Наш общий друг (Книга 3 и 4) - Чарльз Диккенс

- Бросьте, господин учитель, - сказал Райдергуд, стоявший рядом с ним. - Глупую игру вы затеяли. Ну, к чему это? Все равно раньше времени от меня не отделаетесь. Я за вами по пятам буду ходить, куда бы вы ни отправились.

Не удостоив его ответом, Брэдли быстро перешел по мосткам на противоположную сторону шлюза.

- А это уж и вовсе зря, - сказал Райдергуд, идя следом за ним. - Там плотина, все равно назад повернете.

Не обращая на него ни малейшего внимания, Брэдли прислонился к столбу отдохнуть и посмотрел вниз, на воду.

- Ну, раз уж вы меня сюда завели, - ворчливо пробормотал Райдергуд, - я хоть делом займусь, все не без пользы будет. - Прежде чем отворять вторые створки, надо было затворить первые. Лебедка заскрипела, забурлила вода, и на несколько минут ворота оказались закрытыми.

- Возьмитесь за ум, господин учитель Брэдли Хэдстон, - сказал Райдергуд, проходя мимо него. - Не то я вас еще и не так прижму... А! Ты вот как!

Брэдли схватил Райдергуда поперек туловища. Будто железная цепь обвилась вокруг его тела. Они стояли на краю мостков, между обоими створками.

- Пусти! - крикнул Райдергуд. - Не то пырну ножом куда попало! Пусти!

Брэдли тянул его к шлюзу, Райдергуд рвался в противоположную сторону. В этой яростной схватке все пошло в ход - руки, ноги. Брэдли ухитрился повернуть своего противника спиной к шлюзу и все толкал и толкал его.

- Пусти! - снова крикнул Райдергуд. - Стой! Что ты задумал? Меня не утопишь! Кто раз тонул, того эта смерть минует

- Меня не минует! - сдавленным голосом прохрипел Брэдли. - Я утоплюсь! Живой - ты у меня в руках, и с мертвым я с тобой не расстанусь! Идем вместе!

Райдергуд упал навзничь в неподвижную черную воду, увлекая за собой Брэдли Хэдстона. Когда их нашли в тине и водорослях у гнилой шлюзной створки, Райдергуд лежал с открытыми глазами, раскинув руки, как во время падения. Но железная цепь по-прежнему опоясывала его, и звенья этой цепи не разомкнулись.

ГЛАВА XVI - О прочих и о прочем

Своим первым и приятнейшим долгом мистер, и миссис Джон Гармон почли налаживание всех дел, которые разладились, или могли, или вот-вот готовы были разладиться, пока Джон еще не смел назваться во всеуслышание своим настоящим именем. Подводя итог обстоятельствам, так или иначе связанным с фиктивной смертью Джона, они захватывали широко. Так, например, было признано, что кукольная швея вправе рассчитывать на их поддержку, так как она находилась в самых близких отношениях с миссис Юджин Рэйберн, а миссис Юджин Рэйберн в свою очередь имела самое близкое касательство к мрачной стороне их истории. Отсюда следовало, что и о старике Райе - верном защитнике и помощнике обеих подруг - тоже не мешает подумать. Так же и о господине инспекторе, который проявил столько рвения, охотясь по ложному следу. Кстати, в полиции скоро распространился слух, будто, сидя у "Шести Веселых Грузчиков" за кружкой флипа, этот достойный человек признался мисс Аби Поттерсон, что он "не прогадал" на воскресении мистера Гармона и получил столько, сколько ему предстояло бы положить в карман за поимку убийцы, если бы мистер Джон Гармон действительно был зверски убит.

Во всех этих хлопотах мистеру и миссис Джон Гармон оказывал большую помощь известный адвокат мистер Мортимер Лайтвуд, который за последнее время стал с такой охотой и с таким усердием заниматься порученными ему делами, что они у него не залеживались, вследствие чего юный Вред, точно хватив того заокеанского зелья, что поэтически именуется "пробка - хлоп! глаза на лоб", наконец-то вперял свой взор в настоящих клиентов, а не в окно, выходящее на улицу. Знакомство со стариком Райей, подавшим Лайтвуду толковые советы относительно устройства запутанных денежных дел Юджина, вдохновило его на открытую борьбу с мистером Фледжби, и сей джентльмен, опасаясь, что взрывчатая сила кое-каких его операций грозит ему взлететь на воздух, а также памятуя о перенесенной порке, пошел на переговоры и запросил пощады. Условия, на которые его заставили согласиться, оказались спасительными для безобидного мистера Твемлоу, хотя он даже не подозревал этого. Мистер Райя вдруг размяк, посетил мистера Твемлоу в его квартире над конюшней (Дьюк-стрит, Сент-Джеймс-сквер) и, превратившись из беззастенчивого грабителя в олицетворение кротости, сообщил ему, что его, Райи, аппетит будет вполне удовлетворен, если мистер Твемлоу соизволит вносить проценты по займу, как и прежде, но по новому адресу, а именно в контору мистера Лайтвуда. После чего удалился, так и не открыв мистеру Твемлоу, что его заимодавцем стал теперь мистер Джон Гармон, уплативший все его долги. Таким образом, гнев блистательного Снигсворта был предотвращен, и если он, вознесенный над камином, и продолжал фыркать на всех и вся, опираясь о коринфскую колонну, то не настолько сильно, чтобы это могло повредить его (а также Британской) конституции.

Первый визит миссис Уилфер к супруге нищего в ее новом нищенском пристанище был великим событием. За папой послали в Сити в первый же день, а когда он приехал, его стали водить по всему дому, держа за ушко, и показывать ему, потрясенному, захлебывающемуся от восторга, все тамошние чудеса. Кроме того, папу определили на должность секретаря, приказали немедленно подать в отставку и на веки вечные распроститься с фирмой "Чикси, Вениринг и Стебле". Но мама пожаловала гораздо позднее, и, как и следовало ожидать, с большой помпой.

За мамой выслали карету, и она села в нее с достоинством, подобающим такому торжественному случаю, сопровождаемая Лавви, - всего лишь сопровождаемая, так как эта юная девица наотрез отказалась вести мать под руку и вообще признавать материнское величие. Мистер Джордж Самсон смиренно следовал за ними. Миссис Уилфер отнеслась к его появлению в экипаже так, будто он удостоился великой чести присутствовать на похоронах кого-то из членов ее семьи, и отдала приказ: "Трогай!" - что относилось непосредственно к кучеру нищего.

- Ах, мама! - сказала Лавви, откидываясь на подушки и складывая руки на груди. - Вы бы хоть сели поудобнее! Развалитесь!

- Чтобы я... - вознегодовала величественная леди, - ...развалилась?

- Да, да, мама.

- Твоя мать на это не способна! - заявила миссис Уилфер.

- Что верно, то верно, мама. Но почему, едучи на обед к родной дочери или к родной сестре, надо сидеть так, будто нижняя юбка у вас сколочена из досок, это я отказываюсь понимать.

- А я, - с невыразимым презрением возразила ей миссис Уилфер, - я отказываюсь понимать, как девица может произносить вслух, да еще с таким удовольствием, название некоторых частей туалета. Мне приходится краснеть за тебя!

- Благодарствуйте, мама, - зевая, протянула Лавви, - Но если понадобится, я сама за себя покраснею.

Тут мистер Самсон, решивший восстановить мир и согласие между дамами, что ему никогда, ни при каких обстоятельствах не удавалось, сказал с приятной улыбкой:

- Уж если говорить начистоту, сударыня, так все мы про это знаем. - И тут же понял, какой позор он навлек на свою голову.

- Про это? - сверкая очами, повторила миссис Уилфер.

- В самом деле, Джордж, - возмутилась мисс Лавиния. - Я не понимаю ваших намеков и думаю, что вам следовало бы выбирать слова и не касаться личностей.

- Бей, бей, не жалей, мисс Лавиния Уилфер! - вскричал мистер Самсон, сразу же погрузившись в бездну отчаяния. - Бейте, не жалейте!

- Что значат эти кучерские выкрики, Джордж Самсон, я даже отдаленно не могу себе представить, - сказала мисс Лавиния. - И не собираюсь ломать над ними голову, мистер Джордж Самсон, а бить и жалеть... - Неосмотрительно подхватив выраженьице Джорджа Самсона, мисс Лавиния увязла в этой фразе и заключила наспех: - Про битье тут совершенно ни к чему. - Отповедь получилась не совсем убедительная, и подкрепила ее только надменность тона.

- Вот так всегда! - горестно воскликнул мистер Самсон. - Видно, таков удел мой!

- Если вы хотите намекнуть, - срезала его мисс Лавви, - что "таков удел ваш с детских лет" и что-то там про свирель и газель *, то не трудитесь продолжать. Вы - и газели! Где уж вам! Присутствующие не обольщаются на этот счет. Ваши возможности слишком хорошо им известны. (Удар в самое сердце!)

- Лавиния, - замогильным голосом проговорил мистер Самсон. - Вы меня не поняли. Я хотел сказать вот что: мыслимое ли дело, чтобы мне удалось сохранить прежнее место в вашей семье после того, как фортуна обогрела ее своими лучами! Зачем вы везете меня в сиящие чертоги? Затем, чтобы тыкать мне в глаза моим скромным жалованием? Благородно ли, великодушно ли это с вашей стороны?

Не желая терять представившегося ей случая отпустить несколько нравоучительных замечаний с высоты своего трона, величественная матушка воспользовалась их перепалкой.

- Мистер Самсон, - начала она. - Я не допущу, чтобы вы ложно истолковывали намерения моей дочери.

- Ах, оставьте, мама, - презрительно бросила мисс Лавви. - Его слова и его поступки меня нимало не трогают.