Politics Among Nations. The Struggle for Peace and Power - Hans Morgenthau

class="p">Российская концепция атомного разоружения меняет последовательность, которую предусматривает американский план. Вместо того, чтобы сначала безопасность, потом равенство, российская концепция предполагает немедленное установление уравнения 0 = 0, создание гарантий против атомных вооружений, которые должны быть оставлены для последующих дипломатических переговоров, которые могут быть успешными или нет. Другими словами, Советский Союз хочет, чтобы Соединенные Штаты прекратили производство атомного оружия и уничтожили имеющееся у них атомное оружие сразу, без предоставления Советским Союзом каких-либо материальных гарантий со своей стороны не заниматься таким производством самостоятельно.

Если бы такое положение дел действительно могло быть реализовано, это дало бы Советскому Союзу два военных преимущества. С одной стороны, это одним ударом свело бы на нет превосходство Соединенных Штатов над Советским Союзом в области атомного оружия, что, конечно, является очень важным, если не решающим, фактором в общем военном перевесе Соединенных Штатов над Советским Союзом. С другой стороны, это даст Советскому Союзу возможность - единственную возможность - получить превосходство в атомном оружии над Соединенными Штатами. По американскому плану Советский Союз также получил бы равенство в атомном оружии, то есть равенство нулю, хотя только в будущем и с оговоркой, что это равенство никогда не может быть трансформировано в превосходство. Российский план дал бы Советскому Союзу это равенство нулю сразу, а вместе с ним и единственный шанс стать выше Соединенных Штатов в будущем.

Конфликт заключается в антагонистической международной политике двух стран: защита статус-кво с ожиданием его неизбежного изменения в определенных обозримых пределах и свержение статус-кво. Соединенные Штаты стремятся сохранить свое превосходство в атомном оружии как можно дольше и при любых обстоятельствах не допустить, чтобы это превосходство перешло к Советскому Союзу. Советский Союз, напротив, стремится как можно скорее покончить с превосходством Соединенных Штатов и добиться превосходства для себя. Таким образом, в области атомного оружия Соединенные Штаты потенциально (то есть, если безопасность не может быть достигнута) проводят открытую политику статус-кво, а Советский Союз потенциально (то есть, если равенство не может быть достигнуто без безопасности) готов приступить к открытой политике империализма.

Такова природа силового конфликта между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Из этого конфликта споры об атомном разоружении и о составе вооруженных сил ООН являются лишь внешним выражением, повторяющим контуры конфликта, как глиняный слепок повторяет форму, в которой он вылеплен. Как гипс может быть изменен только путем изменения формы, так и проблема атомного разоружения может быть решена только путем урегулирования силового конфликта, из которого она возникла.

Стандарты распределения

Вопрос о соотношении между вооружениями различных стран является самой важной проблемой, которую должна решить попытка разоружения. После ее решения необходимо ответить на другой вопрос. Он менее фундаментален, чем проблема соотношения, но полон практических трудностей, в которых снова отражаются отношения власти соответствующих наций. Этот вопрос касается стандартов, в соответствии с которыми различные типы и количества вооружений должны быть распределены между различными нациями в рамках согласованного соотношения. Подготовительной и Всемирной Женевской конференциям по разоружению приходилось сталкиваться с этим вопросом бесчисленное количество раз. Объемная литература, которую оставили эти конференции, в своей тщетности и неубедительности является памятником безнадежности задачи ввиду условий, в которых она была предпринята.

На Всемирной конференции по разоружению Германия, как мы видели, потребовала равного с Францией соотношения в вооружениях. Франция согласилась на это соотношение как на абстрактный принцип, при условии, что проблема безопасности будет решена к ее удовлетворению. Однако, как только соотношение было согласовано в абстрактном плане, что означало равенство в конкретном плане, скажем, в отношении вооружений, тяжелой артиллерии, общего количества и типов самолетов и т.д.?

Различные стратегические позиции двух стран - если говорить об одном из многих факторов - требовали оборонительных вооружений, различных по качеству и количеству. Равенство в вооружениях, таким образом, не могло означать математического равенства в том смысле, что Франция и Германия должны иметь абсолютно одинаковые по качеству и количеству вооруженные силы, обученные резервы, артиллерию и военно-воздушные силы. Равенство может означать только равенство в оборонительной позиции каждой страны против иностранного нападения.

Поэтому Всемирная конференция по разоружению должна была оценить, во-первых, риски иностранного нападения на каждую страну; во-вторых, средства обороны, помимо вооружений, такие как географическое положение, самообеспеченность продовольствием и сырьем, промышленный потенциал, численность и качество населения; в-третьих, потребность в вооружениях с учетом двух других факторов. Эта тройная задача поставила Конференцию перед тремя трудностями, которые оказались непреодолимыми.

Проблема стандартов распределения вооружений, таким образом, предстает в тех же терминах, что и проблема соотношения: политическое урегулирование должно предшествовать разоружению. Без политического урегулирования разоружение не имеет шансов на успех.

Двумя яркими иллюстрациями этой связи между политическим урегулированием и соглашением о стандартах распределения вооружений являются конфликт между Францией и Германией на Всемирной конференции по разоружению и антагонизм между Соединенными Штатами и Советским Союзом в Организации Объединенных Наций.

Ввиду их неурегулированного конфликта по поводу версальского статус-кво Франция перевела абстрактное соотношение равенства в стандарты фактического вооружения, способные закрепить ее перевес. С другой стороны, Германия трансформировала то же соотношение в конкретные стандарты, которые, в случае их реализации, привели бы ее к перевесу над Францией. Так, Франция настаивала на том, что ей нужна более многочисленная армия, чем у Германии, поскольку население Германии больше и темпы его роста выше. В ответ Германия указывала на превосходство Франции в обученных резервах и на большие запасы рабочей силы и сырья во французской колониальной империи. Германия требовала определенного количества артиллерии и самолетов из-за своего географического положения посреди потенциально враждебных стран. Франция отрицала эту потребность, напоминая Конференции о своих особых оборонных нуждах ввиду отсутствия естественных стратегических границ с Германией и того факта, что трижды в течение столетия Франция становилась жертвой немецкого вторжения. Можно было бы написать историю Всемирной конференции по разоружению в терминах этого конфликта за власть между Францией и Германией, конфликта, который не позволял договориться даже о мелких технических деталях. Противоречивые претензии соперничающих наций на власть отразились в их противоречивых претензиях на оружие.

Однако, помимо политических вопросов, стоявших между Францией и Германией, проблема сравнительной оценки представляла собой грозное препятствие, с которым тщетно билась Всемирная конференция по разоружению. Какова была ценность 100 000 обученных французских резервистов с точки зрения соответствующего количества эффективных солдат германской армии? Было ли это 50,000, 60,000, ^,000, 100,000 или, возможно, 120,000? Каков был перевес немецкого промышленного потенциала над французским в пересчете на количество французских танков, артиллерии и самолетов? Сколько немцев, превышающих французское население, было равно количеству французских колонистов? Очевидно, что на такие вопросы не может быть