падая на колени. «Вот почему он пил из горлышка», — мелькнуло в туманящемся сознании.

С усилием добравшись до телефона, он снял трубку и, непослушным, негнущимся пальцем едва попадая в дырки диска, набрал номер милиции — пусть он умрет, но этот шакал и его хозяева тоже не будут жить.

— Слушаю, дежурный…

Фамилии дежурного Саттар не услышал. Новый приступ дикой боли скрутил его и бросил на ковер. Изо рта старика хлынула темная кровь.

— Алло! Кто звонит? — пропищало в болтавшейся на шнуре трубке, а потом раздались короткие гудки.

Вытянувшийся, как будто ставший больше ростом, сухонький Саттар с перемазанным кровью лицом лежал на ковре.

Открылась дверь, и, неслышно ступая, в комнату вошел один из мужчин в тренировочном костюме.

Аккуратно загасив сигарету, упавшую рядом с покойным, он нажал на рычаг телефонного аппарата и, дождавшись гудка, набрал номер.

— Джума Юнусович? — услышав гортанный голос на том конце провода, спросил он. — Случилось большое несчастье. Старый Саттар почувствовал себя плохо и умер.

— Это для всех нас большая потеря, — вздохнул Джума и, помолчав, распорядился: — Надо все сделать как положено. То, что оставил ему гость, вечером привезете ко мне.

Положив трубку, мужчина обошел лежавшего на ковре Саттара и спустился вниз. Открыв дверь комнаты, в которой занимались стряпней женщины, он сказал:

— Старый хозяин умер. Вы можете оставаться жить в этом доме. Скоро тут будет новый хозяин…

* * *

Еще издали завидев взбирающийся по горному серпантину грузовик с краном, один из молчаливых мужчин откинул клеенчатый фартук на коляске мотоцикла и достал из нее белый шлем инспектора ГАИ, жезл и куртку из искусственной кожи с милицейскими погонами. На ногах у него уже были надеты галифе и сапоги. Второй мужчина помог ему натянуть куртку и подал шлем. Потом, взяв за руль мотоцикл, увел его за скалу.