Призрак гнева - Нелла Тихомир

Бран заплакал.

— Прости меня… прости… — прошептал он.

Улла дернулась и тихо застонала. Веки дрогнули, глаза открылись. Они были черные, и лихорадочно блестели. Слепым взглядом она повела вокруг, снова застонала, что-то шепотом произнесла…

— Я здесь, детка, — Бран схватил ее за руку. — Я с тобой. Он тебя не тронет. Больше он к тебе не подойдет. Все будет хорошо. Я заберу тебя отсюда. Ты поправишься. Увидишь, все будет хорошо!

Девушка отрывисто вздохнула, с губ сорвался стон. Глаза смотрели в одну точку, огромные, черные и неподвижные. Не слышит, понял Бран. Она не слышит.

— Сейчас, — сказал ей он. — Сейчас, потерпи.

Он бросился к кадке у стены. Набрав воды, вернулся к очагу. Нащупал в котомке склянку, влил содержимое в воду, подполз к девушке и осторожно приподнял ей голову:

— Давай, милая, попей, — Бран ковшом силился разжать ей зубы. — Попей, прошу тебя… вот так, помаленьку.

Девушка глотнула и, застонав, попыталась отстраниться, но Бран не пустил. Нагнулся низко-низко, почти к ее лицу:

— Нет, маленькая, пей. Нужно это выпить, и станет лучше. Давай, родная… ну, давай же.

Он бился долго, но ему удалось заставить ее отпить лишь несколько глотков. Она оттолкнула ковш, громко застонала, запрокинув голову. Пальцы судорожно сжались, и Улла вскрикнула.

— Что? Что такое? Тебе больно?

По ее телу прошла судорога. Она снова закричала, пытаясь приподняться на локте, и в глазах Бран увидел ужас. Улла согнула ногу. Изнутри на бедрах алела кровь.

Бран смотрел, еще не понимая, не желая понимать. Уллина рука медленно скользнула, на мгновенье задержалась между ног, поднялась… Пальцы казались черными от крови. Кровь плеснула из девушки и полилась на шкуру. Протяжный вопль пригнул Брана к полу, вопль, переходящий в вой: звериный, страшный вой волчицы возле логова с погибшими детенышами.

Он ощутил, как каждый волос на теле становится дыбом, перестал дышать, глаза остановились. Уллин крик превратился в истерический плач.

Трясясь, стуча зубами, Бран подполз к ней, обхватил ее голову, прижал к своей груди и принялся качать. Она не реагировала, тело сделалось как камень. Она безостановочно рыдала, а Бран молчал. Едва дышал, до крови кусая губы.

Стук в дверь. Он подскочил и, ощетинившись как волк, прикрыл собою Уллу. Стук повторился, дверь сильно затрясли, кто-то что-то заорал. Улла взвизгнула и вцепилась Брану в руку.

Снова стук, громче, нетерпеливее. Улла ухватила Брана за одежду, перестала плакать, лишь скулила.

— Кто там?! — крикнул Бран.

— Открой! — крикнули снаружи. Сильные руки рванули дверь.

— Оставьте нас в покое! — обнимая Уллу, ответил Бран. — Чего вам надо? Убирайтесь!

В дверь забарабанили кулаками и ногами. Улла снова взвизгнула, спрятав лицо у Брана на груди.

— Мы вам ничего не сделали! — в отчаяньи крикнул он. — Мы ни в чем не виноваты! Не трогайте нас!

— Открывай! — был ответ. В дверь ударили чем-то тяжелым, раздался треск, из-под потолочных балок посыпалась труха. Улла опять тихонько заскулила. Бран в исступленье заорал:

— Сволочи! Вы нас не возьмете, слышите?! Вы больше не тронете ее! Вам ее не получить!

Одной рукой он обнял Уллу, другой выхватил из костра горящую головню.

— Я тут все спалю! — завопил Бран. — Мы лучше сгорим, но не дадимся! Мы не дадимся, слышите?! Вы нас живыми не возьмете!

Улла, трясясь, вжималась в Брана.

— Не бойся, — выговорил он. — Они больше нас не тронут. Я тебя им не отдам.

Снаружи послышалась возня, сердитый крик — и виноватое бурчание в ответ. Миг тишины, и знакомый голос возле двери:

— Бран, ты здесь? Открой, сделай милость, это я, Эйвинд!

— Эйвинд? — пробормотал Бран.

— Слышишь? Открой, не бойся, мы помочь хотим! Пожалуйста!

— Эйвинд, ты?

— Это я! Открой, пойдем к нам! Отец велел вас забрать, вам нельзя тут быть. Слышишь, Бран?

— Слы… слышу, — Бран бросил головню в костер. — Это Эйвинд, — сказал он Улле. — Не бойся, это твой брат. Давай ему откроем, хорошо?

Она, казалось, не понимала, руки намертво вцепились в Бранову одежду, и ему пришлось силой оторвать ее от себя. Застонав, она скорчилась на соломе, из растрепанных волос дико глядел огромный глаз. Бран накрыл ее плащом.

— Отвори, сделай милость! — снова крикнул Эйвинд. Проворно, как испуганный зверек, Улла метнулась в угол. Сжалась там, заслоняя голову руками.

— Родная, не бойся, это Эйвинд… — начал было Бран, но замолчал. Он видел: она не понимает. Она глядела, точно загнанное животное.

— Сейчас. Я сейчас, — бросившись к двери, он отодвинул полено.

За дверью стоял Эйвинд, а с ним еще десяток человек, все с оружием и с факелами.

— Жива? — только и спросил Эйвинд. Бран кивнул. Эйвинд перешагнул порог, но Бран остановил:

— Погоди, не заходи. Сейчас, — он вернулся к Улле. Она дико взвизгнула, дернулась, будто хотела убежать.

— Это я… это я, — Бран снова укутал ее в плащ. — Не бойся. Эйвинд пришел. Я скажу ему, пускай войдет, ладно?

Вздрагивая, она смотрела из-за спутанных волос. Бран обхватил ее руками.

— Иди сюда, Эйвинд. Остальные пусть не входят.

Эйвинд возник из темноты, и Улла завизжала и так рванулась, что Бран еле удержал ее, с силой притиснув к себе. Эйвинд замер. С тихим стоном Улла сунула голову под плащ, наружу виднелись лишь трясущиеся руки.

Эйвинд присел на корточки, где и стоял.

— Что с ней? — спросил он.

— Испугалась. Надо подождать, нам ее так не унести.

— Холодно, замерзнет.

— Подбрось поленьев. Там, у стены.

Эйвинд встал, и Улла дернулась. Сильнее вжалась в Брана, прерывисто дыша.

— Она меня не узнает? — тихо выговорил Эйвинд.

— Пройдет, ничего.

От порога вдруг раздались шум и возня. Стукнула дверь.

— Я же сказал, чтоб не входили… — начал Бран — и замолчал.

Из темноты к очагу шагнул Сигурд. Поглядев на Брана, присел рядом.

— Птаха моя, — он протянул руку. Широкая ладонь коснулась Уллиных волос, и девушка перестала вздрагивать. Сигурд погладил ее по голове.

— Ну, што, доченька? — его голос звучал ласково, спокойно. — Што ты? Пойдем домой? Тут холодно, ночь уже, пойдем-ка. Иди сюда… вот так. Ах, доча ты моя…

Не поднимая лица, Улла потянулась к Сигурду, и он принял ее, будто младенца, запахнув полами плаща. Она совсем исчезла у него в руках. Темная встрепанная головка прижалась к его широкой груди, и Улла вдруг бурно, громко разрыдалась.

— Тише, доча, — Сигурд губами коснулся ее волос, принялся качать, будто старался убаюкать. — Ох ты, птаха… Ну, ничего. Щас домой пойдем, ляжешь, отдохнешь. Доченька моя… ох, несчастье. Ничего, родная, уж мы теперь с тобой. И Бран тоже с нами пойдет, — Сигурд повернулся, и Бран увидал слезы на его глазах. Закрыв лицо руками, ткнулся лбом в колени. Услышал, как Сигурд говорит:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});