Повесть о потерпевшем кораблекрушение - Андрей Колганов

Глава 7

Процесс

Для Грайса все началось с того, что редактор небольшой газеты с непритязательным названием «Новый Восточный Наблюдатель», с которым Обер познакомился через Инесейль, предложил ему интересную встречу. Редактор был, выражаясь языком общественного мнения, «опасным либералом». Инесейль регулярно публиковала у него в газете свои статьи по социальному законодательству. Редактор не раз захаживал к Оберу в гости, и в один из таких визитов, бросив на стол свежий номер своей газеты, он промолвил:

«У нас, дорогой Обер, появился новый и, должен присовокупить, весьма и весьма занятный корреспондент».

«И кто же это?» — заинтересовался Обер.

«Ваша жена его знает немного. Это Оччалари, председатель Союза типографских рабочих».

«О, я видел его заметки в вашей газете! Настроен он решительно…»

«Да, очень решительно», — подтвердил редактор. — «Он прямо-таки пышет ненавистью к капиталу. Но, несмотря на это, он желает с вами встретиться».

Когда Обер подошел к расставленым на улице столикам небольшого кафе в припортовом районе, за одним из столиков уже сидела Инесейль с опрятно, хотя и небогато одетым человеком лет тридцати пяти. Он был небольшого роста, но крепкий и жилистый.

«Здравствуйте. Я — Обер Грайс», — просто сказал Обер, подсаживаясь к столику. — «А вы, полагаю, Камит Оччалари?»

«Вы не ошиблись», — усмехнулся тот в ответ. — «Но, признаться, вы меня сразу разочаровали».

«И чем же?» — спокойно поинтересовался Обер.

«Да вы не похожи на финансового аристократа, который пришел бы во фраке и в бархатном пальто. Не похожи вы и на промышленного воротилу в сюртуке с жилеткой, из кармана которой торчит массивная золотая цепочка для часов. Так… фигура матроса, засунутая в костюм конторского служащего!» — Оччалари поджал губы и покачал головой.

«Что же вас в этом не устраивает?»

«Не люблю людей, пытающихся скрыть свое действительное положение в обществе!» — жестко бросил Оччалари.

«Разве я скрывал от кого-нибудь, что я промышленник и финансист? Но ведь кроме того, я инженер, историк, немножко журналист и политик… И разве мы встретились для того, чтобы оценить достоинства и недостатки моего внешнего вида? Я полагал, что у вас несколько более серьезные цели», — по-прежнему не проявляя заметных эмоций, Обер спокойно поглядел в глаза собеседнику.

Оччалари немного смутился, но не уступал:

«И все равно, в стремлении подделаться под простого человека есть что-то такое… неискреннее!»

«Вот вы сказали обо мне, что я выгляжу, как матрос, засунутый в костюм конторщика. Вы наблюдательны», — с веселой улыбкой ответил Обер, — «ведь вы угадали. Я и на самом деле матрос из Долин Фризии. Потом я попал в пекло мятежа за отделение Олеранты от Королевства Обеих Проливов, вынужден был работать поденщиком в порту. Затем сумел перебраться в Ульпию, устроился на завод чернорабочим…»

«Хотите мне рассказать сказочку о сапожнике, ставшем миллионером?» — иронически сощурился Оччалари.

«То, что я вырвался в ряды предпринимателей — не моя заслуга. Сам я так и остался бы чернорабочим. Но один из моих товарищей по матросской жизни оставил мне все свое состояние — почти сотню старинных золотых монет. Это позволило мне выучиться на механика. А с этой ступеньки стартовать уже было проще», — пояснил Обер, по-прежнему не раздражаясь от наскоков Оччалари.

Оччалари, похоже, исчерпал набор своих претензий:

«Ну что ж, может быть, мы и сумеем понять друг друга», — нисколько не смущаясь несостоятельностью предпринятых им нападок, он дружелюбно посмотрел на Обера. — «Вы, думаю, читали мои статьи в „Новом Восточном Обозревателе“»?

«Думаю, Инесейль уже успела вам сказать о моем мнении?» — не остался в долгу Обер, ответив вопросом на вопрос. Инесейль согласно кивнула, глядя на мужа преданными глазами.

«Если все так, как она сказала, то почему бы вам не поддержать наши требования?»

«Позвольте вас спросить, а почему вы не обратились к социальным республиканцам? К Касрафу Телусу, наконец?» — поинтересовался Обер. — «Ведь его газета имеет тираж куда как больше, чем „Новый Восточный“, да и распространяется чуть ли не по всему Элинору».

«Социальные республиканцы — неплохие ребята. С ними тоже невредно было бы поладить», — отозвался Оччалари. — «Касраф Телус — тоже парень ничего. Но он больше озабочен парламентской реформой, нежели нуждами рабочих людей».

«Так почему бы нам всем не сложить усилия?»…

Социальные республиканцы, сумевшие привлечь на свою сторону ветеранов радикального демократического крыла времен войны за независимость, и среди них — Касрафа Телуса и Обера Грайса, и установить союз с рабочими организациями, развернули по всей Республике агитацию за предоставление избирательного права всем мужчинам старше 21 года, вне зависимости от имущественного положения, ценза оседлости и места рождения.

Обер был одним из ораторов на первом массовом митинге социальных республиканцев в Порт-Квелато.

«Я сам принадлежу к имущему классу. Я — предприниматель». — Так начал он свою речь.

«Но и мне избирательное право недоступно, ибо я не прожил еще 20-ти лет на Южных Территориях. Однако я вышел на эту трибуну не ради того, чтобы пожаловаться на ущемление своих прав. Этих прав лишены 3/4 взрослого населения Республики! Какая же это республика? Какая же это демократия? Это — олигархия, власть привилегированного меньшинства!» — Обер сделал паузу, прислушиваясь к одобрительному шуму многотысячной толпы.

«Кто же лишен политических прав? Их лишено большинство — и это в основном те, кто своими руками создает благосостояние нашего государства!»

«Верно!» — раздались многочисленные выкрики из толпы.

«Те, кто служит опорой государства, должны иметь право на голос в решении государственных дел. Но это не все. Чтобы гражданин мог иметь суждение о государственных делах, он не должен принуждаться к 12-ти, а то и к 14-ти часовому изнурительному труду, после которого любой валится с ног. Мы должны заставить Ассамблею принять, наконец, билль о 10-часовом рабочем дне!»

«Правильно!» — крик толпы стал громче и дружнее. Обер перевел дыхание. Форсировать голос было нелегко.

«Если мы пошлем в Ассамблею Республики и в Ассамблеи территорий своих представителей, таких же рабочих людей, как большинство здесь собравшихся, они должны будут покинуть работу и на что-то содержать свою семью. Депутаты должны получать жалование, а после ухода со своего поста — пенсию!» — Обер резким жестом стукнул ладонью по перилам трибуны.

«Я вижу здесь многих, кого знаю, как активистов фабричных комитетов, профессиональных гильдий, товариществ мастеровых. Все они подвергаются гонениям за то, что отстаивают рабочую правду. Закон о свободе союзов должен защитить этих людей. Рабочий люд должен иметь право объединяться, чтобы договариваться с хозяевами не по одиночке!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});