Становление личности. Избранные труды - Гордон Олпорт

Не принимая ничью сторону в этом споре, отметим, что постоянное давление в направлении культурного паттерна неизбежно должно влиять на ход развития личности и вести к развитию определенных черт – базовых и общих для большинства представителей этой культуры. Когда растущий индивид достигает взрослого возраста, он (вероятно, в некоторой степени) будет обладать личностью, отражающей «национальный характер».

Базовый личностный тип определен Кардинером как «личностная конфигурация, общая для большей части членов общества вследствие общего для них раннего опыта» [389] . Это понятие предполагает, что:

а) культурные традиции определяют уроки, которые родители будут давать своему ребенку, и способы обучения этим урокам;

б) у различных культур – разные способы воспитания детей и разные уроки;

в) ранний опыт ребенка оказывает прочное влияние на его личность;

г) сходный опыт порождает сходные личности внутри данной культуры.

Подразумевается непрерывный цикл, продолжающийся из поколения в поколения, – бесконечный круговорот (см. рис. 4). Культура (в общем) предписывает цели и методы воспитания ребенка; это раннее воспитание (в общем) моделирует внутри культуры базовый тип личности, а взрослые (в общем) подкрепляют и продолжают культурную традицию, которую находят привычной и близкой.

Рис. 4. Цикл «Культура – Личность»

Эта здоровая логика помогает нам понять, почему личность бушмена отличается от личности американского бизнесмена. Она также помогает понять, почему один бушмен подобен другому. Однако эта схема не объясняет различия между отдельными бушменами или отдельными бизнесменами. Другими словами, это лишь очень приблизительная и широкая формула.

Возьмем, к примеру, гипотетический случай – французского ребенка по имени Анри. Если мы знаем, что он рожден в парижской семье среднего класса, мы можем предсказать (приблизительно) что к нему будет применяться определенный тип воспитания, касающийся чистоты и дисциплины, табу и позитивных ценностей, контроля за агрессивностью и развития чувства юмора, экономических привычек и общего кругозора.

Далее мы можем думать, что Анри вырастет типичным французом: энергичным, домашним, экономным в мелочах, горячим любовником, – короче, человеком, обладающим всеми чертами французского «национального характера».

Беда в том, что мы здесь путаем реальную культуру с культурным конструктом. Мы забываем, что воспитание Анри не будет точно подчиняться модели конструкта. Его врожденный темперамент и избирательный опыт будут влиять на его личность так, что в конце концов он может стать довольно непохожим на стереотип (конструкт) типичного француза. Базовая личность – понятие, вводящее в заблуждение, если мы забываем, что в реальной культуре и воспитании ребенка всегда присутствует изменчивость.

Исследования и теория базовой личности большей частью были тесно связаны с фрейдистской доктриной. Так как, согласно Фрейду, характер в основном устанавливается к трем годам, базовая личность должна формироваться в ходе очень раннего воспитания ребенка. До трех лет ребенок учится, главным образом, регуляции телесных функций и потребностей. Те, кто считает, что базовая личность лепится в самые ранние годы, ищут ответы на разнообразные детальные вопросы: как ребенка носят, пеленают ли его, где он спит, кормят ли его грудью или нет, кормят ли его по расписанию или по его требованию, когда его отнимают от груди, как его наказывают (если наказывают), что происходит, когда он раздражен, или мочится или пачкается, как идет приучение к туалету, что происходит, когда он ласкает свои половые органы… Критики склонны отвергать эту «пеленочную антропологию» [390] . Возможно, сторонники этого подхода приписывают ему слишком много, а оппоненты – слишком мало.

Вне зависимости от того, следуем ли мы психоаналитической модели или нет, надо признать, что понятие базовой личности, ведущее к понятию национального характера, имеет свои достоинства. Любой вид единообразного научения на любой стадии жизни приводит к сходству.

Исследований национального характера с различных точек зрения становится все больше [391] . Но культура движется не только по национальным линиям. Есть еще расовые, профессиональные, социально-классовые различия, перешагивающие национальные границы. Широко изучались классовые различия. Например, мы знаем, что дети из более низких социальных слоев склонны желать наслаждения здесь и теперь, а дети из более высоких слоев научились задерживать свое удовольствие и удовлетворение. Мужчины с более высоким образованием (в среднем) демонстрируют менее беспорядочное сексуальное поведение, чем мужчины с более низким образованием. Негритянские мальчики, согласно различным тестам, видят мир менее дружественным и более враждебным и угрожающим, чем белые мальчики. Существуют и другие различия между расовыми и этническими группами, хотя они оказываются меньшими, чем обычно считается [392] .

Один метод изучения национальных или других групповых различий – определение различий между средними групповыми оценками, полученными с помощью тестов на аттитюды или черты. Другой метод – определение того, насколько мы успешны в предсказании черт индивида единственно на основе наших знаний о его групповой принадлежности. Если мы знаем только, что человек – профессиональный армейский сержант, мы уже много знаем о его личности (по всей вероятности). Если мы знаем, что женщина – незамужняя медсестра средних лет со Среднего Запада, происходящая из протестантской семьи среднего класса, мы (вероятно) можем предсказать другие особенности ее личности. Эксперименты показывают, что клинические психологи действительно добиваются успеха в предсказаниях, основанных просто на знании групповой принадлежности своих клиентов [393] .

Энтузиасты понятий базовой личности или группового (национального) характера часто используют термин «общий». Они говорят о сходстве как о феномене, вызванном «общими чертами», «общими установками», «общими привычками», «общими ценностями». Они могут даже говорить об «общей личности». Этот термин вводит в заблуждение. Никакие два армейских сержанта (или две медсестры, или два англичанина) не обладают никакими «общими» привычками, чертами или ценностями. Мы можем говорить лишь о сходстве или сравнимости аспектов их личностной структуры.

Ситуация

Предположим, что мы кладем фунт масла в холодильник на несколько часов. Теперь предположим, что мы его достаем и кладем на несколько часов на солнце. По химическим показателям масло осталось тем же самым, но ситуация сильно изменила его форму и текстуру. Так же и с человеческой личностью. Любая теория, рассматривающая личность как стабильную, фиксированную, неизменную, – неверна.

Когда бы мы ни действовали или ни говорили, мы должны решать (быть может, неосознанно) прямо там, где находимся, чего от нас ожидают, чего следует избегать, насколько себя раскрывать и каковы правила игры. Все это мы делаем автоматически, и соответственно варьируются наши личности (по крайней мере, так это воспринимают другие).

Мы никогда не встречаем личность вне какой-то ситуации. Даже когда человек дышит, это действие включает и воздух снаружи, и легкие внутри; пищеварение требует как еды, так и аппетита. Внутреннее требует иногда внешнего для создания цепи поведения. Джон Дьюи писал: «Честь, целомудрие, злоба, раздражительность, храбрость, тривиальность, трудолюбие, безответственность – это не частные владения человека. Это – рабочие приспособления личных способностей к силам окружающей среды» [394] .

Дьюи добавляет, что ошибочно думать о личности как о продукте «нереальной интимности нереального Я ». Нет ничего интимного, что в то же самое время не отражает физического, социального и культурного окружения.

Студент пишет: я не верю, что у меня есть стабильные черты. В понедельник я был доминирующим лидером, но на протяжении всего вторника меня преследовали мелкие неудачи и к среде я чувствовал себя неполноценным и стал униженным и подчиненным. При некоторых внешних условиях я автократ, но при других – анархист. Мои личные черты настолько нестабильны, что я сомневаюсь, что они имеют какую-то сущностную основу.

Напомним, что Уильям Джеймс признавал ситуационную изменчивость, когда говорил, что у каждого из нас столько же разных Я , сколько есть групп людей, чье мнение мы ценим.

Иногда наше поведение меняется, потому что мы выбираем – говорить правду или нет. Если будущий работодатель спрашивает Джима: «Вам нравится встречаться с незнакомыми людьми?», Джим, вероятно, даст утвердительный ответ, чтобы получить работу. Если такой же вопрос задаст ему его психиатр, Джим может сказать: «Незнакомые люди вызывают у меня чувство нервозности и неполноценности». Если тот же вопрос ему зададут при опросе общественного мнения, он может сказать: «Смотря какой незнакомец» [395] .