Самое Тихое Время Города - Екатерина Кинн

– Я не хочу упасть, – пробормотал Игорь, еле держась за гриву. Анастасия сидела, обняв его сзади за пояс. – Не дай мне упасть…

– Не дам, – прошептала она сквозь зубы. – Не падай. Все будет хорошо.

Конь опустился среди леса у небольшого совершенно круглого озерка с темной, неподвижной водой. Игорь сполз на землю и упал на четвереньки. Он ничего не видел, лицо его приобрело зеленоватый оттенок, кровь по-прежнему сочилась, но теперь она была темной и дурно пахла. Конь постоял, посмотрел на него. А потом ткнул его бархатной теплой мордой, словно приказывая идти к озерку. Игорь с трудом поднялся, держась за гриву жеребца, и тот, медленно переступая, чтобы приспособиться к неверному шагу теряющего сознание человека, осторожно повел его в воду. Конь зашел в озеро, погружаясь все глубже и глубже, пока Игорь не оказался в воде по самое горло. Так они и стояли там – белый, как молния, конь и человек, обнимающий его за шею.

Вода была теплой и странно плотной. Утонуть в ней было невозможно. Она чуть пощипывала, и страшно хотелось спать. Тяжелая, темная, сонная вода… Сонная-сонная, темная вода…

– Уже вечер? Сколько же я проспал? – тихо сказал Игорь, открывая глаза.

– Мог и вообще не проснуться, – покачала головой Анастасия. – Есть хочешь?

Игорь прислушался к себе:

– Слона съел бы.

– Слона нет. Есть хлеб и сыр. И квас.

– А ты ела?

– Ела, – кивнула Анастасия. – Пока ты спал.

– А конь ушел?

– Ушел. И табун увел. Ты идти можешь?

Игорь снова прислушался к себе:

– Могу. Только поем. Мне так хорошо, словно я заново родился!

– Да так вроде и вышло, – усмехнулась Анастасия. – Ро-зовенький, как младенец.

Игорь сел. Сабля была тут, брюки сухие – видать, долго провалялся. На траве лежала белая вышитая рубаха.

– Это откуда?

– Да в суме была.

– Не помню, чтобы нам ее давали… да фиг с ней, хорошо, что есть что надеть, моя-то погибла в бою за правое дело. – Игорь влез в рубаху. – Как раз.

Анастасия сидела, обняв колени, и с легкой улыбкой смотрела на него.

– Хорошо, что ты пошел со мной.

Игорь ничего не ответил, только улыбнулся и взял из ее рук хлеб.

– Вот что, – тихо сказала Анастасия. – Что бы между нами ни было, не жди, что я скажу, что люблю тебя. Даже если с ума сходить, умирать буду от любви – никогда не скажу. Никогда!

– И не надо. – У Игоря на душе стало невероятно легко. Сейчас он мог бы одной левой уделать любого инопланетного монстра.

– Тогда больше об этом не будем. – Анастасия обхватила руки коленями и, склонив голову набок, смотрела на него, пока он ел. И Игорю это нравилось.

Он доел, встал, отряхнул руки. Взял саблю, повесил на пояс.

– Ну что же, пошли?

Анастасия положила яйцо на дорогу. Оно немного покружило на месте, словно раздумывая, а потом золотая капелька решительно покатилась в лес.

– Ну идем, – сказал Игорь, беря Анастасию за руку. Рука ее была жесткой и прохладной, и отнимать ее она не стала.

Темнело не так быстро, как должно было бы осенью. Который был час – тоже непонятно, потому как у Анастасии мобильник просто отключился, а у Игоря часы показывали какую-то полную несуразицу. Было совершенно не по-осеннему тепло.

– Да, это не осень, и не весна, и не лето, это просто какое-то время, – задумчиво проговорила Анастасия.

– Самое тихое время года, – ответил Игорь.

Золотое яичко резво катилось вперед, тепло светясь в темноте.

– А сейчас начнется просека, – вдруг почти испуганно проговорила Анастасия.

Просека действительно началась где-то через сотню шагов, когда дорога стала подниматься по склону заросшего лесом холма. Широкая, не очень давняя, поросшая невысокой травой и мелким кустарником. Туман наползал снизу, из темной лощины, а наверху холма ветки деревьев еще были красновато-медными от последних лучей солнца. А потом на вершине холма, в конце просеки, появился всадник на вороном коне. Слишком высокий для обычного человека, он медленно плыл, не касаясь земли. Бледный, черноволосый, в вороненой кольчуге и в медленно колыхавшемся черном плаще, он плыл над тонким туманом, закрыв глаза, и Игорь откуда-то знал, что всадник мертв. Он остановился, стиснув руку Анастасии. Наверное, ей было больно, но она даже не охнула, не сводя взгляда с всадника.

– Не оборачивайся, – шепнул он, когда всадник проплыл мимо них. Черные волосы и хвост и грива коня струились по воздуху, а глаза коня были молочно-голубыми, слепыми.

Плащ всадника тянулся за ним, как тень, до самого леса, до самого неба, ночной темнотой расстилаясь вокруг сколько хватало глаз.

Анастасия и Игорь молча шли следом за золотой каплей яйца.

– Я уже когда-то была здесь, – прошептала Анастасия. – Даже не знаю, как это могло получиться, но я была здесь. Я узнаю места, понимаешь?

– Понимаю. Потому что я тоже узнаю место. Там, наверху, на самом верху, будет камень. Большой белый камень. Теплый.

– И еще он светится в ночи, – посмотрела на Игоря Анастасия. – Ты был в моих снах.

– Или ты в моих. Или мы просто бродили по одной дороге снов.

Дальше шли молча. Игорь после темной воды озера чувствовал себя еще очень бодро, Анастасия тоже не жаловалась, да и понятно – ей скорее хотелось добраться до дочери. Она открыла было рот, как вдруг сзади послышалось:

– Мама?

Анастасия вздрогнула и застыла на месте.

– Мама!

– Не смей оборачиваться! – крикнул Игорь. – Не смей! Видишь – яйцо катится, это не здесь, это не она!

Сзади послышался жалобный плач:

– Мама, мамочка!

Анастасия стояла, трясясь, как осина на ветру. По щекам ее катились слезы, зубы стучали, глаза были полны безумия.

– Я… не могу! Я обернусь!

– Мама! Почему ты не хочешь посмотреть на меня?

– Я…

– А ты выйди перед нами, тогда и посмотрим! – рявкнул Игорь. – Покажись!

– Плохой дядя, – обиженно протянули сзади. – Мама! Он плохой!

– Это не Катя, – одними губами проговорила Анастасия. Сзади послышался хрустящий шорох, холодное дыхание коснулось шеи, кто-то еле слышно хихикнул.

– Вперед. Бегом, – прошептал Игорь. – Раз. Два. Три!

И они дернули бегом вверх по холму, изо всех сил, следом за золотым пятнышком. Сзади послышался обиженный визг, хохот ночной птицы, какой-то хриплый скрежет и звуки больших, мощных прыжков. Игорь бежал, таща за собой Анастасию. Та тяжело дышала, но бежала из последних сил, потому что оба знали – там, у белого камня, все кончится, там будет безопасно, там нет власти тех, кто сейчас дышал в спину, щелкал когтями и визгливо, плотоядно хихикал и верещал позади.

Анастасия буквально рухнула на огромный белый валун, припала к нему, как Кассандра к алтарю, спасаясь от ахейских мечей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});