Я знаю, что ничего не знаю - Сократ

(Платон. «Кратил»)

Там, по справедливости, нельзя указать и на знание, Кратил, где все вещи изменяются и ничто не стоит. Ведь если это самое знание есть знание того, что не изменяется, то знание всегда пребывает и всегда есть знание: а когда изменяется и самый вид знания, то, как скоро вид знания изменяется в иной, знания уже нет, и где всегда происходит изменяемость, там никогда не бывает знания; а отсюда следует, что там не бывает ни познаваемого, ни имеющего быть познанным.

Вид знания – греческое слово для вида «эйдос» того же корня, что «идея», и часто слова «эйдос» и «идея» используются в греческом языке как синонимы. Вид знания – не столько один из видов знания (знание биологическое, математическое и т. д.), сколько способность познающего формулировать реальные отношения, «видеть» их. Если это формулирование будет совершаться по другим законам, чем прежде, данный «вид» знания исчезнет, а принятие всеобщей изменчивости мира даже при признании способности слов схватывать эту изменчивость и есть принятие того, что никакое знание не будет надежно сформулировано, сколь бы оно ни было подробно.

Если же, напротив, всегда есть познающее, то есть и познаваемое, есть и прекрасное, есть и доброе, есть и бытие каждой отдельной вещи; и это уже не походит на то, что мы недавно говорили, – на течение и движение. Этим ли образом все существует или тем, о котором говорят последователи Гераклита и многие другие, – решить, может быть, нелегко: не слишком умному человеку свойственно, пускаясь в имена, занимать ими себя и свою душу, веря им и их установителям, – утверждать, будто что-то знаешь; а между тем произносить суд против себя и вещей, – что ни в чем нет ничего здравого, но что все течет, будто скудель, – что все вещи, точно будто люди, страдающие расстройством желудка, подвержены разным течениям и излияниям. Может быть, это и в самом деле так, Кратил, а может быть, и нет. Так тебе надобно мужественно и хорошо исследовать, а не вдруг принимать, – ведь ты еще молод, в цветущем возрасте; когда же исследуешь и найдешь, сообщишь и мне.

Последователи Гераклита – философы, утверждающие всеобщую изменчивость мира, но не как факт, а как принцип, позволяющий понять отношения между противоречивыми понятиями. С точки зрения Сократа, они вполне утверждают устойчивость мира, утверждая устойчивость самой изменчивости.

Пускаясь в имена – считая, что значений слов достаточно, чтобы объяснить окружающий мир.

Скудель – сырая гончарная глина. Далее Сократ иронизирует над собеседником, объявляя, что утверждать познаваемость совершенно переменчивого мира – поведение человека, страдающего старческим недержанием, что совершенно не к лицу совершенно не старому Кратилу. Такой «физиологический» способ полемики сейчас недопустим, но он стал достоянием философской и риторической полемики на многие века, в духе «как нас поведет по прямому пути тот, у кого ноги кривые» (впрочем, изящество походки было одним из профессиональных требований к ритору, сближавшим его с легконогими богами).

В чем долг памяти

(Платон. «Менексен»)

(Сократ говорит, что пересказывает речь Аспасии, гражданской жены руководителя Афин Перикла, но явно высказывает скорее свои мысли.)

Теперь и закон велит, да и должно этим мужам воздать уже последнюю честь речью; ибо память и честь хорошо совершенных дел воздаются подвизавшимся посредством прекрасной речи, произносимой слушателям. Но тут требуется какая-нибудь такая речь, которая и достаточно хвалила бы умерших, и благоприятно уговаривала живущих, повелевая детям и братьям подражать их добродетелям, а отцов и матерей, и других еще дальнейших предков, если они остаются, услаждая утешениями.

Благоприятный – в греческом языке означает что-то вроде «вызывающий только хорошие мысли», поэтому имеет одновременно смысл «угодный богам», «приятный людям» и «позволяющий правильно мыслить».

Какая же речь показалась бы нам такою? Или с чего правильно было бы начать хвалить доблестных мужей, которые и в жизни радовали своих добродетелью, и смерть выменяли на спасение живущих?

Мне кажется, и хвалить их надобно, так как они родились добрыми, то есть по природе; а добрыми они родились потому, что родились от добрых. Итак, сперва будем величать их благородство, потом воспитание и образование, а затем – укажем на совершенные ими дела, сколь прекрасными и достойными своих совершителей оказались они.

По природе – выражение античной философии, означающее соответствие поведения какой-то вещи ее природным целям. Сократ употребляет этот термин, чтобы связать «по природе» как благородство происхождения, принадлежность к «добрым», к аристократии, и «по природе» в общечеловеческом смысле, что в каждом человеке стремится реализоваться своя добрая природа.

Образование (греч. «пайдейя») – широкое понятие, включавшее в себя все культурные навыки, приобретаемые человеком.

Первым основанием их благородства служит род их предков, не пришлый какой, а потому потомки их оказываются не переселенцами в этой стране, пришедшими откуда-нибудь, а туземцами, которые обитают и живут действительно в отечестве, вскормлены не мачехою, как другие, а матерью страны, где жили, и теперь, по смерти, лежат в домашних приютах матери, их родившей, вскормившей и воспринявшей.

Итак, весьма справедливо наперед почтить эту мать, ибо таким образом будет почтено вместе и благородство ее сынов. Эта страна достойна того, чтоб ее хвалили все люди, а не мы одни, – достойна и по другим многим причинам, но по первой и величайшей причине той, что она любима богами. А что слово наше верно, свидетельствуют распря и суд состязавшихся за нее богов. Если же и боги хвалили ее, то не будет ли справедливо хвалить ее всем людям?

Распря – известный миф об основании Афин, за которое спорили Афина и Посейдон. Посейдон смог дать только соленую воду, тогда как Афина – дерево питательных оливок. Так город стал городом Афины, иначе говоря, при всем своем морском могуществе мог опираться и на внутренние ресурсы, что выражено во многих памятниках афинского самосознания, например в надгробной речи Перикла, приводимой у Фукидида: «мы любим красоту без излишеств и любим мудрость без изнеженности» – противопоставление афинской скромности персидской роскоши.

Вторая похвала ей, по праву, та, что в те времена, когда вся земля производила и рождала различных животных, зверей и быков, – наша страна не выводила на свет диких зверей и являлась чистою; из животных выбрала и родила она человека – животное, превышающее всех прочих разумением и одно признающее правду и богов.

Не выводила на свет диких зверей – Аттика – одна из наименее лесистых частей Греции.

Правда (греч. «дике») – сложное понятие,