Память – это ты - Альберт Бертран Бас

утешить старика. – Я видел этот знак на кладбище, на могильном камне. Возле индейских могил. Но внутри уже было пусто. Как бы то ни было, его забрали.

– Значит, правда? Сокровище было? – Старик с облегчением закрыл глаза.

Настала моя очередь. Убить из милосердия или хладнокровно казнить. Какое противоречие!

– Простите. Я не могу, не могу…

– Щенок! – Старик завопил от боли. – Чтоб ты сдох – ты, твоя шлюха и твой дружок…

Два выстрела в грудь покончили с жизнью Эммета, ростовщика.

– Спасибо, что помог мне, старик.

Я окаменел, глядя, как тает первая прерванная мною жизнь, и задумался, до какой степени происходящее было частью какого-то зловещего плана. Словно с той минуты, как я впервые тронул колокольчик, мы неуклонно приближались к этому моменту: Эммет мертв, а у меня в руке дымится пистолет. Я накрыл тело старика одеялом и побежал по адресу, который тот сообщил мне.

С противоположного тротуара, укрывшись за углом, я наблюдал за скромным трехэтажным зданием на улице Падилья. Любой подумал бы, что оно брошено, как и многие другие в Барселоне в то время. От недавней войны, убившей одних и обратившей в бегство других, осиротели не только люди, но и дома по всему городу.

Я знал, что это может быть тактика Миранды, ловушка, чтобы заманить Хлою. Поэтому, как мне ни хотелось, я не заявился туда сразу, а сначала изучил обстановку в поисках странностей. Так меня учил капитан. Я думал, что заметить что-нибудь будет нетрудно, однако ничто не привлекало внимания. Я взглянул на окна второго этажа. И ничего не разглядел сквозь давно не мытые стекла.

Покинув укрытие, я пошел по улице, как обычный прохожий, а поравнявшись с подъездом, вошел и вдохнул полной грудью, чтобы успокоиться. По крайней мере, в меня еще не стреляли. Я поднялся по ветхой лестнице. Непросто было остаться незамеченным, взбираясь по старым, расшатанным ступенькам. Поднявшись на второй этаж, я подошел к двери. Дважды постучал. Зачем? Затем что я дурак и был на грани нервного срыва. Не успел я постучать снова, как дверь скрипнула, приглашая войти. И я вошел.

В пустой комнате царила мертвая тишина. Та тишина, что предвещает катастрофу. Из-за грязных окон крохотная квартирка была погружена в полумрак. Я зажег лампу и осветил предсказуемую обстановку. Все вверх дном и два безжизненных тела на полу. Я побледнел и подошел к окну, чтобы впустить немного света и воздуха. И тут почувствовал затылком оружейное дуло.

– Медленно повернись – или твои мозги вылетят в окно.

– Хлоя?

– Гомер? – Она была поражена. Глаза покраснели от слез. – Как ты?..

– Старик вас предал…

– Ты его знаешь? – спросила она растерянно.

– Долгая история, но, в общем, да. Я знаю, кто он. Или, лучше сказать, кем он был.

– Он мертв?

– Да.

– Ты? – Я почувствовал себя задетым, увидев ее недоверчиво поднятую бровь.

– Можно и так сказать. Не хочешь опустить пистолет?

– Прости, – сказала она, отводя ствол.

– Зачем ты осталась? Это опасно.

– Нужно найти кое-что.

Хлоя отошла, и я смог рассмотреть ее погибших товарищей – мужчину и женщину, оба прошиты пулями. Белые перья, вылезшие из простреленного дивана, разлетелись по комнате, испачкались в крови и прилипли к телам. В глубине у стены был еще один убитый, его я узнал сразу. Судя по кровавому следу, Паскуаль полз туда с противоположного конца небольшой гостиной. Я пытливо взглянул Хлое в глаза и увидел в них горе.

– Соболезную, – сказал я.

Она подошла к нему и встала на колени. Глаза ее затуманились. Бедняге крепко досталось. Руки и ноги были прострелены, из груди торчало мачете.

– Он не заслужил такого. – Хлоя сжала кулаки.

– Нужно уходить, Хлоя. Может быть, это ловушка.

– Какая, к чертям, ловушка! – Она встала и повернулась ко мне. – Если бы это была ловушка, нас бы с тобой уже не было. И он не оставил бы мне послание!

Хлоя указала на Паскуаля, и тут я заметил. На рукоятку мачете была намотана повязка Миранды с имперским орлом. Сукин сын…

– Что это значит?

– Что все это скоро закончится, – ответила Хлоя, сжимая челюсти.

– Он сказал, ты знаешь, где его искать.

– Он хочет, чтобы ты отвел меня к нему… И ты отведешь.

– Я не собираюсь никуда тебя отводить.

– Тогда твой друг умрет.

– Мы найдем другое решение.

– Ты не понимаешь. Он уже все продумал. Все спланировал. Он мог схватить меня здесь, мог выследить Лолин по пути к тебе, но ему это не нужно.

– Какого черта он тогда хочет?

– Хочет, чтобы сраный круг замкнулся! Завершить нашу историю, поставить последнюю точку. Он хочет, чтобы все закончилось там же, где началось.

– Твой дом… – Я размышлял вслух, ища разгадку головоломки.

Хлоя кивнула:

– Твой друг наверняка там.

– Я не собираюсь торговать твоей жизнью.

– До этого мы еще дойдем, – равнодушно заметила Хлоя. – Сейчас главное – найти лекарства.

– Лекарства? Откуда ты знаешь, что их не нашли?

– Они тут все обыскали. – Хлоя кружила по комнате, топая по каждой половице.

– Думаешь, твои товарищи спрятали их под полом?

– Я бы на их месте сделала так, – сказала Хлоя, не прерывая своего занятия.

А я бы спрятал на потолке. До него всегда труднее добраться, чем до пола, но здесь это вряд ли было возможно. И тут в глаза мне снова бросился кровавый след, оставленный Паскуалем. Я представил себе, как Миранда пытает его. Угрожает пистолетом, требуя все рассказать. Но Паскуаль ничего не сказал. Я должен был признать его мужество. И, уже неспособный ходить, он пополз на другой конец комнаты, наверняка под градом насмешек Миранды и его приспешников. Вероятно, те думали, что он предпринял безнадежную попытку бегства, но люди с характером Паскуаля в такие минуты прекрасно понимают, что конец близок. Тогда зачем?..

– Хлоя, – многозначительно сказал я, когда она оказалась рядом с Паскуалем.

Она сразу поняла меня. Вдвоем мы перенесли тело, и Хлоя стала простукивать залитый кровью пол. Отзвук был гулким. Хлоя встала на колени, пачкаясь в крови Паскуаля. Она искала за что зацепиться, чтобы поднять половицы. Как ей удавалось сохранять столь ледяное спокойствие? Ничего не обнаружив, Хлоя встала, подошла к камину, взяла кочергу и стала долбить ею пол. Она наносила удар за ударом, вкладывая в них всю свою ярость до капли.

Я ошибался. Хлоя не была спокойна, совсем наоборот. Наконец истертый паркет затрещал и сломался, и тогда Хлоя отбросила кочергу и стала отдирать паркетные доски голыми руками, не обращая внимания на занозы. Когда дыра стала достаточно большой, Хлоя извлекла из нее запыленный коричневый рюкзак, набитый, без сомнения, лекарствами. Хлоя отставила