Повесть о потерпевшем кораблекрушение - Андрей Колганов

„Все так“, — кивнул орлиный профиль.

„А из револьвера, найденного под трупом не установленного лица в палисаднике, как раз под окном спальни — семь выстрелов?“

„Верно“.

„Из трех револьверов, найденных на лестнице, было сделано: из одного — два выстрела, из другого — также два выстрела, из третьего — один выстрел?“ — продолжал Лейвек.

„Так, так“, — снова закивал следователь.

„Благодарю вас, больше к вам вопросов пока не имеется“. — Адвокат коротко глянул в записи и произнес:

„А теперь попрошу на свидетельское место господина Аларина Финаппа, акцизного чиновника“.

Место свидетельства занял небольшой человечек в дорогом костюме, имевший длинные прямые волосы с небольшой проплешиной на макушке.

„Вы участвовали в манифестации у дома моего подзащитного и в проникновении в его дом?“

„Да“.

„Скажите, до того, как раздались первые выстрелы, никто не пытался проникнуть в дом?“

„Ручаться не могу, я за этим не следил. Не заметил, во всяком случае“, — развел руками свидетель.

„Вы вошли в дом одним из первых?“

„Пожалуй, так. Передо мной бежало всего двое человек“.

„Кто же открыл вам дверь?“

„Никто… Дверь была распахнута…“

„А когда вы стали подниматься по лестнице в дом, что вы увидели?“

„Вот этого“, — свидетель повернулся и ткнул пальцем в Обера, сидевшего на скамье подсудимых. — „Голый, весь в крови, в руках револьверы, глаза бешенные…“

„И что произошло дальше?“

„Он стрелять начал“.

„Только он?“

„Ну, с нашей стороны тоже кто-то стрелял…“

„А дальше?“

„А дальше все назад побежали. Кому же охота под пули-то лезть!“

„И никто не пытался пройти с лестницы дальше в апартаменты?“ — Лейвек строго посмотрел на свидетеля.

„Какое там!“

„То есть те, кто успел пройти дальше всего, остановились у самой лестницы?“

„Точно так“, — плешь наклонилась, — „не далее двух-трех шагов“.

„А что стало с ранеными и убитыми, упавшими на лестнице?“ — поинтересовался адвокат.

„Хвала Ул-Касе, их не бросили там, а вынесли из дома“ — сочувственно произнес свидетель.

„Всех?“

„Всех“.

„Благодарю вас, вы свободны“.

Следующим Лейвек Элбор вызвал эксперта-оружейника.

„Не обратили ли вы внимание“, — начал он допрос, — „на особенность номера у одного из револьверов?“

„Обратил. У револьвера за номером 080 24 явно видны следы исправления номера“.

„И какие же цифры исправлены?“

„Следы исправления заметны на второй и третьей цифрах“.

„А какие там были цифры первоначально, вы не можете сказать?“

„Трудно ответить точно. Такие, которые можно переделать в 8 и в 0. Ну, восьмерку можно изобразить из нуля или из шестерки, или из девятки. Ноль можно переделать из девятки, шестерки, восьмерки, тройки…“

„Защита допрос свидетелей обвинения закончила“, — возвестил адвокат.

В своем выступлении Лейвек Элбор не оставил без внимания ни одной оплошности обвинения и следствия.

„…Итак, как же попали во внутренние покои, расположенные на втором этаже дома моего подзащитного, двое убитых и один раненый? Как там оказались три револьвера, не принадлежащих моему подзащитному?“ — адвокат сделал паузу и поглядел в сторону судей.

''Версия обвинения объясняет это таким образом, что мой подзащитный намеренно перетащил тела и оружие внутрь своих покоев. В тоже время мы имеем показания свидетелей обвинения, которые утверждают, что никто из толпы манифестантов, проникших в дом моего подзащитного, не проследовал от лестницы далее, чем на два-три шага. Мы имеем свидетельство, что всех, — подчеркиваю: всех, — раненых и убитых манифестанты, удирая, вынесли с собой из дома. Мы имеем показания, что толпа проникла в дом через уже открытую дверь. Мы имеем протокол осмотра места преступления, где зафиксированы явные следы взлома входной двери. Толпа дверь не взламывала. Никто не взламывал дверь и у нее на глазах. Это было сделано загодя. Кем?»

«Не стоит ли признать, что показания моего подзащитного соответствуют действительности и эти люди проникли туда значительно раньше манифестантов?»

«Кстати, кто они?» — Лейвек сделал указующий жест в сторону полицейского следователя. — «Ни один из убитых не установлен следствием, а подобранный во внутренних покоях раненый таинственным образом исчез из поля зрения полиции. Тайна!» — Адвокат картинно всплеснул руками. В зале послышались смешки.

«Следствие почему-то так и не озаботилось выяснить, кому принадлежат изъятые револьверы. Я не следователь, не хитроумный сыщик. Я просто зашел в торговый отдел фирмы Зеккерта и получил справку, копию которой я передаю высокому суду. Позвольте зачитать краткую выдержку из нее:

„Револьверы с серийными номерами от 068 21 до 069 00 были поставлены по заказу Управления полиции Порт-Квелато“.»

Последние слова адвоката были покрыты невообразимым шумом. Судья отчаянно зазвонил в колокольчик:

«Я требую тишины! Иначе я прикажу очистить зал!»

Лейвек Элбор выждал несколько минут, пока не установилась тишина, и продолжил:

«По моему требованию прокурор города сделал запрос в столичное Управление полиции с целью выяснить, не были ли эти револьверы утеряны господами из полицейского управления. Я получил копию ответа, которую также прошу приобщить к делу, согласно которой был утерян всего один револьвер, а именно револьвер за номером 068 24. Не кажется ли вам странным, что у этого револьвера три цифры в номере совпадают с цифрами номера того револьвера, из числа найденных на месте преступления, на котором заводской номер был подправлен?» — и адвокат поднял глаза на прокурора.

«Не выдерживает никакой критики версия обвинения, что госпожа Инесейль Грайс была случайно убита в перестрелке, а лишь затем перенесена мужем в спальню, где и была обнаружена полицейским дознавателем. Рядом с госпожой Грайс найден труп неустановленного мужчины, убитого выстрелом в упор именно из того револьвера, который госпожа Грайс сжимала в руке. Это — не случайный выстрел в перестрелке! Равно, как и те выстрелы, которыми была убита госпожа Грайс. Это были не шальные пули с лестницы. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, выстрелы, которыми была убита госпожа Грайс, были произведены с расстояния не более двух метров!»

В зале снова послышался глухой шум. Адвокат перевел дыхание и снова достал какие-то бумаги из материалов дела:

«И как обвинение объяснит следующие факты? Вот передо мной протокол медицинского освидетельствования тела госпожи Инесейль Грайс, урожденной Маррот:

„На правом плече многочисленные ссадины и кровоподтеки. На левой скуле — обширный кровоподтек. На губах — заметные следы крови, однако на самих губах и во рту нет таких повреждений, которые могли бы вызвать подобное кровотечение. На левом плече — синяки, предположительно — следы пальцев рук. На внешней поверхности верхней трети левого бедра и на левой ягодице — многочисленные ссадины…“ — Думаю, картина ясная?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});