Служанка двух господ - Кира Стрельникова

Так, у меня есть самое большее полчаса, потом накроет совсем, и за это время надо или уговорить организм не зверствовать больше обычного, или придумать достоверную ложь, почему мне очень надо уединиться у себя на пару-тройку часов. Хм-м-м, Яночка, ложь оба чувствуют, забыла? Зарраза! Ну Лорес ладно, ему пока магией нельзя пользоваться, а вот Эрсанн… В животе снова как углей подкинули, боль резанула сильнее, мысль не додумала. По пути завернула в кладовую, прихватила побольше тех волшебных мешочков, с досадой и некоторым отчаянием чувствуя, как волнами накатывает противная слабость. А мне ещё с Морвейном-старшим обедать! Когда пришивала местный аналог женских гигиенических изделий, пальцы дрожали, и теперь в животе тянуло почти непрерывно, желание свернуться калачиков и тихонько скулить нарастало. Стиснув зубы, я закончила с бельём, привела себя кое-как в порядок, и поковыляла из спальни. Уже не так волновал вопрос, хорошо ли спасает придумка местных травников, сколько — до каких пор меня хватит.

Перед глазами стены слегка плыли, пока шла к столовой, ладонь сама легла на живот, который горел огнём, пальцы совсем похолодели. Наверняка ещё и температура поднялась, судя по лихорадочному жару на щеках. Как удалось перед тем, как войти, взять себя в руки, понятия не имею, но в комнату я заходила с прямой спиной, спокойным лицом и молча умирая от боли. На столе уже накрыли обед, но впервые за всё время пребывания в этом доме вкусный запах приготовленных блюд вызывал только прилив тошноты. Но я мужественно села за стол, взяла тарелку, потянулась к половнику, налить густой фасолевый суп. Сидеть было легче, хотя и ненамного.

— Как день? — задал Эрсанн уже привычный вопрос.

— Хорошо, спасибо, — нейтрально ответила я, изо всех сил пытаясь не кривиться.

— Всё выучила? — продолжил он, принимаясь за первое.

— Да, Лорес уже спрашивал, — я поставила тарелку, уставившись в неё невидящими глазами, и рассеянно поводила ложкой.

— Шустрый какой, — раздался смешок Эрсанна. — Ну ладно, надеюсь, поблажек не делал. А почему ты не ешь, Ян? — веселье из его голоса резко пропало.

А меня скрутил очередной болезненный спазм, от которого чуть не застонала в голос.

Бросило в жар, пальцы невольно стиснули ложку, с риском сломать черенок, я подняла голову, встретившись взглядом с Эрсанном. Наверное, или по лицу понял, или эмоции уловил, но в глубине глаз мелькнуло беспокойство.

— Яна? — он нахмурился. — Что с тобой?

Так, всё, не могу больше делать вид, что всё в порядке. Поясницу нещадно ломило, ног до колен вообще не чувствовала, а в живот как целиком засунули раскалённую печку-буржуйку. В такие моменты я проклинала тот день, когда родилась женщиной. Почему здесь нет таблеток?! Кое-как поднялась, держась за спинку стула, выдавила улыбку.

— Простите… Аппетита нет, — с трудом выговорила, мечтая добраться до своей спальни. — Мне… — сглотнула, перевела взгляд на кувшин с соком, и нестерпимо захотелось пить, аж в горле запершило. — Мне надо немного побыть у себя…

Оп-па, а в глазах почему темнеет?! И слабость стремительно нарастает! Гос-с-споди, ещё не хватало сознание потерять! Вцепилась в спинку, хватая ртом воздух и согнувшись — выпрямиться сил не осталось. Послышался шум отодвигаемого стула, и Эрсанн в два шага оказался рядом, сильные руки обхватили, бережно поддержав, а потом и вовсе пол ушёл из-под ног, и я оказалась прижата к груди старшего Морвейна. Голова тут же прислонилась к его плечу, глаза закрылись, ладони рефлекторно прижались к животу. Чёрт, всё, не могу, больше не могу! Стиснула зубы и тихонько, на выдохе, застонала, хоть как-то желая избавиться от грызущей внутренности боли.

— Глупая, ну что ты ничего сразу не сказала?! — как сквозь вату услышала голос Эрсанна, взволнованный и одновременно раздражённый. — Опять стеснялась, что ли?! — меня куда-то несли, а куда, всё равно, и злость Лоресова отца уже не пугала, ничуть. Мне просто было плохо… Очень. — Как давно началось всё?

— Т-только что… — просипела я, желание свернуться клубочком прямо на руках Эрсанна стало почти непреодолимым.

— И каждый раз так? — продолжал лорд допрос требовательным голосом.

Я кивнула головой, пережидая очередной приступ боли, и добавила, на всякий случай:

— Первые часа три… потом отпускает…

До меня донёсся длинный вздох, по ощущениям мы вроде по лестнице уже поднимались.

— Ещё раз умолчишь, что тебе плохо, или где-то болит, буду каждый вечер осмотр лично проводить, — огорошил Эрсанн заявлением, пусть и сказанным ровным тоном, но в нём ясно слышалось предупреждение.

Было бы не так хреново, смутилась бы, наверное, от перспективы. А тут пришлось снова покорно кивнуть и прошептать:

— Х-хорошо…

Сейчас готова пообещать, что угодно, мозг соображал с превеликим трудом, плавая в горячечном тумане боли.

— Умница, — отозвался Эрсанн и свернул налево, в тот коридор, где их с Лоресом спальни находились.

Мелькнула мысль, почему меня не к себе отнесли, но в голове не задержалась, и я уточнять не стала. Хочу лечь и просто поспать. Зато когда проснусь, боль уйдёт, и буду чувствовать себя человеком, а не сгустком сплошного страдания. Мы вошли в комнату, и по слабому знакомому запаху свежести и мяты поняла — к Лоресу.

— Не дом, а лазарет, — послышалось негромкое хмыканье, но раздражения в голосе Эрсанна уже не было.

— Что с ней? — а вот его сын встревожился не на шутку, судя по тону.

— Жить будет, — насмешливо отозвался старший лорд и меня аккуратно уложили на мягкую кровать, потом сняли туфельки, и я попыталась повернуться на бок и подтянуть колени к животу. Мне не дали. — Ш-ш-ш, Ян, лежи спокойно, — ладонь Эрсанна прижала к постели, а вторая легла на живот, как раз туда, где всё жгло и скручивало от болезненных спазмов. От руки тут же пошло ровное, приятное тепло, и я затихла, часто дыша и стискивая покрывало.

Дурнота отходила, но слабость не желала покидать тело, оно растеклось желе, и шевелиться не хотелось. — Всё, всё хорошо, сейчас полегчает. Лорес, позови кого-нибудь, пусть принесут горячего красного вина, рецепт Дорберт знает.

Я слабо трепыхнулась, разлепив глаза: не-не, вот только алкоголя мне сейчас не хватало! Развезёт вообще в ноль! Молочка бы попить, или просто воды… Внимательный взгляд Эрсанна, в котором светилась решимость, свёл на нет мою попытку отказаться от вина — каким-то образом Морвейн-старший понял, чего я дёрнулась.

— Выпьешь и поспишь, — непреклонно заявил он, а ладонь так и лежала на животе, и постепенно становилось хорошо…

Только ноги и руки по-прежнему мёрзли, и я зябко поджала пальцы — это не осталось незамеченным. Эрсанн легко приподнял меня, Лорес вытащил покрывало, и через несколько мгновений мягкое тепло укутало до пояса, боль отступила, осталось только лёгкое тянущее ощущение, на которое уже можно не обращать внимания. Уф-ф, кажется, пережила. Тут же веки отяжелели, неудержимо клонило в сон — организм чётко знал, что ему сейчас нужнее, не обсуждение, чего там Эрсанн нарыл в плане событий двадцатипятилетней давности, а отдохнуть. Хлоя принесла вино, пришлось выпить целый бокал, и после него аж голова слегка закружилась, но определённо, ещё полегчало. То, что находилась в комнате Лореса, в его постели, да ещё и Эрсанн рядом, не вызывало ничего, кроме робкой радости, что… так неожиданно позаботились обо мне. Непривычно, очень, да ещё и от мужчины, и в такой деликатный момент. Я всё-таки свернулась клубочком — так уютнее, — но вот чего не ожидала, так того, что сзади обнимут, мягко притянут к себе и… И я провалилась в целебный сон.