Дура LEX - Борис Палант

Войдя в приемную, мы увидели, что одна из стен увешана фотографиями Алика. Это были находящиеся в розыске террористы из группы Баадер-Майнхофф. Как и Алик, все особи мужского пола этой группы носили длинные волосы и усы. Мы сдали паспорт Алика и стали ждать. Пока сидели и рассматривали фотографии, Алик рассказал, как в Италии, где они жили несколько месяцев, прежде чем попасть в Штаты, его арестовали в супермаркете «Станда». Было это в марте 1978 года, через несколько дней после похищения итальянского премьера Альдо Моро «Красными бригадами». Тогда вся Италия была обклеена фотографиями членов этой организации, и Алик являл собой собирательный образ ее мужской части. Конец этой истории никак не связан с ее началом, потому что оказалось, что главная претензия к Алику состояла в отсутствии пробитого чека за йогурт, а не в похищении премьера Италии. Чек в итоге был найден в коляске годовалого сына Алика и Ляли. Счастливый конец рассказа совпал с выносом паспорта с вклеенной в него немецкой визой. С австрийской визой никаких проблем тоже не было, и к двум часам дня Алик был готов к вылету. Он не переставал удивляться, как это так быстро все получилось. До него наконец дошло, что он летит со мной и является участником, а не наблюдателем событий.

Мы пообедали в дешевой забегаловке, купили бутылку коньяку в дорогу и направились в аэропорт имени Кеннеди. Мы тряслись в поезде метро, и я размышлял над тем, какие страшные силы призвала Бернис мне в помощь. Алик, ничего не подозревая, что-то рассказывал.

В зале регистрации людей было не очень много, поэтому я сразу уловил славянские звуки, исходившие от двух парней в джинсовых костюмах. Очевидно, они прощались, так как обнимали друг друга. Наконец один из них ушел, и я подошел к оставшемуся.

— Куда летишь? — спросил я по-русски.

— Во Франкфурт, — тоже по-русски ответил парень.

— Поляк? — поинтересовался я.

— Чех, — ответил парень.

— Как тебя зовут? — спросил я и, прежде чем он ответил, представил Алика и себя.

— Марек.

— Так это же польское имя, — сказал Алик.

— Чешское тоже.

Мы все вместе зарегистрировались на рейс, в результате чего оказалось, что сидели мы рядом, в среднем ряду. Я показал Мареку бутылку коньяка, и он сдержанно обрадовался. Он вполне сносно говорил по-русски. Рассказал, что живет в Америке два года, а эмиграция его происходила следующим образом: три года назад ему посчастливилось получить путевку в Австрию, где он задержался на год, а оттуда уже попал в США как беженец.

«Боинг-747» компании «ПанАм» тем временем набирал высоту, оставив позади и внизу полыхающий огнями Нью-Йорк.

Я разлил по первой за встречу. Марек выпил коньяк залпом, как и мы с Аликом. Закусили орешками. Разливали мы почти в открытую — пассажиров было мало, и стюардессы проводили время, болтая в отсеке между салонами. После третьей я спросил Марека, что он думает по поводу сложности перехода границы из Югославии в Австрию.

— А мой брат Иван и еще одна знакомая, Эва, так и сделали, — радостно сказал Марек. — Там удобная тропинка есть. Главное, с дороги не сбиться, а то Эва чуть не умерла, гуляя по лесу. Она боялась выходить на открытое место, и все гуляла и гуляла. Ее случайно нашли австрийские пограничники, которые за ней следили. Оказалось, она углубилась в Австрию на двенадцать километров. Они ей сказали, что правильно делала, что боялась, потому что югославы часто ловят беглецов уже в Австрии и тащат их обратно. Им деньги дают за каждого пойманного. Иван тоже шел по этой тропинке, обделываясь от страха, но его ждал Мирослав и еще пара ребят с австрийской стороны. Большую группу мужчин югославы назад не потащат — можно и по шее получить, а стрелять на территории Австрии они не будут.

Мы разлили еще по одной и выпили за Ивана и Эву. Я вопросительно посмотрел на Алика, сидевшего справа от меня, но он не понял моего вопроса. Так еще в школьные времена бывало, когда я частенько просил его дать списать решение задачи, а он, не понимая, о чем я его прошу, громко спрашивал, в чем дело. Я снова посмотрел на Алика и вопросительно-утвердительно кивнул головой.

— Коньяк не пошел? — участливо спросил Алик.

— Пошел, пошел, — ответил я и принял решение. — Понимаешь ли, Марек, — это я уже к Мареку, — мы с Аликом должны будем перейти границу из Югославии в Австрию. Мы, собственно говоря, сейчас за этим и летим.

— А вам-то это зачем?

— Нам надо мою девушку переправить в Австрию. Мы с ней встретимся в Югославии, а оттуда хотим попасть в Австрию. Марек, мы не знаем, где тропинка.

Я снова разлил коньяк по стаканчикам.

— За девушек, — провозгласил Марек. Выпив, продолжил: — Я тоже к своей девушке лечу, к Ружене. Она в Линце живет, в общежитии для беженцев. Там и Иван. Он в Линце «Ладу» купил, дурень. Столько машин хороших, а он «Ладу» купил. У него в Чехословакии «Лада» была, вот он снова «Ладу» и купил.

— Марек, как ты думаешь, Иван бы мог нам рассказать, а еще лучше показать, где эта тропинка? С австрийской стороны, конечно. У нас в запасе есть два дня, мы бы могли мотнуться из Линца на границу и обратно.

— Конечно, мог бы. Мы бы вас встречали на границе, как Ивана встречали его друзья.

— Марек, давай выпьем за тебя с Иваном. Это не просто совпадение, это провидение!

Мы снова разлили по стаканам коньяк и с чувством выпили. Было видно, что Алик тоже поражен удивительным совпадением. Мы тут же достали карту, по которой определили, что нам надо будет сойти с поезда в Зальцбурге и оттуда поехать в Линц. До Зальцбурга наш билет уже оплачен, так как он находится по пути из Франкфурта в Загреб. Конечно, было бы удобнее не расставаться с Мареком, который направлялся прямиком из Франкфурта в Линц, но у нас каждый доллар был на счету. Мы договорились встретиться с Мареком завтра в Линце. Он нам дал номер телефона и адрес Ружены в Линце, и мы снова выпили. За свободу.

* * *

Во Франкфурте мы сели в поезд на Загреб, доехали до Зальцбурга и пересели на поезд, идущий в Линц. Страшно хотелось спать после бессонной ночи в самолете и пьянки. Кое-как придя в себя, мы начали обсуждать открывшиеся перед нами новые возможности.

— А если Марек с Иваном не придут нас встречать? — спросил Алик. — Кто мы им такие? Марек уже, наверное, забыл про нас.

— А что мы теряем? — отвечал я. — Все равно нам переться через границу. Так у нас хоть шанс есть, что нам покажут или расскажут, куда идти.

— Не верю я почему-то этому Мареку. Не выглядит он серьезным человеком.

— Алик, серьезные люди границу не переходят. Если ты сейчас со мной, ты тоже несерьезный человек.

— Да, я тоже несерьезный человек, — согласился со мной Алик. — Не верю я Мареку.

— А что мы теряем? — опять сонно спросил я.

— Темп теряем. Могли бы лучше осмотреться в Башке.

— Всю Башку, наверное, можно обойти за пять минут.

— Слышу русскую речь! — раздался вдруг голос. Это произнес симпатичный парень, сидевший у Алика за спиной. Парень наклонился к нам и улыбался.

Познакомились. Парня звали Володей, работал он на «Свободе» в Мюнхене, жил с семьей в Вене. Жена его была чешка. Володя возвращался домой после работы. Я все ждал, когда он расскажет, как переходил границу из Югославии в Австрию, но этого не произошло. Наверное, жизнь в Вене была скучная, потому что он начал усиленно приглашать нас с Аликом в гости. Я попросил у него карточку и сказал, что позвоню, если у нас будут трудности в дороге. Володя попытался уточнить, какие именно трудности нас ожидают, но я не стал вдаваться в подробности. Мне было любопытно, сумеет ли он по радио «Свобода» сообщить миру, если с нами что-то случится. Володя сказал, что сумеет, но я понял, что не сумеет. На всякий случай я записал наши имена и фамилии на листке бумаги и дал Володе. Также записал домашний телефон Алика и попросил позвонить Ляле, если в течение двух недель я не сообщу, что с нами все в порядке. Володя показался мне человеком нашего круга, и у меня стало легче на душе. А сумеет или не сумеет он что-то — там будет видно.

* * *

Уже вечерело, когда в Линце мы сошли с поезда. Взяли такси и поехали по адресу, который Марек записал на листке бумаги, выдранном из самолетного журнала «ПанАм». Шофер высадил нас у комплекса из нескольких унылых трехэтажных зданий. В воздухе витали некапиталистические запахи. Алик, превратившийся вдруг из Ватсона в Шерлока Холмса, заметил, что не видит на паркинге никаких «Лад» или «Жигулей». Это наблюдение нас встревожило. Мы вошли в здание с нужным номером и поднялись на второй этаж. Дверь открыла чешка, на которую в иное время я бы обратил большее внимание. Увы, это была не Ружена. Спросили у нее про Марека и Ивана. Она сказала, что Иван где-то пьет в ожидании Марека, который еще не приехал. Мы сказали ей, что летели с Мареком в одном самолете, но эта информация никак не повлияла на ситуацию — чешка по-прежнему не знала, где Марек, Иван или Ружена. Зайти внутрь она не пригласила. Мрачные предсказания Алика начали сбываться — Марек о нас забыл. Встретил брата, давно не виделись, понятное дело, забухали.