Последний довод королей - Джо Аберкромби

Вест сделал над собой усилие и ответил:

— Конечно. Сполна и по справедливости.

— Отличная задумка — использовать наших северных союзников в качестве приманки. Смелый и решительный маневр! Я всегда буду гордиться тем, что сыграл в этом деле свою неприметную роль. Знаменательный день для войск Союза! Маршал Берр гордился бы нами, увидев это!

Вест не ожидал когда-либо в жизни услышать похвалы себе из уст генерала Поулдера, но вот великий момент настал — и не доставил никакого удовольствия. В этом сражении Вест не проявил личной храбрости. Не рисковал собственной жизнью. Он ничего не сделал, только приказал атаковать. От долгого сидения в седле он заработал болезненную ссадину, чувствовал себя разбитым, его челюсть ныла, потому что он постоянно стискивал зубы от волнения. Даже для того, чтобы заговорить, требовалось приложить усилия.

— Сам Бетод убит или взят в плен?

— Что касается высокопоставленных пленников, сэр, ничего не могу сказать. Возможно, его захватили наши северные союзники. — Поулдер издал нервный смешок. — В этом случае я сомневаюсь, что он надолго задержится с нами, лорд-маршал. Не правда ли, сержант Пайк? — Ухмыляясь, генерал провел пальцем по животу и прищелкнул языком. — Не удивлюсь, если они выпустят ему кишки. Разве не так поступают варвары? Выпотрошат, и все.

Вест не увидел в этом ничего смешного.

— Позаботьтесь о том, чтобы пленные получили пищу и воду, чтобы раненым была оказана вся возможная помощь. Как победители, мы должны проявить милосердие.

Кажется, именно так должен говорить военачальник после сражения.

— Совершенно верно, лорд-маршал.

Поулдер энергично отсалютовал, как идеальный пример послушного подчиненного, развернул лошадь, пришпорил ее и ускакал.

Вест сошел с коня, помедлил, собираясь с силами и духом, потом устало двинулся пешком в долину. Пайк следовал за ним, держа меч наготове.

— Осторожность не помешает, сэр, — сказал он.

— Нет, — пробормотал Вест, — не думаю.

Длинный склон был усеян людьми, мертвыми и еще живыми. Тела всадников Союза лежали там, где упали. Лекари оказывали помощь раненым: руки по локоть в крови, лица нахмуренные, суровые. Несколько человек сидели и плакали, возможно, о павших товарищах. Другие, застыв в оцепенении, неотрывно смотрели на собственные увечья. Остальные стонали, всхлипывали, взывали о помощи, просили воды. Кто-то спешил ее поднести — последнее для умирающего проявление заботы и доброты. Длинная процессия мрачных, молчаливых пленников тянулась по долине вдоль каменной стены, за ними зорко следили солдаты Союза верхом на лошадях. Поодаль виднелись горы брошенного оружия, груды кольчуг, штабеля испещренных рисунками щитов.

Вест медленно шел по бывшему лагерю Бетода, который после получасового яростного боя превратился в скопище всевозможного хлама, разбросанного на голых камнях и твердой каменистой земле. Скрюченные тела людей и лошадей лежали вперемешку с растоптанными остовами палаток, кусками разодранного холста, поломанными бочками, разбитыми ящиками, посудой, инструментами, оружием. Все втоптано в вязкую влажную землю, отмечено грязными следами лошадиных копыт и солдатских сапог.

В самой середине этого хаоса обнаружились странные островки покоя, где все осталось нетронутым, как было до начала атаки. Котелок висел над тлеющим костром, внутри кипело тушеное мясо. Несколько копий были аккуратно прислонены друг к другу, рядом стояли походная табуретка и точильный камень. Три скатанные солдатские постели образовывали правильный треугольник, безупречно сложенные одеяла лежали в головах. Все аккуратно и опрятно, за исключением человека, распростертого поперек. Содержимое его пробитого черепа забрызгало бледную шерстяную ткань.

Чуть поодаль один офицер Союза опустился на колени в грязь, обнимая голову другого офицера. У Веста сжалось сердце: он узнал обоих. На коленях стоял его старый друг лейтенант Бринт, а бездыханно лежал его старый друг лейтенант Каспа. Весту вдруг нестерпимо захотелось уйти, пройти дальше, не останавливаться, притвориться, что не видит их. Но он заставил себя приблизиться. Во рту собралась горькая слюна.

Бринт поднял голову, на его бледном лице блестели влажные полоски слез.

— Стрела, — прошептал он. — Случайный выстрел. Он даже не вытащил меч.

— Не повезло, — мрачно проговорил Пайк. — Не повезло.

Вест опустил глаза. В самом деле, не повезло. Насколько он мог видеть, в бороде Каспы под челюстью застряло сломанное древко стрелы, но было удивительно мало крови. Лишь несколько капель разной формы и величины, брызги грязи на одном рукаве мундира, и больше ничего. Несмотря на то, что глаза Каспы смотрели куда-то вбок, в пустоту, Вест не мог отделаться от чувства, что павший воин глядит прямо на него. Какой-то обиженный изгиб губ, суровая, как обвинение, морщина между бровей. Вест уже хотел принять его вызов и потребовать объяснить, что, собственно, Каспа имеет в виду, но потом одернул себя. Этот человек был мертв.

— Надо послать письмо, — пробормотал Вест, беспокойно шевеля пальцами. — Сообщить его семье.

Бринт жалостливо шмыгнул носом, что почему-то показалось Весту раздражающим.

— Да, письмо.

— Сержант Пайк, за мной.

Вест больше не мог оставаться здесь ни минуты. Он отвернулся от своих друзей, одного живого, другого мертвого, и зашагал вперед по долине. Он очень старался не думать о том, что, если бы не его приказ атаковать, один из самых приятных и безобидных его знакомых остался бы в живых. Нельзя стать полководцем, не имея некоторой доли беспощадности, это верно. Но быть беспощадным нелегко.

Вместе с Пайком они перебрались через разрушенный земляной вал и затоптанный ров. Долина постепенно сузилась, высокие каменные пики наступали с обеих сторон. Здесь было еще больше трупов. Мертвые северяне, дикари — такие же, как в Дунбреке, — и шанка валялись повсюду на изрытой земле. Теперь Вест мог видеть стену крепости, едва отличавшуюся от мшистого бугорка в общем ландшафте. У подножия скопилось еще больше убитых.

— И они продержались семь дней? — пробормотал Пайк.

— Похоже на то.

Единственный вход в крепость представлял собой грубую арку в центре крепостной стены. Ворота были выбиты и лежали на земле. Три странные фигуры виднелись внутри. Подойдя ближе, Вест с неприятным ощущением понял, что это такое. Три человека, повешенные за шеи на веревках, спущенных со стены. Их безвольно обвисшие ноги болтались на высоте груди Веста. Вокруг собралось довольно много угрюмых северян, смотревших на свисающие тела не без удовлетворения. Один из них повернулся и с особенно жестокой усмешкой глянул на Веста и Пайка, когда те приблизились.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});