Тёмные всадники - Тифен Сиовель

маленький эксперимент, чтобы снова запустить поток, чтобы заставить тебя сотрудничать, я сделаю это!

Задыхаясь, Брисеида опустилась на плиты.

– Я не знаю, как получить кольцо. Из-за тебя я только что упустила свой единственный шанс оказаться перед архиепископом. Это правда, и если меня трясти, как кокосовый орех, ничего не изменится. Я хочу пойти на эту встречу так же сильно, как и ты, Бенджи. Я не понимаю, почему ты думаешь иначе.

– Но ты хочешь всего и сразу. Угодить друзьям по сопротивлению, следовать заповедям отца, найти Великую тайну… Я просто помогаю тебе правильно расставить приоритеты.

– На самом деле у меня никогда не было даже шанса последовать за архиепископом, – призналась Брисеида, находясь в безвыходном положении. – И письмоносец не вернется. Он ушел с моим последним письмом и до сих пор не вернулся. Мне жаль, Бенджи, но я не тот человек, за которого ты меня принимаешь. У меня не хватит сил помочь тебе найти то, что ты ищешь… Отпусти меня сейчас, у меня…

Бенджи резко поднял голову. Шаги отдавались эхом в коридоре, ведущем в круглую комнату. Он вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы встретить Уиллиса лицом к лицу, скрестив руки и высоко подняв голову.

– Ха! – воскликнул Уиллис. – Я знал, что в конце концов найду твое логово! Что ты здесь делаешь, Альфа?

– Следи за своим языком в присутствии вышестоящего лица, Уиллис.

– Что это за перо и колокольчик? Что ты делаешь?

Прежде чем ответить, Бенджи спокойно положил перо на стол, и Брисеида снова перенеслась в XV век.

26. Альфа

Снова светило солнце. Она шла по грязному переулку, держа своего коня за упряжь, ее доспехи дрожали при каждом шаге. Она остановилась и посмотрела на полуразрушенные стены вокруг. Обычная улица, как и любая другая, без сомнения, в нижнем городе, учитывая ее прямую линию. Улица, загроможденная грязью, ларьками, свиньями и детьми, бегающими по ней босиком. Что она здесь делала?

С тяжелым сердцем Брисеида поняла, что постановка провалилась. Если бы все прошло успешно, ей бы не позволили бродить по улицам одной. Ощупав свою грудь, она заметила, что на ней больше нет туники цвета де Гонзаг, которая была надета поверх доспехов. Она прислушалась к звукам города. Ни криков, ни взрывов, ни подозрительной суматохи. Сколько времени прошло с момента ее последней вспышки сознания на площадке для турниров?

Она обильно потела. У нее болела не только грудь, но и каждая мышца в теле. Все, чего она хотела, – это выбраться из своей скорлупы, из своих доспехов, вдохнуть свежий воздух, тошнотворный, но свежий. Она потянула шлем, но потом вспомнила, что он аккуратно привязан к остальным доспехам. Она не могла развязать кожаные шнуры или снять тщательно зашнурованные железные перчатки. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, она вспомнила, что совершенно точно не должна появляться в доспехах. В этом переулке было мало людей, но одного человека было бы достаточно, чтобы ее выдали. Она должна была найти дорогу обратно к турниру – нет, скорее к богадельне – и надеяться, что там ее кто-то ждет.

С большим усилием она заставила себя идти дальше и повернулась, чтобы посмотреть на свои следы. Шипы ее металлических ботинок зацепились за мусор, заваливший переулок грохотом металлолома. Каждое движение скрежета металлического скелета напротив кожи заставляло ее страдать. С каждым новым шагом она представляла себе самые ужасные катастрофы: ее друзья во власти Альфы, разъяренный вуивр опустошает луг… У нее никогда не хватит сил добраться до верхнего города. Ее лошадь брыкалась, как дьявол. Когда они приблизились к большой площади, громкий шум заставил животное отпрыгнуть в сторону; лошадь вырвалась из-под стражи и помчалась прочь с громким стуком копыт.

Люди на площади почти не обращали на нее внимания. Она наблюдала за ними в тени переулка: торговцы, ремесленники, прохожие… Каждый из них спешил по своим делам, терялся в мыслях или увлекался скучным разговором:

«…Вызвали демонов из-под земли и ураган злых духов с неба… Воскресили вуивра, когда инквизитор только что уничтожил ее… Являются воплощением зла… Должны быть сожжены заживо вместе с рыжеволосой ведьмой… Каркасон попал в сети дьявола, окружен живодерами… Пришедшие с гор Юга и разграбившие все на своем пути… У ворот города сотни, может даже тысячи… Проклятый город, все проклято…»

У Брисеиды заканчивался воздух, и скоро она не сможет сдерживать слезы. Не нужно было слушать. Она понятия не имела, в какую сторону идти, чтобы попасть в верхний город. Все улицы, ведущие к площади, выглядели одинаково. Она заметила кучу соломы, лежащую между мастерскими двух кузнецов, которые разложили свои не до конца готовые доспехи на столах вдоль площади, недалеко от переулка. Если бы Брисеида села на эту солому, если бы ей удалось устроиться незаметно, возможно, она смогла бы отдохнуть, совсем немного, достаточно, чтобы восстановить силы для дальнейшего пути…

Она прислонилась к подставке, чтобы выдержать вес своих доспехов. Она поскользнулась и завалилась спиной на солому. Подставка и пять нагрудных пластин, которые она держала, упали на ее руку. Брисеида замерла, наблюдая за прохожими через свой козырек. Удары кузнеца скрыли ее падение. Казалось, никто ее не заметил. Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох. Она не могла пошевелить рукой. Медленно, извиваясь, она пыталась освободиться от нагрудных пластин. Но даже с весом доспехов и без такой сильной усталости она ни за что бы не встала самостоятельно. Ей удалось лишь немного глубже погрузиться в солому.

По ее шлему три раза постучали. В щель она увидела глаза мальчика, ему было примерно лет десять.

– Здесь кто-то есть?

Мальчик потянул за один из шнуров шлема.

– Сержи! – воскликнула женщина неподалеку. – Что ты делаешь? Вернись!

– Там кто-то есть! – воскликнул мальчик, обернувшись к женщине.

– Не трогай доспехи, Сержи, а то сломаешь!

Мальчик вздохнул, отошел и пнул ногой груду выставленных щитов, которые с грохотом упали. Кузнец вышел из своей лавки, громко ругаясь, а женщина оттащила мальчика за ухо.

Кузнец поставил щиты на место, подошел к Брисеиде и стал изучать доспехи, которые он не помнил, как положил туда… В последний момент он поднял голову, выругался и побежал в свою мастерскую.

Брисеида не двигалась с места. Час, может, два или три. Бесконечно долго.

Она не могла заставить себя кричать. Но она должна была найти решение…

Отрывки информации доходили до ее слуха, вихрем проносясь по воздуху с оживленной площади. Личная охрана архиепископа Тулузы организовывала оборону от приближавшихся живодеров. Лейтенант Эбрар все еще не пришел в сознание. Неизвестно, что стало с мессиром де Гонзаг, который победил его в удивительном поединке. Турнир был остановлен на день, так как публика была слишком шокирована демоническим зрелищем, свидетелем которого она стала. Турнир возобновится завтра, если Каркасон все еще будет стоять…

– Я всегда говорил, что рыжим нельзя доверять, – прокомментировал мужчина возле прилавка кузнеца. – Они все обманщики, слуги зла… Подожди… Я уже где-то видел эти доспехи…

Пурпурно-красное трико мужчины приблизилось к Брисеиде, а его укоризненный взгляд вонзился в щель шлема. Сердце Брисеиды подпрыгнуло в груди.

– Теобальд! – прошептала она. – Теобальд, помоги мне, пожалуйста… Но ничего не говори… Никто не должен знать…

Она поняла, что он улыбается, по блеску в его глазах.

– Ты победила моего отца? Дев…

– Пожалуйста, мне нужно снять эти доспехи, но не здесь, в богадельне. Я не могу встать…

– Что мне за это будет?

– То есть?

– Если я