Савва Морозов - Анна Федорец

По всей видимости, перелом в отношении М. Ф. Андреевой к работе произошел до 1898 года. Во всяком случае, с образованием Художественного театра К. С. Станиславский пригласил ее в труппу. Мария Федоровна стала одной из первых актрис Художественного театра, будучи зачислена в него 15 июня 1898 года.[488] Для этого нужно было пройти строжайший отбор, судьями в котором выступали К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко. Последний в сентябре 1898 года в одном из писем А. П. Чехову подчеркивал: и он сам, и Станиславский выбрали из своих учеников лишь наиболее талантливых. «Я из 7 выпусков своих учеников выбрал только 8 человек (из 70), а Алексеев из 10-летнего существования своего Кружка только 6 человек». А Станиславский подробно описывал процедуру «отбора» актеров: «Мировая конференция народов не обсуждает своих важных государственных вопросов с такой точностью, с какой мы обсуждали тогда основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения.

«Вот вам актер А., — экзаменовали мы друг друга. — Считаете вы его талантливым?»

«В высокой степени».

«Возьмете вы его к себе в труппу?»

«Нет».

«Почему?»

«Он приспособил себя к карьере, свой талант — к требованиям публики, свой характер — к капризам антрепренера и всего себя — к театральной дешевке. Тот, кто отравлен таким ядом, не может исцелиться».

«А что вы скажете про актрису Б.?»

«Хорошая актриса, но не для нашего дела».

«Почему?»

«Она не любит искусства, а только себя в искусстве».

«А актриса В.?»

«Не годится, — неисправимая каботинка».

«А актер Г.?»

«На этого советую обратить ваше внимание».

«Почему?»

«У него есть идеалы, за которые он борется; он не мирится с существующим. Это человек идеи».

«Я того же мнения и потому, с вашего позволения, заношу его в список кандидатов».

Мария Федоровна с успехом прошла этот отбор — ее не сочли ни каботинкой, ни человеком, готовым приспосабливаться. Яркость артистического таланта Андреевой не вызывала сомнений. Очень быстро она стала «одной из премьерш театра»,[489] играя в нем ведущие роли. На сцене Художественного театра М. Ф. Андреева блистала несколько лет (1898–1904, 1906).

Однако почти одновременно с Художественным театром в жизни актрисы появилось другое, всепоглощающее увлечение. Оно занимало сперва небольшую часть жизни Андреевой, потом все большую и большую. Это была революционная деятельность.

По собственным словам Андреевой, первое ее знакомство с революционерами-подпольщиками состоялось в начале 1897 года. «В помощь гувернантке-француженке» своего сына Юрия Мария Федоровна пригласила студента Московского университета Д. И. Лукьянова. «Вот этот-то Дмитрий Иванович (очень внешне неказистый парень, но неглупый), член землячества студентов-ставропольцев, и познакомил меня спустя несколько месяцев жизни у нас в доме со своими товарищами по землячеству. Для меня это все были очень необыкновенные по сравнению с обычными знакомыми люди, очень интересные… Я узнала, что они образовали кружок марксистов и читают вместе, разбирая и изучая, «Капитал» Маркса. Я стала бывать в этом кружке… Изучили мы два тома, до третьего я тогда не дошла, переводили с немецкого, читали по гектографским листкам. Вот эти-то ставропольцы и были моими чрезвычайно усердными и, как я теперь вижу, очень полезными мне «просветителями».[490] По воспоминаниям ее приемного сына, Андреева проводила вместе со студентами все свободные «вечера, слушала споры на политические и философские темы. Всё это будоражило ее мысль, рождало горячий отклик, круто меняло весь привычный круг понятий о жизни».[491] К октябрю 1898 года, когда на сцене Художественного театра прошел первый спектакль, Мария Федоровна, по ее словам, являлась «горячим марксистом и убежденнейшим приверженцем рабочего класса — творца всех ценностей мира».

В 1897–1898 годах Мария Федоровна впервые заглянула в пропасть революции и увидела там нечто невероятно притягательное. С этого момента жизнь ее разделилась на две части: легальную — светские приемы в доме мужа, карьера актрисы — и подпольную: служение делу революции. Первое время (примерно до 1899 или 1900 года) легальная часть ее жизни весомо преобладала, но постепенно она всё меньше и меньше увлекала Марию Федоровну. Со временем поддержание обычного уклада жизни, в том числе светских связей, стало для нее не более чем данью конспирации…

Намерение служить делу революции крепло в душе актрисы по мере того, как расширялся круг ее знакомств с «новым» для нее миром революционного подполья. В основном это были деятели, работавшие «под непосредственным руководством В. И. Ленина», после раскола Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) в 1903 году назвавшие себя большевиками. Так, около 1898 года Мария Федоровна познакомилась с М. А. Михайловым (конспиративная кличка «дядя Миша»), который стал «ее крестным отцом по подпольной работе». В то время Михайлов «был студентом, вращался в тех же кружках, но уже был членом РСДРП. Неплохой организатор, он сразу учуял во мне большие возможности и очень умело и ловко направлял их куда и как было нужно для партии», — вспоминала она. Именно с Михайлова началась цепочка знакомств, которая со временем привела Андрееву непосредственно к В. И. Ленину. Уже в 1899 году, через «дядю Мишу», актриса была связана «с московскими партийцами». Причем «мое участие якобы строго было законспирировано, хотя народу всякого, самого подозрительного, ходило ко мне великое множество, и, как это ни странно, всё это как-то сходило с рук», — писала она.

«Дядя Миша» в 1901 году познакомил М. Ф. Андрееву с одним из руководителей Московской организации РСДРП П. А. Красиковым (клички «Антон», «Панкрат», «Игнат», «Музыкант»), который, по признанию актрисы, сыграл большую роль в ее «социалистическом воспитании»: «Ввел меня в партийную работу и окончательно прикрепил к большевикам тов[арищ] «Игнат» — П. А. Красиков… Было это в 1901–1902 гг., я не была тогда еще членом партии, но уже твердо приняла ленинскую платформу, с которой ни разу не сходила. Если до 1902 года я помогала многим, то с этого времени все мои усилия были твердо направлены в сторону большевиков, причем «Игнат» сыграл в этом большую роль».[492]

Тот же Михайлов свел Андрееву с Л. Б. Красиным (партийные клички «Никитич», «Зимин», «Винтер»), которому еще предстояло сыграть определенную роль в судьбе С. Т. Морозова. По словам советских исследователей, «это был талантливый организатор большевистского подполья, член партии с 1890 года. Леонид Борисович… работал агентом ленинской «Искры», в 1903–1907 годах был членом ЦК РСДРП. В первой российской революции Л. Б. Красин руководил Боевой технической группой[493] при ЦК партии. Впоследствии он стал видным советским государственным деятелем, дипломатом. В то время, о котором идет рассказ, Л. Б. Красин ведал партийной кассой».[494]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});