За краем поля - Чернявская Татьяна

   По главной улице шёл человек. Шёл медленно, плавно, почти вальяжно. В его движениях читалась эдакая нарочитая небрежность и почти демоническая беззаботность, словно то был не простой смертный, а порожденье мрака, выбравшееся на кровавую жатву из самого Подмирного Пекла. Его не волновали душераздирающие вопли гибнущих людей, яростное рычанье тварей, носящиеся в воздухе обезумевшими сгустками бесхозные светляки. Казалось, ничто не способно прервать его шествие. Защитники города невольно оборачивались ему вслед, вздрагивали и замирали. Нечисть сколь бы взбешённой ни была, пятилась и спешила укрыться от его взгляда, угодливо выгибая шею. Снедаемые любопытством люди отшатывались от щелей в окнах. Собаки бы непременно завыли, возвещая приход зверя, если бы их не съели первыми.

   На самом деле идущий не был столь ужасен, как рисовало то воображение случайных свидетелей. В глазах его не пылало пламя, не капала кровь с длинных худых пальцев. Просто на фоне царящего безумия его спокойствие и уверенность казались сродни чему-то демоническому. В остальном же он ничем особенно не выделялся на фоне других чародеев, из последних сил бившихся с лезущей из всех щелей заразой: рваная в клочья одежда, залитая кровью всех тонов и оттенков, взъерошенные волосы, свежая рана через пол-лица. И всё же было в нём что-то навевающее ужас. Мужчина был худ, чуть хромал и с усилием волок за собой чёрное полотнище, что куском гнутой жести бренчало на выбитых из мостовой булыжниках. На нём, тесно прижавшись друг к дружке, как перепуганные котята, сидело четверо чумазых ребятишек лет четырёх-пяти, прикрывая собой годовалого малыша в центре, что истерично надрывался хриплыми воплями. Его защитники были перепуганы не меньше, но позволяли себе лишь тихо плакать и затравленно глазеть по сторонам, будто боялись тащившего их человека едва ли не сильнее лютых тварей.

   Нельзя сказать, что страх их был столь уж безосновательным. Незнакомый высокий дядька с изуродованным лицом возник из коридора, когда несколько длиннохвостых осклизлых монстров уже разорвали толстую визгливую няньку и подбирались к их хлипкому убежищу из стульев, игрушечного домика и подушек. Микушка, принявший на себя старшинство, уж думал, придётся самому избавлять младших от мучений папкиным ножом для бумаг, как страшный человек в два движения руками заставил тварей расплыться вонючей лужей, потом сбросил с плеч страшный плащ, почаровал над ним и, хватив всех в охапку, усадил сверху, наказав что-то на странном языке. Бравый защитник от неожиданности даже оружие свое выронил и теперь с ужасом смотрел на спину уносящего их из дома страшного человека, вспоминая нянькины сказки про Бабайку. Когда же они себя так плохо вели, что сначала в доме появились слизкие монстры, а потом известный любитель похищать непослушных детей.

   В то время как встревоженные стайкой воробьёв мысли малышей метались вокруг тем извечных. Мужчина, волокущий их из разрушенного прорвавшимися тварями имения, улыбался. Смеялся он своим мыслям, или сошёл с ума подобно многим столкнувшимся в эту ночь с порождениями тьмы, иль пугающее выражение стало последствием раненья и навсегда теперь поселится на узком лице злой ухмылкой. Воистину, было в идущем по главной улице что-то иномирное.

   На крыше большого шляпного магазина молоденький страж, вооружённый дешёвым давно устаревшим жезлом пытался отбиться от чуть отяжелевшего после обильной пищи вурдалака. Нечисть изрядно захмелела от крови и тёмных поветрий, а потому была медлительна и осторожна, давая уставшему защитнику возможность кое-как удерживать высоту, ещё недавно бывшую неплохой точкой арбалетного обстрела. Может, то был и не страж, раз догадался биться с расстояния, может и не парень, уж очень специфически отставлял зад. Демонический путник, недолго задумываясь, выдернул из разломанной баррикады позабытый топор и кручено метнул. Отлетевшая на козырёк крыши клыкастая голова спугнула карабкавшегося за поживой угробьца и крайне обрадовала защитника, но ровно до того момента, как тот решил поблагодарить спасителя. Увидев невооружённого окровавленного чародея с захваченными в плен детьми, снайпер сошёл с лица.

   - Kie Via drigrindu?- хрипло прокричал подозрительный чужак с жутким полянским акцентом. - Еsty sekurekoti bulinuc? Fuer kasi infanoj!

   Кое-как сообразив, что его сейчас не проклинают, а просто говорят на магнаре, молоденький чародей, вероятно, ещё не ставший и подмастерьем, махнул в сторону служебного входа. Тяжёлые створки, плохо спасавшие от воров и мздоимцев семейную мануфактуру, оказались чрезвычайно полезными против нечисти, что за обилием более доступной пищи не рвалась штурмовать прочную преграду. Стучать пришлось долго, пока снайпер не занял прежнюю позицию, отдав какой-то тайный знак укрывающимся внутри. Наконец створка приоткрылась и злобный старческий голос рявкнул:

   - Пошёл прочь, ирод!

   Незнакомец снова заговорил на магнаре. Голос у него оказался спокойным, чуть грубоватым с нотками холодного раздражения. Как раз такой, что способен пробудить лингвистические способности даже у самых дремучих и ленивых. Старик, повидавший на своём веку всяких начальников, быстро смекнул, что дело важное, и торопливо взвизгнул:

   - Нирка, тут во вашинскому говорят! Иди сюда живо!

   Женщина средних лет в наскоро подвязанном лекарском халате метнулась к дверям. За последние пару часов расторопность у немолодой целительницы значительно повысилась. Когда на кону жизнь не только пациентов, но и твоя собственная, не до больной спины и отекающих ног. В любой момент могли завалиться как городские стражники с требованием немедленно подлатать кого-то из бойцов, так и местные теневые лорды, жаждущие поживиться запасами со склада.

   - Кiu tie? - спросила женщина, опасливо поглядывая на замершую на крыше девчонку с соседней улицы.

   - Malfermul! Cе Мin malgranda geknabo! Zio fuer kasi! - крикнули с той стороны и, словно подтверждая слова иноземца, надсадно заревел младенец.

   Наверное, женское сердце как-нибудь справилось бы с этой бедой, предпочтя спокойствие и безопасность их маленького лазарета с семью тяжелоранеными, двумя контуженными и десятком собранных по соседству подростков, сомнительному спасенью незнакомого ребятёнка, если б снаружи не рыкнул знакомым голосом один из проверенных стражей:

   - Пропускай, Мораныч, время горит. У нас тут мальчишка выжатый.

   Первыми вошли два потрёпанных стража, несущие на плечах чуть дышащего молодого чародея, чей резерв, не приученный к таким нагрузкам, ускользнул в минус, прихватив с собой сознание несчастного. Затем испуганно заскочили дети, сжавшиеся плотной группкой, будто склеенные меж собой, и тут же забились в дальний угол, что невозможно стало разобрать сколько их и чьи будут. Последним вошёл чужак. Высокий чародей с мощным, почти сбивающим с ног резервом, перед которым невольно хотелось вжать голову в плечи и виновато потупить глаза. Он тоже был ранен и наверняка сильно, но на фоне его ауры это как-то не замечалось.

   - Кiu kaj kieny? - устало спросил один из вояк.

   Лицо его уже не могло выражать ничего, кроме крайнего изнурения, но поза осталась настороженной, и чёрная от нечестивой крови сабля как бы невзначай выскользнула из ножен.

   - Mio nomo - Villorion Vowcski - тщательно проговаривая, слова представился подозрительный незнакомец.

   - Morterr? - подозрительно вскинулся лежащий поодаль раненый.

   - Ne, ke Vi! - чужак примирительно поднял вверх ладони, от чего притащенные им дети испуганно запищали.

   Обитатели лазарета тоже напряглись: иноземец выглядел так, будто не только столкнулся с нежитью, но был качественно её покусан и частично переварен. А переваренные нечистью, если не оказывались разорванными сразу, имели дурную привычку восставать и продолжать дело своих инициаторов.

   - Mi marcerr, civit Poliania, - продолжил он, проигнорировав общий испуг, - veturisi h Via konegiru sur serco gentox kaj asdetoviz esci retenny en Lisvenik lodgaro pro torva. Pensi, oporbone estu riposal, fo jen кiel ricevis ...

   - Ciu се Vi eksplodi nelonge? - грозный стражник чуть расслабился, готовый поверить любому слову лишь бы не прибавилось проблем.

   - Ikh. Vok post vorto Moguch. Mi stari sur руnatto orienuto pordego, kiam Ni transdon, ke figgry en buginuz. Mi no progresi, ec milganyt, кiel guarac eksp. Рensа, ne elteni alquvosh. Сiom cruze, ciom pikalhu... - маг горько хмыкнул, что тяжело сочеталось с его странным выражением перекошенного в улыбке лица. - Esci homo kaj ne lian ...

   - Н-не верьте, - раздался из угла слабый детский голосок. - Он руками двух монстрил разорвал!

   Юный поборник справедливости тут же пожалел о своей храбрости, постаравшись вжаться посильнее, но к их тесной группке уже направлялся перепачканный подросток в лекарском халате, заметив скрываемого от чужих младенца.

   - Sol'atto? - недоверчиво уточнил стражник.

   Его сомнения были понятны: положенной боевым чародеям особой стати, ширины плеч и мощи рук у Воукского не наблюдалось. Иностранец такому предположению тоже удивился: