Химера (СИ) - Ворожцов Дмитрий

— Поползли! Что стоишь, как статуя, «брат-словак»? Самое интересное пропустишь, — толкнув меня в плечо, сказал Рихтер. — Скоро мы увидим истинную силу могучего Четвертого рейха. Ты уже никогда в жизни не сможешь этого забыть. Аршалуйс, давай за нами!

Непомерно взбодрившийся Вольфганг забегал вдоль боевых рядов, как сумасшедший, пытаясь подбодрить и наставить каждого бойца лично. От одной стены до другой и обратно в той же последовательности. Словно игрушка с механическим заводом. Здесь по плечу похлопает, тут тяжелое оружие в руках поправит, тут «кровавым мишкам» брылы пооттягивает…  Никто из толпы не скучал.

Но в один прекрасный момент пружинка внутри него все-таки лопнула, и он завис без движения с глупым выражением лица. Взгляд устремился в одну точку. Как будто что-то вспомнил или, наоборот, забыл. Глаза его закатились, и он рухнул на землю. Все его мышцы напряглись, дыхание остановилось, набухли вены в области шеи. Лицо приобрело мертвенную бледность, и послышался хруст зубов.

Эйзентрегер сначала закричал, потом захрипел и начал биться в судорогах. Изо рта пошла пена. Эрнста фон Рунштедт, завидев приступ Вольфганга, подбежала к нему и сорвала с шеи артефакты.

— Группенфюрер, вы слишком неосторожны с этими вещицами.

Не зря Рихтер меня предупреждал о том, что нельзя использовать несколько предметов одновременно. Старик Вольфганг забился в эпилептическом припадке в считаные минуты. Теперь я в этом убедился воочию.

— Мое! Отдай! Стерва! — заорал Вольфганг, поглядывая безумным взглядом на Эрнсту. — Мое!

Арийка не реагировала. Она терпеливо дожидалась возвращения прежнего Эйзентрегера. Причем не зря…

— Быка мне, — через минуту спокойно произнес Вольфганг, очухавшись от мозговой контузии. — Остальное…  Моржа забери себе, Ламия. Вторую хрень передай старичку с тросточкой.

— Так точно, херр Эйзентрегер! — выкрикнула непробиваемая арийка, в очередной раз вскидывая в приветствии руку. После чего подошла к Рихтеру и передала ему предмет.

Пока все было тихо. Я бы сказал: слишком тихо. А это всегда не к добру…

* * *

Начало третьего акта фатальной битвы непредсказуемостью не отличалось. Вновь появление стеклянного орла. Рев разъяренной толпы. И сразу за ними обоюдный грохот орудий всех калибров и размеров. Видимость с пола была намного хуже, но реанимированная фантазия вполне справлялась со своей работой. Она прорисовывала в воображении кошмарное месиво в мелких деталях.

Толпа черных людей вновь с пристрастием штурмовали неприступный рубеж. Не жалея ни себя любимых, ни техники. Зловещие крики, стоны и ни с чем не сопоставимый и такой узнаваемый…  запах смерти. Но был и кто-то еще…  Или что-то…  От него исходил животный смрад…

В этот раз флаги преимущества развевались над головами атакующих. Толщина оборонительных редутов резко убывала. Во-первых, спецназовцы были готовы к неожиданностям. Во-вторых, количество и качество брони, защищающей их тела, заметно возросло. В-третьих, их бывшие соратники сейчас использовались, как добротные баррикады. Они обеспечивали неплохое прикрытие от залетных пуль, чем атакующие незамедлительно воспользовались. Без всякой тени брезгливости и отвращения. Ну и, в-последних, замечу, по счету, а не по значимости. На поле боя появилась неубиваемая машина смерти высочайшего класса…  Вот что за знакомый запах терзал мое обоняние!

Прозрачный леопард выпрыгнул поиграть с людишками на арену. Я уже видел его недавно. Или давно…  Неважно. Это было во время «дружественного визита» к торговцу Колиньи. В ход пошли артефакты. У кого-то из нападающих есть Леопард. И я знаю, насколько опасен этот предмет. Не держал его в руках, но зато обладал даром, который он дает. Я сам был Леопардом…  Недочеловеком, лишенным жалости, стыда и совести. У меня даже собственного имени не было. Лишь кличка, как у собаки — «Дровосек»…

Паренек молниеносно врубился в гущу оборонительных рядов. Он вращал сверкающими японскими мечами в обеих руках, выкашивая на пути врагов, словно траву. Я же видел и другое…  Прозрачного леопарда рядом с ним, орудующего когтями и челюстями. Они были с парнем единым целым. Метр за метром убийца двигался в нашем направлении, раскидывая по сторонам окровавленные людские обрубки. Словно ледокол на северном полюсе, крушащий на пути глыбы льда. Его каменное лицо абсолютно не выражало чувств. Машина смерти молотила с нереальной скоростью, почти расплываясь в движении. Создавалась иллюзия того, что у нападавшего было не две руки, а как минимум с десяток. Он успевал не только убивать врагов, но еще и сбивать летящие в него пули. Они отскакивали от лезвий мечей со снопами ярких искр.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Белокурая всадница на предводителе медведей заметила паренька. Вонзила зубья шпор в бока скакуна и с силой дернула за мохнатый загривок, задавая направление. Бедный мишка выронил от неожиданности кусок плоти очередной жертвы и заревел от боли. Гигантская пасть жутко растянулась. Мне показалось, что еще немного, и она разорвется у основания. Рык вырвался из глотки. В стороны полетели тягучие кровавые слюни и кусочки мяса.

Медведь подчинился и рванул к «ходячей мясорубке». Возможно, сейчас у него в голове было одно лишь желание — выплеснуть накопленную злобу на ненавистного врага. Преодолевая за прыжок метров по пять, он приближался к убийце.

Я даже представил, как это случится…  Могучая туша медведя воспарит в воздухе в смелом до дерзости броске. Он обрушится всей своей многотонной массой на хрупкое тельце. Превратит его в бесформенное кровавое месиво.

До кошмарной казни оставались доли секунды. Считаные метры. Но в одно мгновенье что-то изменилось и пошло не так…

Зверь оттолкнулся лапами от пола и начал отрываться от земли…  Паренек же не попытался убежать или отскочить в сторону. Он рванул прямо к животному. Молниеносно приблизился к нему. Опустился на колени и виртуозно заскользил по стальному полу, залитому свежей кровью. Как раз между ногами хищника…

Два поднятых кверху меча вонзились в косматый живот, незащищенный титановой броней. Катаны разрезали его без усилий по всей длине, не встречая преград. Словно столовый нож растопленное сливочное масло.

Окровавленные внутренности еще только начали вываливаться из нутра, а киллер уже выкатился по ту сторону медведя. Вскочил на ноги, моментально развернулся и прыгнул за наездницей на звере. Его мечи завращались в воздухе, как неукротимый торнадо. Буквально десятые секунды…  Лязг железа и звуки раздирающейся плоти…

Исполинский хозяин Арктики еще продолжал последний полет. Всадница на его спине разваливалась на несколько кусков. А убийца уже стоял в боевой стойке, готовый к новому поединку. По лезвиям опущенных книзу мечей стекали ручейки горячей крови.

На его лице расплылась довольная улыбка. Смотрелась она зловеще. От одного взгляда на нее тело сковывал цепенящий ужас.

Выпотрошенный медведь с оглушительным грохотом рухнул на землю. Наверняка его разум по-прежнему терзала непримиримая месть. Она заставляла его с невероятным упорством подниматься с пола. Раз за разом он терпел неудачу, но не сдавался до самого конца. До тех пор, пока к нему не заявилась подружка-смерть, и он умиротворенно затих.

Крошево вокруг продолжалось. Вольфганг и Альфред отстреливали противников издалека. Аршалуйс же рванул в самую гущу событий. В искусстве умерщвления врагов он был великолепен. Я же пока воздерживался от участия, спрятавшись в укрытии. Это не моя война…  Лишь наблюдал за парнем.

Гибель боевых товарищей не прошла незаметно. На убийцу ринулась парочка ариек на разъяренных медведей.

Резкий взмах руки киллера — и меч полетел в приближающихся врагов. Первая валькирия упала замертво. Лезвие катаны вошло в прорезь салада и пронзило череп, словно гнилую тыкву, но с другой стороны шлема не вышло. Косолапый же потери ноши не заметил и продолжил бег к намеченной цели. Ужасные челюсти почти приблизились к незащищенной шее врага, но клацнули уже в пустоту. Душегуб успел в последнюю секунду исполнил сальто вперед через голову, прыгнув высоко вверх. Он приземлился ногами на спину монстра. Тут же перевернулся. Присел на колени. Наклонился к загривку и крепко приобнял могучую шею, обхватив ее обеими руками.