Демидовы: Столетие побед - Игорь Юркин

Семенов «в разных городев быв, приеха в Сибирские страны, в город Тобольск, и… купечество тамо начал…»[662]. На Урале он оказался около 1710 года, и с той поры его жизнь была связана в основном с этим краем. За ним сюда перебрались оба брата. Иван, покинув Выг по смерти отца, нашел Гавриила в 1713 году в «тюменских пределах» в Кошутской пустыни. В 1715 году полторы сотни ее насельников, окруженные воинской командой, решились на самосожжение. Но Семеновых в это время здесь уже не было. Деятельность братьев продолжалась в другой старообрядческой пустыни, созданной ими на Ишиме близ города Тары. Иван оставил по себе память как талантливый проповедник.

К этому времени можно довольно уверенно говорить о связи Семеновых с Акинфием Демидовым. В 1720 году Гавриил Семенов некоторое время живет в тобольской его резиденции. Обращает на себя внимание и такое совпадение. Казенные власти направляют из Тобольска на Алтай рудознатцев Костылева, Волкова и Инютина — примерно в это же время Гавриил Семенов, откликаясь на призыв алтайских старообрядцев, посылает туда брата Ивана. Тот туда добирается, однако в полную силу развернуться не успевает — в марте 1723 года гибнет с единоверцами в Елунской «гари»[663].

Оставшимся братьям суждена была обильная приключениями жизнь. И жизнь — рядом с Демидовым.

Образ Гавриила в глазах человека, знакомого с его биографией, постоянно двоится, хотя темперамент и черты характера проступают общие. Семенов — лидер старообрядчества, авторитетный учитель жизни и распространитель веры. Автор «Дополнения…» оценивает его в этом качестве весьма высоко: «Не непричестен же сей муж и научению тамошних стран, кои не точию облиз Демидовых заводов. Научи многая благочестию, но и в далноразстоятелных местах поблизости барнаулских заводов и по великой Оби и даже до реки Енисея простре учения своего проповедь, которыя и потом в том непременно стояти утверждаются…»[664] Но Гавриил Семенов еще и человек при Демидове — энергичный и успешный проводник его интересов. Более узкая специализация Семенова в этой его ипостаси — всё, что связано с поиском месторождений руд. Причем занимался он не столько поиском как таковым (на это времени у него скорее всего не хватало), сколько связанной с ним организационной работой, включая «связи с общественностью». Вот в 1722 году он беседует с упомянутым Костылевым, и эта случившаяся на базаре их беседа — отнюдь не вероучительная. Костылев недавно подал две заявки на разработку открытых им медных месторождений. Именно они, а также еще незаявленные Семенова и интересуют. Убедившись, что Костылев действительно знает алейские руды[665], он предлагает свою поддержку: «…тебе де оных руд одному не поднять, разве де в том спомоществовать будет он, Семенов, для того что де господин генерал его знает»[666]. Здесь нет прямого приглашения перейти в лагерь Демидова. Напротив, Семенов привлекает внимание собеседника к своей связи с другим влиятельным лицом — Генниным. Но для Костылева он — демидовский приказчик (так рудознатец в своей сказке его и называет). И интерес Акинфия за его уговорами просматривается отчетливо.

Площадка для деловых (горное дело и металлургия) контактов Акинфия с выговскими старообрядцами была подготовлена давно. Работавшие на местных рудах олонецкие металлургические заводы действовали со второй половины XVII века. С ними, естественно, было связано и окрестное население, не только перенимавшее от заводских специалистов знания и навыки, но и накапливавшее полевой опыт поиска и добычи руд. В 1705 году старообрядческое поселение на Выге было приписано к Повенецким железным заводам. Этим решением царь Петр I (по преданию, сказавший по поводу выговских пустынников: «Пускай живут»[667]) определил их место в системе приобретавшего все более тотальный характер крепостничества. Оставаясь формально свободными, здешние жители должны были обслуживать новый горно-металлургический комплекс, создававшийся на северо-западе страны.

Петр I оценил умения выговских старообрядцев. Еще лучше были о них осведомлены Никита и Акинфий Демидовы. И, несомненно, желали поставить себе на службу.

В ноябре 1723 года к Геннину обратился Гавриил Семенов, представленный в поданном ими доношении как олонецких петровских заводов приписной крестьянин и одновременно приказчик Акинфия Демидова. Он и три его товарища заявили, что желают в Сибирской губернии «изыскивать и всячески проведывать» медные и железные руды. Обещая объявлять о них Геннину «без всякого умедления», просили дать им соответствующий указ. Получив его, они, может быть, что-то потом и искали, но сведений об объявлении ими руд в горном ведомстве на середину 1730-х годов не было. В литературе высказано предположение, что указ был нужен Семенову, чтобы прятаться от властей. Согласившись с этим, выскажем сомнение по поводу другого предположения: что «Геннин и не старался добиться каких-либо известий от Гаврилы Семенова, но старался угодить Демидову — так ему было выгоднее»[668]. Вспомним, что обладавший деловой хваткой приписной с олонецких заводов был известен генералу лично. Отнюдь не исключено, что, давая просимый указ, он надеялся перетянуть Семенова от Демидова к себе.

В 1729 году Акинфий добился еще большей свободы для своего поверенного. Он известил Берг-коллегию о намерении посылать некоторых из приказчиков, в том числе Гавриила и Никифора Семеновых, «для прииску» в разные места и просил, чтобы никто не чинил им в том «помешательства». Коллегия просьбу удовлетворила, дала указ, назвав в нем Гавриила Украинцевым. Предполагают, что смена фамильного прозвания произошла тоже не без умысла — она затруднила его поиск борцам с расколом.

Выразительную характеристику места, которое занимал при Акинфий Гавриил Семенов, дает перешедший в православие старообрядец Григорий Яковлев: «…некоим случаем прислужился к нему (Демидову. — И. Ю.) сей поминаемый Гавриил, и быть при нем всегда дома его верный надзиратель, и другой некто над прикащиками его главный Стефан Егоров, тамошний житель, потаенный же раскольник»[669]. «Дома верный надзиратель» поставлен здесь на одну доску с «над прикащиками главным» — один пасет дом, другой — стадо менеджеров.

Кстати о Егорове. Он бессменно командовал на Нейве с 1734 года и сумел добиться такого доверия хозяина, что первым из демидовских людей получил полномочия, избавлявшие его от повседневного надзора. После смерти Акинфия служил и его наследникам. Степана с братом Яковом называют «самыми яркими из всех уральских заводских приказчиков»[670]. И хотя характеристики типа «самый из всех» всегда несколько настораживают, игнорировать их по «формальному признаку» было бы неправильно. Так вот, и Степан был старообрядцем, причем, и это примечательно, не пришлым (как Семенов и многие другие), а местным, сибирским — происходил из тюменских разночинцев.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});