Высшие кадры Красной Армии 1917-1921 - Сергей Войтиков

Таким образом, с несомненностью доказано, что Главный комиссар Военного контроля, злоупотребив своею властью, позволил себе в тревожное для Советской власти время снять с пограничной полосы пограничников и поставить их для охраны имущества своего брата (акционера-миллионера) от разгрома, будто бы, красноармейцами, призванными защищать Советскую Россию.

4. Также тяжким преступлением Исаака Соломоновича Плотникова по должности Главного комиссара Военного контроля является то, что он, злоупотребляя своею властью, допускал иногда досмотр багажа некоторых привилегированных пассажиров не в общем установленном порядке и месте, а просто на дому — на квартире владельцев этого багажа. Особенно преступным это является потому, что такие исключения делались для родственников и свойственников самого Главного комиссара. Так, досмотр багажа производился в упрощённом порядке на квартире вышеупомянутого брата И.С. Плотникова (Л.С. Маркман), причём сначала одними служащими были произведён досмотр и наложены ярлыки о досмотре, а затем уже после их ухода другим служащим была наложена печать, которую позабыли захватить первые служащие. При таком досмотре, конечно, не может быть никаких гарантий в том, что в багаже вообще не было ценностей или вообще чего-либо противозаконного. Особенно показателен досмотр багажа и ценного пакета некоего Гриншпуна, свойственника И.С. Плотникова, проживавшего вместе с ним на одной квартире: кроме корзин был опечатан пакет с деньгами, в котором было 30.000 рублей. Этот Гриншпун уехал, будто бы в командировку по делам Военного контроля с разведочными целями на южную границу, а на самом деле, по показаниям В.Л. Борщевского, «обманул наше доверие и перешёл на сторону белых».

5. Сопоставляя всё вышеизложенное, следует признать Исаака Соломоновича Плотникова виновным также и в том, что он, проживая в квартире своего скрывавшегося брата миллионера, знал о замурованной комнате в этой квартире с разным имуществом брата и не заявил об этом подлежащим властям, укрывая тем самым имущество этого капиталиста от учёта и распределения среди трудового населения. Правда, И.С. Плотников не признал себя виновным в этом, заявив, что он совершенно не знал о замурованной комнате. Однако на заданный вопрос о том, как бы он поступил, если бы знал об этом, он ответил: «Я об этом не донёс бы, но немедленно выбрался бы из квартиры». Это показание не заслуживает доверия, так как в отношении другой квартиры своего брата, даже целого особняка в Сестрорецке, И.С. Плотников поступил как раз наоборот: не только не донёс о богатой даче с богатой обстановкой, но даже потребовал караул для охраны её в целях сохранения её в неприкосновенности для собственного проживания.

б) Наконец, следует отметить, что И.С. Плотников — как старый коммунист, работавший в партии с 1901 года, и член Исполкома — должен был с особенной осторожностью относиться ко всем своим действиям.

II. Обвиняемая С.И. КОГАН-ПЛОТНИКОВА

1. София Иосифовна КОГАН-ПЛОТНИКОВА, коммунистка, ответственная служащая Военного контроля, заменявшая во время отсутствия своего мужа — Главного комиссара И.С. Плотникова, виновна в соучастии в незаконной продаже конфискованных вещей из кладовых Военного контроля. В частности, в тот неприсутственный день, когда так поспешно выбирались из кладовых конфискованные вещи из опасения, что новый заведывающий не допустит на другой день таких незаконных выдач, она отобрала часть вещей для себя и, кроме того, при ней же отбирались и относились в кабинет её мужа, также и в его присутствии, различные другие вещи.

2. С.И. Коган-Плотникова виновна в укрывательстве имущества упомянутого брата своего мужа М.С. Плотникова. Нет сомнения, что она знала об установлении на даче в Сестрорецке караула, так как относительно этой дачи она и дала сбивчивые показания. На первом же допросе она заявила, что «на даче была только с мужем и дочерью и больше с нами там никто не был». Однако на втором допросе она вынуждена была признаться, что «исправляю свои показания относительно поездок на дачу в Сестрорецк». Оказывается, она ездила на эту дачу ещё с управляющим самого скрывшегося за границу М.С. Плотникова. На вопрос, почему же она не сообщила об этом на первом допросе, она дала также весьма наивный ответ: «просто-забыла об этом случае». В то же время она вспомнила или, вернее, вынуждена была вспомнить, что «в эту поездку мы взяли с дачи граммофон с пластинками, пьянолу и детский велосипед».

3. С.И. Плотникова виновна также в укрывательстве имущества того же миллионера Плотникова в замурованной комнате, так как, хотя эта комната и была замурована и до её приезда в ту квартиру, но комната уже после её приезда была размурована для проветривания, оставаясь открытой в течение круглых суток, и затем снова была замурована; не знать об этом проживающие там не могли, ибо об этом знали прислуга [и] все дворники, даже проживавшие в других квартирах.

4. С.И. Плотникова виновна в соучастии в незаконном досмотре имущества родственников своего мужа — не в общем порядке, а на частной квартире. По показаниям свидетелей, такой досмотр производился по распоряжению или самого Главного комиссара, или его жены.

5. С.И. Плотникова наиболее всего виновна в том, что она, заведомо зная о какой-то таинственной встрече своего мужа И.С. Плотникова с братом его — акционером-миллионером, по возвращении мужа из Парижа в Петроград, где-то в Финляндии, пыталась уверить следствие, будто такой встречи братьев не было, так как последний раз они встречались ещё до войны. Это показание она не только подписала, но даже подтвердила особой собственноручной, так сказат[ь], клятвой коммуниста: «Добавляю, что вышеизложенное показание я заверяю своим честным словом коммуниста».

И вот, когда ей было заявлено, что её клятва преступна и она тем самым вычёркивает себя из рядов Коммунистической партии, она стала также заведомо ложно отговариваться тем, что она поняла вопрос так, будто он касался встречи мужа её с братом в самом Петрограде. Однако вопрос был поставлен ей ясно и определённо: «когда была последняя встреча», т.е. вопрос касался времени, а не места встречи, и она дала на него вполне определённый ответ: «кажется, до войны».

Изобличённая в ложности своих показаний И.С. Плотникова поставлена была в безвыходное положение, так как ей приходилось или раскрыть все обстоятельства той таинственной и, быть может, преступной встречи, или же ничего не говорить об этой встрече. Она предпочла второе: путь самозащиты от неизбежных обвинений — столь недостойной и позорной для коммуниста — путь сокрытия истины от следственной власти. На заданный ей вопрос, не было ли у её мужа встреч с братом по возвращении его из Парижа вне Петрограда, она ответила, также заверяя это показание честным словом, коммуниста: «во-первых, на этот вопрос я отказываюсь ответить и, во-вторых, о причинах отказа ничего не могу сказать».

Это недостойное и позорное для коммуниста показание явилось вполне продуманным, так как Плотникова через две недели ещё раз подтвердила это показание, несмотря на предупреждение о возможности её ареста. Она заявила: «Я по-прежнему отвечаю категорическим отказом дать по этому вопросу какие-либо показания» и «О причинах отказа я также ничего не могу сказать».

III.  Обвиняемый ВЛ. БОРЩЕВСКИЙ

1. Викентий Львович Борщевский, коммунист, также ближайший помощник Главного комиссара Военного контроля С.И. Плотникова, виновен в незаконных продажах конфиско­ванных вещей, о чём подробно говорится выше.

2. В.Л. Борщевекий виновен и в том, что он принял уча­стие в том преступном отобрании и изъятии конфискованных вещей, которое происходило накануне передачи кладовых Военного контроля  в  ведение нового заведывающего — о чём также подробно сказано выше. Сам Борщевский принял собственноручное участие в изъятии конфискованных вещей и переноске их в кабинет Главного комиссара Плотникова.

3. При этом на записках о выдаче конфискованных вещей для самого В.Л. Борщевского имеются разрешительные надписи самого же Борщевского, как это ни странно, с весьма характерной отметкой: «Разрешаю».

IV. Обвиняемый В.И. ДАНИЛОВ

1. Владимир Иванов[ич] Данилов, также ответственный служащий Военного контроля, ведавший учётом и отчётностью по приёму и распределению конфискованных вещей — виновен в том же, в чём и предыдущий обвиняемый В.Л. Борщевский, за исключением разрешительных надписей на записках о выдаче этих вещей.

2. Значение В.И. Данилова, сравнительно с двумя его ближайшими начальниками — Плотниковым и Борщевским — было невелико: он был простым исполнителем их воли.

На основании изложенного Революционный трибунал ПОСТАНОВЛЯЕТ: предать И.С. ПЛОТНИКОВА, С.И. КОГАН-ПЛОТНИКОВУ, Л. БОРЩЕВСКОГО И В.И. ДАНИЛОВА суду по обвинению в вышеописанных преступных деяниях.