За краем поля - Чернявская Татьяна

   Обитатели лазарета тоже напряглись: иноземец выглядел так, будто не только столкнулся с нежитью, но был качественно её покусан и частично переварен. А переваренные нечистью, если не оказывались разорванными сразу, имели дурную привычку восставать и продолжать дело своих инициаторов.

   - Mi marcerr, civit Poliania, - продолжил он, проигнорировав общий испуг, - veturisi h Via konegiru sur serco gentox kaj asdetoviz esci retenny en Lisvenik lodgaro pro torva. Pensi, oporbone estu riposal, fo jen кiel ricevis ...

   - Ciu се Vi eksplodi nelonge? - грозный стражник чуть расслабился, готовый поверить любому слову лишь бы не прибавилось проблем.

   - Ikh. Vok post vorto Moguch. Mi stari sur руnatto orienuto pordego, kiam Ni transdon, ke figgry en buginuz. Mi no progresi, ec milganyt, кiel guarac eksp. Рensа, ne elteni alquvosh. Сiom cruze, ciom pikalhu... - маг горько хмыкнул, что тяжело сочеталось с его странным выражением перекошенного в улыбке лица. - Esci homo kaj ne lian ...

   - Н-не верьте, - раздался из угла слабый детский голосок. - Он руками двух монстрил разорвал!

   Юный поборник справедливости тут же пожалел о своей храбрости, постаравшись вжаться посильнее, но к их тесной группке уже направлялся перепачканный подросток в лекарском халате, заметив скрываемого от чужих младенца.

   - Sol'atto? - недоверчиво уточнил стражник.

   Его сомнения были понятны: положенной боевым чародеям особой стати, ширины плеч и мощи рук у Воукского не наблюдалось. Иностранец такому предположению тоже удивился:

   - Keja? Ne, centre. Mi speciala rune, - маг извлёк из мешочка на поясе пригоршню деревянных палочек, показывая присутствующим заговорённые руны. - Sol'atter krepare се nia tuta vuchycu, sed Mi plu teoriсo.

   - Много пользы от твоих деревяшек? - одну из палочек придирчиво покрутили перед глазами.

   Стражники разочарованно заторопились на выход. Быстро восстановить молодого чародея не получилось, и больше отсиживаться в спокойном местечке было бессмысленно.

   - Не оставляй нас с ним, - вполголоса зашипела лекарка, испуганно косясь на странного мага. Мага она вообще-то видела впервые, но была уверенна, что этот субъект даже по забугорным меркам странный.

   - Не дури, - отмахнулся от её страхов стражник. - Будет вам защитник на смену, может, силой кого подкачает. Чувствуешь, же что мощный, гад.

   - Пусть он снаружи подежурит, - не унималась женщина. - Не по себе мне от него. Будто и боли не слышит вовсе, и глаза у него рыбьи.

   - Дура баба, - с досадой сплюнул стражник у самых дверей, понимая, что хилого иностранца отсюда точно выживут, раз уж взялись. - Эй ты! Povi batali?

   Воукский вскинул голову и на миг жутко стало даже говорившему, будто и впрямь перед ними сидел взаправдашний некромант. Но уже в следующий миг заграничный маг вполне приветливо улыбнулся.

   - Pensi, ikh, - ответил он, ссыпая обратно свои деревяшки и безмятежно поправляя обрывки рубашки. - Ne profesi plukeu helpo, sed peni. Trovvile armilo?

   На пустынную улицу выходили втроём. Им предстояло продолжить зачистку, как называли стражники бессистемное блужданье по дворам с уничтожением всей попадающейся на глаза нечисти.

   Долгая ночь только входила в свой апогей. Вкусившие божественной силы твари, проникнувшись и убоявшись, рвались обратно спасать призраки собственного существования в подземных недрах. Злые и яростные в своём отчаянье, путались они в обрывках тёмных сил, сбивались с пути и бросались на баррикады и заслоны, не чуя страха и боли. Стянутые единым порывом инстинкты несли прочь, сквозь дома и стены, сквозь людей и собратьев, сквозь плывущие заклятья, в никуда. И на границе материй их чёрная кровь закипала, сливаясь с алой.

   Виларрион Сосновский шёл вместе с городенскими стражами и тихо улыбался. Улыбка его была легка, загадочна и самую малость безумна. Раньше он не позволил бы себе такой небрежности в проявлении эмоций, но то было раньше, много раньше, целую жизнь назад. Это было до того, как прихоть маленькой безмозглой девицы, возжелавшей себе славы благородной защитницы, послала в Подмирное Пекло его идеальный во всех отношениях план по уничтожению древнейшего проклятья, не оставляя ему даже права на гибель. Это было до того, как последний шанс обыграть богов был бездарно утерян. Как же давно это было! Почти всесильный под этим небом, почти бессмертный в своём состоянии и всё ещё проклятый, он мог сейчас только идти и улыбаться, чувствуя, как плечи обжигает жар давно пылающих за спиной мостов. Сознательно не оставив себе путей отступления, убрав любые намёки на собственное существование, он был брошен на очередное пепелище, проигравший, но не имеющий возможности даже сломаться. Ему оставалось только улыбаться, в то время, как в глубине душа заходилась в истерическом хохоте бессилия и злости. Если у проклятых была та самая хвалёная душа.

   Заметив летящего из окна угробьца, человек, чья личность была темна до абсолютной мглы, голой рукой перехватил его голову, выдирая живьём челюсть и отбрасывая в сторону уже не несущий опасности труп.

   - ... да он не человек! - вскрикнул потрясённо мужчина, в чьё горло до этого нацеливались грязные когти неразумной твари.

   - Go, ne, Mi - marcerr , - вежливо поправил его Сосновский, стряхивая с пальцев остатки нечестивой плоти.

   Всё же новая личность ему определённо не нравилась, слишком уж был мягким и уравновешенным полянский маг, чьих документов копии лежали в хранилище столичного посольства. Добропорядочный гражданин с прекрасной послужной и скучными рекомендациями. Впрочем, кто знает, как повлияет на характер кабинетного работника эта демонов ночка. Тень безумства, сродного проклятью, покинула его улыбку, оставив устрашающую безмятежность. В конце концов, отчаянье характеру Виллариона не было свойственно, а живой ум уже рождал идеи нового плана. Сосновские всегда добивались своего, в том было их проклятье.

  ***** ***** ***** ***** *****

   Ранний летний рассвет, что занимался над крышами Новокривья, был практически незаметен. Золотые и розовые вестники нового дня утопали в рыхлости серых облаков, выброшенного в небеса горького пепла. Яркая от огней столица высвечивала их тёмное нутро алыми бликами безумных светляков, шаровыми молниями, сверкавших предтечей надвигающейся грозы. Раскаты потерянных резонансов треском возвещали о гибели последних энергетических каналов. Над городом медленно зарождалось новое урочище. Редкие хлопья пепла, тяжёлые от вкинутой в пространство тёмной силы, проклятым снегом опускались на коньки выщербленных крыш. Круженье их, тихое, почти нереальное в своей красоте придавало пустынным улицам мрачной торжественности.

   Шумные бои, канонадой гремевшие здесь ещё с час назад, расползлись чумными язвами по окраинам и пригороду княжеской столицы, озаряя горизонт вспышками заклятий в пленительном танце сорвавшихся пожарищ. Безумная нечисть бежала из разграбленного города, подгоняемая мобильными отрядами Замка и редкими ополченцами. И те, и другие, и третьи, прекрасно понимали, что человеческой заслуги в том бегстве не было. Хотя чародеям, вставшим на защиту Новокривья вместе со служителями Триликого, и удалось локализовать места нападения, перекрыть доступ в основные жилые районы и перебить взявшихся из неоткуда гигантских червеобразных тварей (последние стремительно разлагались сейчас на набережной Негимы, чудовищно смердя на всю округу), силы людей были всё же ограничены. Несколько многоквартирных домов провалилось в червьи норы, другие прогорели и обратились кровавым фуршетом для шустрых монстров. Были и целые улицы, съеденные и заражённые, что на них не рисковали показываться даже угробьцы. И, тем не менее, защитники города теснили монстров прочь, победоносно круша врагов и обращая в бегство целые стаи кровожадных тварей. Бесстрашные герои, вставшие на сторону справедливости, отстоявшие свою честь, опоённые яростью и жаждой мести, им сейчас жизненно необходимо было верить в собственную победоносность.

   Центр Новокривья же ощущения победы никак не внушал. Он больше походил на мёртвые просторы городов-призраков, что изобиловали монстрами, привидениями и проклятыми тенями, готовыми вцепиться в живую душу. Немногие гражданские, оказавшиеся достаточно умными и удачливыми, чтобы спастись в первую волну нечисти, предпочли затаиться в своих убежищах и сидеть там, пока не закончится вода и еда, раз уж дневной свет или вооружённые люди не могли больше считаться гарантом безопасности. Обряженные в странную форму войны, появившиеся в переулках с первыми же нападениями тварей, неплохо прошерстили богатые кварталы, пока не были оттеснены замковыми чародеями. Мирные жители кардинально пересмотрели свои взгляды относительно вседозволенности чародеев или надёжности стражи. Сидя в заколоченной изнутри кладовке, ничего другого им не оставалось. К слову, праздношатающейся нечисти в вымерших районах тоже не было. О её присутствии здесь напоминали лишь обломки дверей, битые стёкла да вырванная из дороги брусчатка. Унылая художественная штукатурка однотипных зданий, принятая советом градоправления и заверенная в пяти инстанциях, включая "Общество преподобных ценителей грифонов", заметно оживлялась следами копоти, разводами алхимических реактивов и небрежно размазанными внутренностями людей и чудовищ. В этом плане сохранялась похвальная демократичность, не отдающая предпочтений кому-то из сражавшихся на этих улицах несколькими часами ранее. Медленно оседавший из чародейских облаков едкий пепел, покрывал собой всё, выравнивая и примиряя в смерти правых и виноватых.