Принц приливов - Пэт Конрой

Летом отец будил нас затемно; в небе еще мерцали звезды. Мы бесшумно одевались и выбирались из дому, оставляя следы на росистой траве. Мы усаживались в отцовский грузовичок, отец выворачивал на проселок и держал путь к другому концу острова, где находился деревянный мост. До причала, где стояла отцовская лодка, было пять миль. Отец включал радио, и мы слушали утренний выпуск новостей. Диктор читал прогноз погоды и сообщал множество данных, полезных для владельцев лодок и катеров, которые в этот час бороздили воды от мыса Гаттерас до Сент-Огастина: скорость ветра, его направление и другие точные цифры. Мы ехали, и я чувствовал, какая это благодать — ранний подъем, сколько силы он вливает в тело. Легкие наполнял влажный воздух болот. К тому времени, когда отцовский грузовичок останавливался у причала, Лестер Уайтхед — гарпунер, с которым отец проработал пятнадцать лет, — успевал наполнить трюм пятью сотнями фунтов льда. С лебедок темными ризами свисали сети. От стоянки к причалу вели мостки. Идя по ним, мы попеременно вдыхали запах дизельного топлива, кофе, готовящегося в крошечных кубриках, и, конечно же, различных даров моря. В скудном свете ламп серебрился корпус гигантских весов. Вечером, когда мы возвращались с уловом, возле весов нас уже ждали чернокожие женщины. Они отличались изумительным проворством. Когда они обезглавливали креветок, глазу было не уследить за их движениями. Резкий рыбный аромат создавал у меня ощущение, что я нахожусь под водой и порами кожи вбираю соленый прилив. Дети ловца креветок, мы были одной из форм морской жизни, обитавшей в прибрежных низинах.

Отец давал команду запускать двигатель, дизель оживал, мы отвязывали канат от тумбы, прыгали на борт и трогались в путь по каналам и протокам между островами. Справа по борту оставался спящий Коллетон с его магазинами и особняками на улице Приливов. Отец заблаговременно сигналил смотрителю моста, чтобы тот развел створки и выпустил величественную «Мисс Лилу» в открытое море. Вслед за отцом мы привыкли называть его судно лодкой, хотя это было настоящее, хорошо оснащенное рыболовецкое судно длиной пятьдесят восемь футов; при этом судно имело удивительно небольшую осадку. Еще в детстве, задолго до того, как мы стали полноправными членами команды, отец заставил нас выучить наизусть основные технические данные «Мисс Лилы». У ловцов креветок есть своя нескончаемая нумерология, и когда они обсуждают достоинства судов, разговор изобилует цифрами, понятными только касте посвященных. Главным двигателем на отцовской лодке был дизель 6-DAMR-844 Buda, выпущенный бостонской компанией Allis-Chalmers. Мощность двигателя составляла 188 лошадиных сил, он делал 2100 оборотов в минуту. Понижающая передача составляла 3,88:1. На медном валу вращался четырехлопастной гребной винт Federal размером 44 на 36 дюймов. Трюмная помпа марки Jabsco была 1/4-дюймовой. В палубной рубке стоял 42-дюймовый штурвал Martyʼs, компас Ritchie, дроссель и сцепление от Marmac и автопилот Metal Marine. «Мисс Лила» была оборудована эхолотом-самописцем Bendix DR16 и радиокомпасом Pearce Simpson Atlantic 70. На палубе стояла тельферная лебедка Stroudsburg 515 1/2 с тросом Wickwire и канатом Wall Manila. Причаливая, судно бросало 65-фунтовый якорь Danforth, а сиреной, звуки которой нарушали утренний покой Коллетона, служила 32-вольтовая сирена марки Spartan. В лексикон ловцов креветок входили и другие фирменные названия: медные блоки Oil City, свинцово-кислотные аккумуляторы Surrette Marine, опорные подшипники Dodge, подшипники Timken и так далее. Это ремесло, как и многие другие, имело свой профессиональный жаргон, позволявший ловцам креветок безошибочно понимать друг друга. Язык этот ласкал мне слух и служил своеобразным музыкальным фоном тем дням моего детства, которые прошли на борту «Мисс Лилы».

Все эти премудрости означали: если правильно управлять лодкой, можно выловить пропасть креветок.

Сколько их было, этих ранних утренних выходов в море? Наверное, не меньше тысячи. Мы отбывали, когда в небе гасли последние звезды. В детстве отец сажал кого-нибудь из нас на колени и позволял управлять судном, корректируя навигационные ошибки.

— Здесь, дорогая, мы возьмем чуть правее, — наставлял он Саванну.

— Обязательно запомни песчаную отмель, когда выходим за Гандерс-пойнт, — учил он меня. — Это необходимо.

Но чаще отец говорил сам с собой: о бизнесе, политике, мечтах и разочарованиях. Мы были молчаливыми слушателями, поскольку хорошо представляли, в кого превращается наш отец на берегу, и не доверяли ему. Из этих монологов мы узнали много нового об отце. Двигаясь на свидание к отмелям, кишевшим креветками, он обращался к предрассветной мгле, речным протокам и огонькам других лодок. По утрам отцовский голос звучал без остановки. Под речи отца мы незаметно достигали барьерных островов. В сезон лова каждый его день был точной копией дня предыдущего; завтра сулило продолжение сегодняшней работы, а вчера являлось репетицией будущего. Это была постоянная шлифовка навыков, и без того доведенных до совершенства.

— Эй, ребята, — сказал он нам как-то утром. — К вам обращается капитан, он же старший офицер лодки «Мисс Лила» — пятидесятивосьмифутового судна, имеющего лицензию штата Южная Каролина, которая позволяет вести ловлю креветок, начиная от Гранд-Стрэнд[108] на севере и заканчивая островом Дафуски на юге. Сегодня наш курс лежит точно на восток от маяка острова Гэтч. Место, куда мы направляемся, имеет глубину пятнадцать футов. Мы будем забрасывать сети по правому борту в полумиле от места крушения судна «Стремительная Мэри». Вчера мы добыли двести фунтов белых креветок разброса тридцать — пятьдесят. Саванна, что означает тридцать — пятьдесят?

— Что в каждом фунте улова содержится от тридцати до пятидесяти креветок.

— Правильно, моя девочка. Ожидается ветер северных направлений. Средняя скорость — восемь миль в час. Предостережения для маломерных судов имеют границу от Брансуика, штат Джорджия, на юге до Вилмингтона, штат Делавэр, на севере. Рынок ценных бумаг понизился вчера в среднем на пять пунктов, поскольку инвесторы обеспокоены тем, чем они всегда обеспокоены. Также вчера Рис Ньюбери купил у Кловиса Бишопа двести акров сельхозугодий по пятьсот долларов за акр. Стало быть, насколько я понимаю, остров Мелроуз по нынешним ценам тянет на полмиллиона. В прошлом году этот сукин сын предложил мне двадцать пять тысяч баксов за весь остров. Я ответил ему, что это прямое оскорбление. И правильно сделал. Он думает, старина Генри Винго не в курсе, какие в нашем округе цены. У меня лучший кусок земли во всем штате, и мы с вашей матерью это прекрасно знаем. Я настолько опережаю Ньюбери и прочих напыщенных задниц, что им это кажется почти преступлением. У меня, ребята, есть глобальные планы по поводу нашего острова. Начну их осуществлять, как только обзаведусь небольшим стартовым капиталом. Вы пока не рассказывайте маме. Подумываю соорудить вблизи нашего дома небольшую ферму по разведению шиншилл. Разных субчиков, которые мечтают разбогатеть на этих зверьках, в стране полно, но я не собираюсь ждать, пока весь рынок будет захвачен. Возни с шиншиллами не особо много. Вы всяко сможете кормить их, пока я в Нью-Йорке обтяпываю дела с оптовыми торговцами мехом, а затем иду в банк за денежками. Как вам моя задумка? Здорово, правда? Вижу, что понравилась. Поначалу я думал заняться разведением норок, но мех шиншиллы ценится выше. Как видите, я мужчина не промах. Да, леди и джентльмены, прежде чем танцевать с большими парнями, нужно хорошенько подготовиться. Ваша мама смеется надо мной, сами знаете. Конечно, я сделал несколько ошибок, но лишь из-за неверно выбранного времени. Вы, ребята, больше слушайте меня, а не мамочку. Я гораздо сообразительнее среднего Джо. Мысли так и бурлят у меня в голове. Иногда я просыпаюсь среди ночи, чтобы их записать. Кстати, ребята, вы любите цирк?