Троцкий. Книга 1 - Дмитрий Волкогонов

Орден Красного Знамени невозможен, слишком груб и снабжен таким механизмом для прикрепления на одежду, что носить его практически невозможно. Выдавать его не буду, ибо вызовет общее разочарование. Настаиваю на прекращении выделки и передаче сего дела военному ведомству. Орден ждут несколько месяцев, а получили бляху носильщика, только менее удобную. Знак должен быть в три-четыре раза меньше и сделан из лучшего материала…

Предреввоенсовета Троцкий"[125].

Возможно, посчитав, что этого мало, тут же по прямому проводу телеграфировал свой совет Енукидзе:

"Считаю совершенно недопустимым небрежность в изготовлении ордена Красного Знамени… Все ждут, а мы неспособны изготовить орден. Рассуждать о том, насколько серебряные обойдутся дороже, — смешно. Дело идет о грошах. Необходимо знак сделать в три раза меньше. Ободок позолотить. Работу сделать более изящной…"[126]

Однако когда орден стал "работать" как моральный стимул, кое-где его невольно стали обесценивать массовыми награждениями. Получив одну из телеграмм, Троцкий отреагировал, например, следующим образом: "Реввоенсовет конармии просит об отпуске трехсот орденов Красного Знамени для награждения бойцов… 19 января 1920 года. Реввоенсовет т. Ворошилов, Буденный, Щаденко". Троцкий прямо на телеграмме крупно написал: "Слишком много! Штук 50–75 можно выслать"[127]. Почувствовав, что подобная форма морального поощрения выходит из-под контроля, он еще раз вернулся к этому вопросу: "…те награждения, какие были сделаны Реввоенсоветом без утверждения ЦИК, представить дополнительно для утверждения…"[128]. А иногда, по принципиальным соображениям, Троцкий возражал против награждения конкретных лиц. "Считаю совершенно неуместным, — телеграфировал он Склянскому, — награждение орденом Красного Знамени Тухачевского по поводу годовщины армии. Это чисто монархическая манера награждать… Тухачевский не персонифицирует армии, он должен награждаться в зависимости от своих боевых действий, а не по поводу годовщины армии…"[129] Трудно не согласиться с этими доводами. Впрочем, на протяжении десятилетий в нашем советском государстве существовала именно "монархическая манера награждать".

Только военные советы начали награждать отличившихся, как последовали запросы: как быть, если красноармеец, командир, комиссар отличились еще раз? Председатель Реввоенсовета, как всегда, подобные проблемы решал быстро и находчиво:

"Москва, Склянскому, копия ЦЕКА

Многие из красноармейцев, особенно из летчиков, имеют орден Красного Знамени и при дальнейших подвигах создается крайне затруднительное положение в деле награждения. Единственный способ — это награждать во второй и третий разы, не выдавая ордена, а укрепляя на основном ордене маленькие цифры — два, три, четыре и т. д. Предлагаю провести это в самом спешном порядке через президиум ЦИК…"[130]

Он еще не знает, что 22 ноября 1919 года Президиум ВЦИК примет решение о награждении орденом Красного Знамени Предреввоенсовета Республики. В этом постановлении, в частности, говорится: "Тов. Лев Давидович Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной Армии, проявил в порученной ему работе неутомимость и несокрушимую энергию. Блестящие результаты увенчали его громадный труд… В дни непосредственной угрозы красному Петрограду тов. Троцкий, отправившись на Петроградский фронт, принял ближайшее участие в организации блестяще проведенной обороны Петрограда, личным мужеством вдохновляя красноармейские части на фронте под боевым огнем…"[131]

К слову сказать, Предреввоенсовета был удостоен и некоторых других революционных наград. Например, в сентябре 1920 года Троцкому, Склянскому, Каменеву и Лебедеву было вручено "почетное оружие (шашки) туземного образца"[132]. Революция метила врагов свинцом, а своих героев — наградами, которые изобретала в ходе кровавой сечи.

В поезде сложился костяк окружения Троцкого, без которого он был бы не в состоянии не только исполнять свои разносторонние обязанности "вождя" Красной Армии, но и непрерывно заниматься литературным трудом. Большая часть написанного наркомвоеном в поезде в годы гражданской войны вышла в 1922–1924 годах в пяти томах! Троцкий признает, что "не только литературная, но и вся остальная моя работа в поезде была бы немыслима без моих сотрудников-стенографов: Глазмана, Сермукса{9} и более молодого Нечаева. Они работали днем и ночью, на ходу поезда, который, нарушая в горячке войны все правила осторожности, мчался по разбитым шпалам со скоростью в семьдесят и больше километров… Я всегда с удивлением и благодарностью следил за движением руки, которая, несмотря на толчки и тряску, уверенно выводила тонкие письмена. Когда мне приносили через полчаса готовый текст, он не нуждался в поправках. Это не была обычная работа, она переходила в подвиг"[133].

Правда, Троцкий, выделяя Глазмана, Сермукса, а также Нечаева, назвал не всех. Штат работников его секретариата и окружения был более многочисленным, чем у кого-либо из вождей революции. Троцкий раньше, чем другие политические и государственные деятели, понял, как много зависит от интеллектуального уровня окружения, способного на лету подхватить идею, подготовить нужный документ, справочные материалы, организовать выполнение принятого решения и т. д. В окружении Троцкого кроме названных выше лиц можно отметить А.Г.Бутова, Г.И.Зейца, Т.Ф.Спиридонова, В.И.Самуйлова, В.И.Боголепова, Е.П.Шелепину, П.А.Цветкова, Я.Г.Асякина, В.А.Кромберга, А.Г.Тихонова, Е.А.Кузнецову, В.И.Никифорова, Я.В.Хлебникова, А.Г.Судариков а, С.И.Фирсова, И.В.Козлова, С.Ш.Дзюбинского, И.И.Круглова[134]. Но это лишь малая часть работников секретариата и канцелярии Предреввоенсовета.

Троцкий не был бы самим собой, если бы не организовал на своем поезде поездную газету. Прибывая в тот или иной пункт фронта, вслед за Троцким сходили не только его помощники и сотрудники: следом сгружали тюки с газетой "В пути", листовки, обращения, которые тут же распространялись среди красноармейцев и местного населения. Например, в начале января 1919 года в Курске встречающие тут же получили пачки поездной газеты с большой статьей Троцкого "Пора кончать!".

Статья подготовлена как обзор фронтовых дел: "По всем границам Советской Республики проходит фронт — на севере, на востоке, на юге и на западе". Оптимистически» оценивая шансы Красной Армии на всех направлениях, Троцкий подводит читателя к выводу: там, где он сейчас находится, решается судьба войны. "На Донском фронте разрешается теперь судьба Советской Республики. Это разрешение слишком затянулось. Пора кончать! На Южном фронте нами сосредоточены большие силы. Выполнена крупная организационная работа. Во главе полков, дивизий, армий стоит надежный командный состав и лучшие наши комиссары…