Секретная карта - Майкл Стэкпол

Правитель стал возле дверей и постучал по медной поверхности рукоятью меча.

— Правитель Эйран, это Пируст. Я пришел вернуть свой город. Откройте двери, и мы не причиним вам никакого вреда.

Не услышав ответа, он нахмурился. Обернувшись, он повелительно взмахнул мечом, и солдаты расступились, освободив пространство перед дверью.

— Постойте.

Снова повернувшись к дверям, Пируст отступил в сторону, убрал меч в ножны и кивнул солдатам.

— Теперь открывайте.

Они навалились на веревки, привязанные к ручкам. Двери медленно раскрылись, словно занавеси в театре. Град стрел обрушился на двери и пол. Пируст наклонился, поднял одну и рассмеялся. Зажав стрелу в правой руке, он перешагнул через порог и вошел в покои.

Помещение было слишком маленьким, чтобы показаться кому-то величественным. Однако отделанные мрамором и гранитом пол и подиум возле дальней стены впечатляли. Сочетание камней образовывало рисунок — Гелосундского Пса. Отец Пируста, захватив город, повелел оставить мозаику в неприкосновенности — она придавала залу определенное благородство. Но фрески на стенах были переписаны, и теперь изображали сцены из великого прошлого Дезейриона. Пируста позабавило, что его собственный портрет на восточной стене был испорчен — лицо стерлось от постоянных ударов чем-то вроде медного сосуда с зазубренными краями.

На полу между подиумом и мозаикой неуклюже развалилось несколько очень молодых и очень крепко выпивших гелосундцев. Это напоминало насмешку над заваленными трупами улицами города. Там, снаружи, мертвые тела тонули в лужах крови, мочи и испражнений; дворяне же захлебывались в пролитом вине и собственной рвоте. Их оружие, — ни на одном клинке не было и следов битвы, — было небрежно свалено в углу. Их разбросанной одеждой испуганно прикрывались женщины, с ужасом глядевшие на Пируста широко открытыми глазами. Около полудюжины дворян, в том числе и новоиспеченный Правитель, — нашли в себе силы подняться и выстрелить; однако никто из них не натянул луки во второй раз, и только двое стояли, нащупывая в колчанах стрелы.

Пируст поднял вверх подобранную стрелу.

— Попытаетесь еще раз?

Ответом ему был грохот падающих на каменный пол луков. Их хозяева, пепельно-бледные, свалились вслед за своим оружием. Только Эйран оставался на ногах, но и он шатался и в страхе сглатывал слюну. Пируст сверлил его взглядом, приближаясь, и медленно вертел в пальцах стрелу. С каждым его шагом гелосундец дрожал все сильней.

Пируст посмотрел за его спину, — на сидящую в кресле губернатора молодую женщину. Обликом она в точности напоминала Керу, правда, была не так высока ростом и широкоплеча, как они. Светлые волосы, ледяной взгляд, в котором сквозила неприкрытая ненависть. Пируст ускорил шаги; миновав Эйрана, он взошел по ступеням к трону. Отбросив стрелу, он схватил женщину за горло и слегка приподнял. Она молчала.

Его окровавленная перчатка запачкала ее кожу. Она сглотнула, он ощутил движение под своими пальцами. Он чувствовал, что ее жизнь в его руках, слышал биение ее сердца. Только сузившиеся зрачки да легкое трепетание изящно очерченных ноздрей выдавали ее чувства.

Она плюнула ему в лицо.

Пируст отпустил ее и вытер плевок со щеки, потом размахнулся и ударил ее. Голова ее дернулась, она невольно откинулась на спинку кресла, но сдаваться не собиралась. На правой щеке краснело пятно от пощечины. Она выпрямилась, глаза ее сузились.

Пируст поднял руку, словно защищаясь.

— Не вздумай снова плеваться. Я буду разочарован. Не думай, что наказание не последует.

Он повернулся, умышленно показывая ей спину, и спустился по трем ступеням вниз, туда, где все еще стоял ее брат. Рука Пируста тяжело легла на плечо Эйрана. Слегка нажав, он мог бы заставить Правителя упасть на колени. Вместо этого он крепко ухватил его и, держа перед собой, зашептал прямо ему в ухо:

— Ты обязан жизнью сестре. Вот ведь как, а? Сам по себе ты никому не интересен, в отличие от нее, неважно, что корона на твоей голове!

Пируст обернулся и взглянул на девушку.

— А ты, Джейсаи? Когда твоего брата избрали правителем, сделали ли тебя правительницей?

Она свирепо посмотрела на него.

— Нет.

— Тогда я сделаю.

Эйран сбросил его руку со своего плеча.

— Нет!

Пируст протянул левую руку и заставил юного Правителя развернуться. Голос его был холоден.

— Ты должен кое-что понять, Эйран. Ты трус и глупец. Ты говоришь мне — «нет», но ты ничего не можешь поделать. Видишь ли, если бы я решил взять твою сестру прямо сейчас, на этом самом кресле, я мог бы заставить тебя держать ее, и ты бы держал. Взгляни на нее. Она знает, что я прав.

Эйран вздернул голову и встретился глазами с обжигающим взглядом сестры. Упав на колени, он наклонился вперед, и его стошнило на сапоги Пируста.

Правитель Дезейриона пнул его, перевернув на бок, — в меньшей степени, чтобы он не захлебнулся, в большей, — чтобы вытереть обувь, и снова поднялся по ступеням.

— Ты, Джейсаи, — графиня, герцогиня, или как они там тебя назвали в своем безрассудстве, — станешь Правительницей Дезейриона. Таким образом ты немедленно получишь одну вещь: жизнь твоего брата. Я присмотрю за тем, чтобы его и его приспешников, когда они протрезвеют, посадили на лошадей и препроводили в места, откуда они смогут беспрепятственно добраться до Наленира. Ты получишь второе преимущество, когда мы поженимися: мир на твоей земле. Больше никаких нападений на твои народ. Никакого вынужденного переселения.

Джейсаи сверкнула глазами, и на мгновение Пируст смолк. На ее лице была написана ярость, без сомнения, — но и честолюбие. Ее глупый брат опьянел от собственного успеха и удачи в Мелесвине, но она оставалась совершенно трезвой. Она намеревалась подняться к вершинам власти.

— Ты мне не доверяешь. Что ж, это мудро. Но со временем ты поймешь, что можешь мне довериться. — Пируст подошел к ней и взял за руку. — Ты получишь и еще кое-что. Роди мне сына, и он станет править Гелосундом, как должен был править твой брат. Ты будешь наместницей.

Она наморщила лоб.

— Почему вы предлагаете мне Гелосунд?

— Если я не сделаю этого, ты будешь всю жизнь меня ненавидеть.

— Уверяю, мой господин, я всегда буду ненавидеть вас.

— Но будешь терпеть, — ради спасения своего народа. И моему народу станет полегче жить. Не слишком роскошное приданое, но мне подойдет.

Джейсаи вздернула подбородок.

— Полагаю, господин, вы умолчали о самом главном подарке, который вы получите в придачу ко мне.

— И что же это?

— Если я стану править Гелосундом, у вас будут развязаны руки для всего остального. — Она улыбнулась. — Вы сделаете меня правительницей, вы подарите мне Гелосунд, но я сделаю вас Императором.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});