Записки брюнетки - Жанна Голубицкая

Наш разговор происходит в тренерской при конюшне. Пахнет лошадиным потом, вокруг развешаны седла, подковы и прочая утварь. На стенах — фотки с соревнований по конкуру и выездке. На столе — переполненная пепельница и две чашки остывшего чая. За столом — мы с Ритой.

Рита — невысокая, крепкая, русая. Ее можно было бы назвать красивой той воспетой поэтами «неброской среднерусской красотой», если бы не тяжелый взгляд и затаенная боль в опухших красноватых глазах. Сейчас они просто заплаканные, а вообще василькового цвета.

На этой конюшне летом я бываю часто, потому что она недалеко от моей дачи, а я люблю верховую езду. Я — как раз из тех, кто любит мчаться галопом на заре. На закате не люблю, потому что в наших краях вечером лошадей достают насекомые, что делает верховые прогулки небезопасными. К этому выводу я пришла опытным путем: падала и не раз.

Но сегодня Рита вызвала меня сюда, чтобы о чем-то рассказать. Говорит, что это для нее важно. Наверное, это действительно так. Эту девчонку я помню, когда ей было еще лет 9. Она всегда помогала на конюшне и профессионально занималась выездкой. Всегда была молчаливой, упорной, смелой и довольно скрытной. Никогда не участвовала в девичьих посиделках со обсуждением сплетен-слухов, которые иногда случались на конюшне среди инструкторш и клиенток.

«Лошади нужны для тонуса и душевного покоя», — любит повторять Ритин папа, по происхождению казак. Петр Ильич (или попросту Петро, как его величают братья по казачеству) с детства любил верховую езду, да раньше времени на нее особо не было. Но в середине 90-х хобби Петро смогло стать бизнесом — и небезуспешным.

— Раньше отец в областном центре работал главным инженером на крупном предприятии, — рассказывает 21-летняя дочь Петро Рита. — Нагрузка большая у него была. Домой придет, мать ужин подаст. Он съест и падает на кровать как мертвый. Но чуть выходной появится — он сразу меня и маму в охапку и в деревню, где родился. Там у бабушки дом с большим участком, и отец у нее на подворье лошадей держал. Всегда две-три коняшки у него были. Он говорил, что они ему жить помогают. Я тоже с трех лет в седле, в лошадях разбираюсь — и ухаживать могу, и объезжать. И прокатные смены водить в поля.

По словам Риты, после августа 98 лошади действительно помогли и отцу, и всей их семье. Тогда отец потерял работу, но накопления остались. На них он отстроил близ родной деревни просторную конюшню с манежем и левадой. А к ней — небольшую гостиницу. Маленькие деревянные гостевые домики, зато со всем необходимым — с кроватями, рукомойником и даже душем. Петро прикупил к своим трем лошадкам еще 5 голов, а заодно взял на постой и обслуживание несколько частных лошадей. Такая услуга приносила неплохие деньги. Нанял коноводов, шорников, кузнецов, тренеров и открыл конный прокат. Недалеко от тех мест как раз отстроился элитный дачный поселок, и затея Петро стала пользоваться успехом у новых дачников. Ездить верхом как раз снова вошло в моду. Рита тогда еще училась в 5 классе, но на выходные приезжала в деревню и помогала отцу обучать новичков — водила по манежу на корде. А Ритина мама, Елизавета Петровна, экономист по образованию, вела общую бухгалтерию. А назвали семейное предприятие романтично — «Приют амазонки».

Особенная любовь

Рита рассказывает, что до 2008 года и «Приют амазонки», и их семья процветали — были и деньги, и клиенты.

— Отец достроил еще несколько гостевых домиков, и они никогда не пустовали. Или фирма какая-нибудь на выездной корпоратив арендует, или городские жители большими компаниями заезжают. Потом мы построили еще деревянный «салун» в стиле Дикого запада, открыли там бар. В общем, «Амазонка» стала чем-то вроде элитной базы отдыха с полным пансионом и верховой ездой и пользовалась большой популярностью в округе.

Но в августе 2008, как раз после пышного празднования десятилетия, в «Приюте амазонки» случился крупный пожар.

— Я так плакала! — вспоминает Рита. — Ладно еще, что все постройки сгорели. Но и лошадей много погибло, среди них мои любимые были — орловская рысачка Стрелка и араб Падишах — я сама их объезжала, тренировала. Ну убытки, конечно, понесли. Самых хороших, воспитанных под прокат лошадей мы потеряли — клиентов не на кого было сажать. Да и частники многие погибли, за них с хозяевами расплачиваться пришлось. Им-то все равно, по чьей вине они своей собственности лишились. А породы дорогие у нас стояли — ахалтекинцы, американские рысаки. Мы думали, что это конкуренты или завистники с нами расправились. А отец сказал: ничего, справимся! Он вообще оптимист.

Немного оправившись после пожара, отец уехал в соседнюю область покупать новые головы, а потом Рите пришлось объезжать, воспитывать новых лошадок под прокатные нужды. Тогда у нее и появилась любимица — ахалтекинка по кличке Особенная.

— Особенная — главная любовь моей жизни, — при упоминании о любимой кобылке у Риты загораются глаза. — Отец ее жеребенком привез, я ее буквально выходила-выкормила, воспитала. Я тогда только школу окончила, а в институт пока поступать не стала — полностью посвятила себя лошадям. Вернее, Особенной. А вообще я всех наших лошадок знала как облупленных — у кого какое настроение, у кого чего болит, кого сегодня можно в поля выпускать, а кто «козлить» настроен. Я тогда целый год в бабушкином доме прожила, в город только по крайней необходимости ездила. Отец часто при конюшне ночевал, а в городской квартире была мама. Там у нас что-то вроде офиса было: она там свою бухгалтерию вела и принимала по телефону заявки на групповой прокат и постой в «Амазонке». Я думала, что годик поработаю, родителям помогу с бизнесом, а потом подам документы в сельхозакадемию. Но через год у мамы случился инсульт. А еще через три месяца — второй. Она почти перестала разговаривать, у нее обездвижилась левая часть тела. А ведь ей всего 42 года!

Фаворитка

По словам Риты, в тот год, когда она бывала в городской квартире лишь наездами, она стала понимать: между родителями что-то неладно. Отец уже не иногда ночевал, а практически переселился в гостевой домик при конюшне. Мама выглядела подавленной и нездоровой. Рита нередко заставала папу и маму за разговором на повышенных тонах, но при ней они тут же умолкали. В их семье не принято было посвящать ребенка в конфликты между взрослыми — даже если этому ребенку уже за 20.

— Если честно, я особого значения этим разборкам до поры до времени не придавала, — признается Рита. — Ну поругались, с кем не бывает. Они ж у меня с техникума, то есть, с 17 лет вместе — на одном курсе учились. Три года встречались, потом поженились, а когда им по 21 было, у них я появилась. Я думала, если у людей целая жизнь вместе за плечами, разберутся как-нибудь. Но все оказалось куда хуже…

По признанию девушки, ахалтекинка Особенная была главным хобби и радостью Ритиной жизни. Я видела Ритину фаворитку своими глазами — статная, тонконогая лошадка, очень характерная и гордая — как любая красивая женщина. Если что-то ей не по нраву или просто встала не с той ноги, никому не даст к себе подойти — кроме Риты. А если Особенная в хорошем расположении духа, то покладистее и мягче лошадки не сыскать.

— А рысь у нее отменная! — восхищается Рита. — Ни на одной лошади с «Амазонки» столько удовольствия на рыси не получишь, как на Особенной! Все наши постоянные клиенты все время хотят взять Особенную в поля, но мы ее не всегда даем. Если кобылка не в настроении, это опасно. Однажды она сбросила даже нашего тренера Ксюшу, хотя она профессиональная наездница. Ксюшку еле откачали в областной больнице и к лошадям она больше не вернулась. Разумеется, об этом знали только мы, хозяева, и персонал, но мы б этом не болтали. Зачем нам клиентов отпугивать?

— Как-то Особенная приболела, — вспоминает Рита. — В тот вечер на конюшне я одна была. Гостей не было, тренеров отец тоже отпустил, только сторож в своей будке сидел. Ветеринар только с утра мог приехать. Я дала Особенной на ночь лекарство и заперла в стойле. Приехала в бабкин дом, а на сердце неспокойно — не станет ли плохо от этого лекарства лошадке моей? Я ж все-таки не врач. Хотела у отца совета спросить, но он на мобильник не отвечал. Накануне он предупредил, что едет на казачий слет в соседний город. Ну, думаю, празднуют небось что-нибудь в мужской компании. В последнее время частенько папаня мой стал и кутить, и поддавать…

Так и не уснув, Рита в час ночи примчалась проведать свою Особенную. И услышала шорохи в одном из гостевых домиков «Уж не воры ли?» — испугалась Рита. Сторож крепко спал в своей будке. Подкравшись к окну, Рита тихонько заглянула внутрь домика. Луна стояла полная, и Рита прекрасно разглядела все, что там происходит. На кровати ее отец занимался любовью с молодой девушкой.