О людях и нелюдях - С. Алесько

Провинившегося дружинника тут же поставили пред княжеские очи.

— Ты свободен, — сказал Дрозд Шмелю, потиравшему затекшие руки с сизыми полосами от врезавшихся веревок. — И знай: жизнью ты обязан оборотням. Они попросили за тебя, сочли наказание чрезмерным.

— Что ж, спасибо, ясный князь, — поклонился дружинник, плохо скрывая злость. — И тебе, и другим нелюдям…

— Если мы тебе столь отвратительны, ступай с миром. Я освобожу тебя от присяги.

— Освободи, ясный князь, — промолвил Шмель, чуть подумав. — Рассудил ты несправедливо, и быть обязанным тварям жизнью для меня тяжело.

— Хорошо, ты свободен и от службы мне, — вздохнул Дрозд. — Лучше тебе уйти из Северных земель. Скоро оборотней здесь станет много, и я не позволю называть их тварями.

Весь день пес был мрачен. Вьюн пытался растормошить друга, но тщетно. Лишь вечером, когда они остановились на ночлег, рыжий добился своего.

— Дроздок, ты давно перекидывался? — полюбопытствовал кошак.

— Давно, — ответил пес. — Наверное, в последний раз еще до встречи с отцом.

— Почему б тебе не погонять зайцев сегодня ночью?

— Чтобы дать возможность дружинникам и Коршуну полюбоваться в очередной раз на другую ипостась их князя? — Дрозд дернул углом рта.

— Да надоело им уже на тебя смотреть! Ты не голая девка, чтоб без устали пялиться, — хихикнул кошак. — А не хочешь охотиться — съезди, навести Ромашечку.

— Нет.

— Это еще почему?

— Потому.

— Слушай, ты когда в последний раз с бабой спал? Вон, уже людей за мелкие провинности вешаешь. И девочку мучаешь, — не отставал кошак.

— Вьюн, замолкни. Нашелся тут доброхот.

— Я не доброхот, а добрый кот, — приосанился рыжий. — Желаю своим друзьям счастья. А они упрямятся.

Дрозд засопел, не глядя на друга разделся и перекинулся. Вьюн одобрительно крякнул, пес гавкнул и унесся в лес.

После князь не стеснялся иной раз обернуться в сумерках псом и провести ночь, охотясь. Зато днем ему уже не хотелось рычать и скалить зубы при малейшем поводе. А их хватало. Ссоры людей с оборотнями случались не так уж редко, правда, до тяжелого членовредительства и, тем паче, убийства, ни разу не дошло.

Дрозд тщательно рассматривал каждый случай, находил виновного и беседовал с ним. Не однажды говорил очередному пылающему праведным, с его точки зрения, гневом дружиннику, селянину или горожанину: "Я — твой князь, но я — оборотень. В моих землях не будет различий между людьми и нелюдями. Не нравится — ступай на все четыре стороны. Никто тебя не удерживает." Некоторые уходили, большинство оставалось, постепенно привыкая к детям Клыкастого.

Пес частенько радовался про себя, что позволил Вьюну ездить с дружиной. Кошак оказался на удивление полезным помощником. Он не принимал никаких решений и старался не лезть с советами, но вовремя вставленное острое словцо иной раз обеспечивало успех переговоров. Да и солдат на отдыхе у костра сближало чрезвычайно.

Надо сказать, воины обоих племен поначалу с одинаковым недоверием смотрели на рыжего проходимца, но очень скоро половина солдат повторяла его шуточки, а другая — охотно ржала над ними. Да и похождения Вьюна, свидетелями которых оказывались обычно не только часовые, быстро стали передаваться из уст в уста, не хуже баек про хитроумного оборотня Мурченя.

* * *

Стояла уже середина лета. Винка сидела с Медуницей у открытого окна и вышивала Дрозду рубаху. Служанка вязала.

— …Князь покойный очень княгиню любил, — вспоминала старушка. — По молодости, конечно, за девушками приударял, а как женился — ни-ни. Молодой господин нравом-то в батюшку пошел, так что тебе беспокоиться не о чем, — взглянула на зарумянившуюся девушку.

— Я не беспокоюсь, Медуня, просто тоскую, — ответила Винка, бросая взгляд в окно.

Оно выходило во двор замка, и оттуда вдруг раздался цокот копыт и бодрые приветствия стражников. С Лебедем они здороваются более буднично…

— Дроздок! — Винка уронила работу и бросилась к двери, на ходу вспоминая наставления Медуницы и Лиственя относительно того, как должна вести себя благородная девица, встречая жениха. Рассмеялась, сообразив, что в первую очередь означенная девица не понесется, сломя голову, по всему замку, чтобы встретить этого самого жениха запыхавшейся и раскрасневшейся.

Старая служанка, покачав головой, выглянула во двор. Княжич, нет, теперь князь, спешился, потом глянул на окно милой, увидел совсем другое лицо, улыбнулся и махнул рукой. Медуница помахала в ответ. Молодые… Время идет, а они не меняются. Точно такие же, какой она сама была когда-то. Влюбленные, счастливые, нетерпеливые… Глядя на Кречета, никогда не скажешь, что он нелюдь. И невеста его милая девушка, вовсе не бесстыжая оторва, что, говорят, с оборотнями путаются… Жаль, детишки станут щенятами оборачиваться… Да как бы там ни было, пошли их Крылатая побольше, и счастья родителям…

Дрозд увидел сбегающую по ступеням девушку, раскрыл объятия и подхватил милую, оторвав от земли. Глядя в его счастливое лицо, Винка поняла, что ему совершенно все равно, встречает она его как положено по неизвестно кем выдуманным правилам или нет, лишь бы радость была искренней.

— Дроздок… Я не ждала тебя… — лепетала она, запуская пальцы в его спутанные, по-прежнему нестриженые волосы. — Хорошо, что ты приехал…

— Я и сам не ожидал, что получится, — оборотень поставил девушку на землю, но из объятий не выпустил. — Беркут в столицу вызывает, а я решил не спешить, сделать по дороге тебе подарок. Ну, и себе, конечно, — прижался к ее губам.

Караульные на воротах не прятали улыбок. В последние годы правления отца нынешнего князя обитателям замка не хватало светлых минут. И пусть молодой Соколиный не человек, а невеста его не знатного рода, они влюблены и счастливы. Так почему бы не порадоваться за парочку, которая сияет так, что, кажется, согревает холодные камни древнего замка. Побольше радости, и, может, тогда в Северном княжестве станет немного теплее…

— Смотри, что я тебе привез, — Дрозд достал из лежащей на земле седельной сумки небольшой сверток и протянул Винке.

Девушка развернула чуть влажную тряпицу и увидела пучок прочных зеленых стеблей, каждый из которых венчал опущенный вниз зеленовато-белый бутон.

— Пошли, — парень потащил Винку к колодцу. — Их нужно поставить в воду. — Плеснул из стоявшего на краю ведра в ковшик для питья. Девушка осторожно положила туда цветы. — Сейчас, подожди немного.

Не успел Дрозд произнести эти слова, как послышался легкий треск, и один из бутонов раскрылся. Лепестки на глазах поползли в стороны, поднимаясь вверх, закручиваясь, будто кудри, обнажая белоснежную изнанку, ближе к основанию покрытую нежнейшим пушком цвета молодой весенней листвы. Из зева торчали, будто длинные ресницы, чуть изогнутые пестик и тычинки, полупрозрачные, розовые, словно утренняя заря или девичий румянец.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});