Сигрид Унсет. Королева слова - Сигрун Слапгард

Жизнь в Бьеркебеке изменилась. Дети повзрослели, любимая няня Моссе, Мэри Андерсен, влюбилась, вышла замуж и стала фермершей Стендал в Брёттуме. Сигрид Унсет позаботилась о свадьбе, а потом устроила так, чтобы Мэри Стендал стала няней Тронда. И для Сварстада, и для нее самой стало облегчением, что Тронд жил теперь в семье. Стало вдвойне приятнее навещать Мэри и Тронда. Сигрид Унсет возмещала расходы на одежду, а содержание ребенка оплачивалось из благотворительных средств.

Матея Мортенстюен вернулась домой после пребывания в городе. Она прошла обучение на кухне отеля «Континенталь». Католичество она приняла, когда еще помогала по хозяйству в Бьеркебеке. Сигрид Унсет была ее крестной матерью. Тея, как ее называли дети, могла иногда быть достаточно суровой, но умение отлично готовить сочеталось в ней с административной жилкой, так что Сигрид Унсет могла спокойно оставить дом на нее. На то, что Тея в конечном итоге предпочитала католическим мессам организацию завтраков, Унсет смотрела сквозь пальцы.

Пересказы, переводы, переиздания, безустанное изучение исторических источников — стол был завален различными материалами. Когда Сигрид Унсет собиралась пересказывать одну из классических рождественских историй, она всегда использовала несколько источников. Вновь она писала о Рождестве в разные журналы и снова признавалась в том, как любит пересказывать. «Дорога утомила их», — писала Унсет, на этот раз об Иисусе и учениках — их пути домой, в Карфаген. Она вживалась в повествование: «А если мы попробуем представить все то, что Евангелие не описывает: долгие странствия по длинным римским дорогам, — от них можно устать так, что каменистая горная тропка покажется настоящим отдыхом»[477].

Пересказы и переводы были для нее отдохновением, так писательница собиралась с силами для своего собственного творчества. Ее сравнивали с Ибсеном и Бьёрнсоном. А она была закрыта для внешнего мира — почти в гамсуновском духе. Сейчас, когда она снова писала о «современности», отдельные главы из нового романа, «Гимнадении», были уже опубликованы, и книгу ожидали с нетерпением. А она с нетерпением ждала весны. Почти десять лет Унсет жила в Бьеркебеке. В этом году зима тянулась долго. Снег все еще не сошел, но она знала, что лед на Осло-фьорде уже треснул. Иногда Унсет, наверное, думала, что скоро такая жизнь станет ей не по силам, ведь она немолода. Но она понимала, что слишком любит сад и дом, чтобы переехать[478].

Особым событием этой весны для Унсет стала свадьба в королевской семье: 21 марта 1929 года принц Улав женился на своей Марте. Писательница познакомилась со шведской королевской семьей годом раньше, и принцесса Марта присутствовала на церемонии вручения Нобелевской премии. Для Сигрид Унсет, написавшей столько о Святом Улаве, для королевы слова, венчавшей свое творчество историей об Улаве, сыне Аудуна, это так много значило, и радости ее не было предела. Кронпринц Улав был ее принцем! И вот он взял в жены свою принцессу, которая станет его единственной королевой. Для Сигрид Унсет, назубок знавшей династии королевских семей Дании, Швеции и Норвегии, эта свадьба с более чем шестьюстами гостями во дворце была живой историей. Она придерживалась монархических взглядов и обожала Улава. И не только потому, что наблюдала за его взрослением в летние каникулы, которые он проводил в доме Нини Ролл Анкер. Кронпринц был частью норвежской истории. И Матея из Эйера поднимала бокал и произносила тосты в честь молодоженов с таким же энтузиазмом, как и Сигрид Унсет.

В апреле вышел сборник «Этапы». В нем были изданы путевые заметки, например «Первый раз за границей», программное эссе «Мелеющий поток», эссе о сестрах Бронте и послесловие к сборнику «Точка зрения женщины», написанному ею сразу после переезда в Лиллехаммер. Читателя должно было удивить, насколько явственно в ее ранних эссе прочитывается то, что с ней должно было случиться: переход в католичество и ее радикальный консерватизм. А те, кто впервые увидел ее эссе «Мелеющий поток», которое выходило четырьмя годами ранее в книге Рикарда Берге о норвежском эпическом искусстве, восхитились и ее юмористическим стилем повествования, и твердостью ее взглядов на воспитание. Эссе было написано как вступление к пяти сказкам, также включенным в сборник, и давало представление о детстве Унсет. Наверное, в основном все обратили внимание на ее кредо в воспитании детей: «Я могу только посочувствовать маленьким бедняжкам, которых воспитывают при полном отсутствии моральных ценностей». Преимущество строгого воспитания, как воспитывали и ее, состоит в том, что не нужно вести себя очень плохо, чтобы «почувствовать сладость запретного плода»[479].

Сигрид Унсет высказала все, что думает о современном либеральном воспитании. Статья была написана в защиту культурного наследия — эта идея звучала во всех ее рассказах, сказках и висах: «мелеющий поток родовых и домашних традиций», с трудом пробивающий себе путь «до порога и образующий маленькие лужицы там, перед тем как высохнуть»[480]. Писательница вспоминала детские песенки и считалки, пересказывала сказочные истории няни Каролины. Но то, что Сигрид Унсет рассказывала обо всем с улыбкой, мало кто заметил.

«Во многих отношениях это реакционная книга», — писали о сборнике, но ведь Сигрид Унсет и не отрицала своих реакционных взглядов. Однажды ее назвали самым радикальным голосом Скандинавии, а теперь она выступала как явный консерватор, отмечалось в литературной хронике газеты «Нация»[481] под заголовком: «От оппозиции к реакции», но ей отдали должное за ее взгляды «без предрассудков на все то, что с консервативной точки зрения неприлично и предосудительно». Ей пришлось вытерпеть критику и в адрес своего стиля: «Возникает ощущение, будто пробираешься по непроходимой местности, но зачастую, только когда преодолеешь такой путь, взору открываются прекрасные и необозримые виды».

Другие считали, что ее категоричность воспринималась бы лучше, если бы она была приправлена щепоткой юмора. Вообще-то достаточно сложно увидеть улыбку в творчестве Сигрид Унсет, резюмировали критики. Может, они все же не читали «Мелеющий поток»?

Вызывала ли такая критика улыбку у Сигрид Унсет? Что заставило ее оглянуться назад, издать сборник? Возможно, она пыталась сделать из воспоминаний о детстве и взрослении что-то большее? В предисловии вечно занятая королева слова говорит: «Наверняка сейчас появились новые материалы, освещающие жизнь сестер Бронте», — ноу нее не было возможности пополнить свои знания, поэтому текст отправился в печать без изменений. Она была достаточно уверена в себе, чтобы не бояться оглядываться — «это пройденные мной этапы», — и она собиралась идти дальше. После Улава объектом ее исследования стал еще один мужчина, на сей раз современник. Путь Пауля к познанию, путь к любви и обретению Бога. «Дядюшка Мёллер» рвал на себе волосы из-за названия книги, но об издании «Гимнадении» было уже заявлено — писательница настояла на своем. «Гимнадения. История юности Пауля Сельмера» — вот заголовки двух статей, напечатанных в газете «Афтенпостен» девять лет назад. Имя возлюбленной Пауля Унсет заимствовала из романа Шарлотты Бронте «Городок» — Люси.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});